Эффект прозрачных стен - Ирина Грин

– Тетя Рина! – Девочка вскочила и побежала встречать тетку.

– Давай я буду говорить, – сказала Ася. – Уж очень ты деликатен.

– Да, я такой, – Федор, воспринявший Асины слова за чистую монету, удовлетворенно похлопал себя ладонью по груди.

– Здравствуйте! – в дверях стояла невысокая женщина, которая, хотя была почти полностью седа, и лишь отдельные пряди еще сохранили природный каштановый оттенок, до такой степени походила на маленькую Агнию, что Ася сразу поняла – зря они сюда приехали. – Агуся сказала, что вы жених и невеста, но что-то не похожи вы на влюбленную пару.

Она поставила на стол чемоданчик, который до этого держала в руках, и посмотрела на Асю таким «рентгеновским» взглядом, что стало понятно – врать бесполезно. В Асиной голове имелись кое-какие мысли по поводу разговора с Риной Харитоновой. Но после общения с Агнией и обмена взглядами с хозяйкой стало ясно – нужно импровизировать.

– Так что вам нужно? – по-прежнему буравя Асю тяжелым взглядом, спросила хозяйка дома.

– Понимаете, – с трудом подыскивая слова, начала Ася, – я помогаю своей младшей сестре найти ребенка. Дело в том, что она… Ну, в общем, она оставила ребенка в роддоме и сбежала. Молодая была, глупая… А сейчас плачет. У меня никого нет, кроме нее. И у нее тоже. Если я ей не помогу… Понимаете…

Женщина кивнула, и было в этом легком, почти незаметном движении столько грусти, столько боли, что у Аси защемило в груди.

– Случайно не о Светлане идет речь?

У Аси на мгновение появилось желание воспользоваться неожиданной подсказкой, но интуиция шепнула, что это может быть чревато утратой доверия со стороны собеседницы, и она лишь сокрушенно покачала головой.

– Нет, мою сестру зовут Лада.

Тут Ася краем глаза заметила отчаянную жестикуляцию Лебедева. Действительно, называть настоящее имя клиентки было шагом довольно опрометчивым. Но если начать на ходу придумывать имена, можно увязнуть в болоте лжи, и проницательная Рина раскусит ее, как семечку подсолнуха.

– Понятно! – кивнула Рина и обернулась в сторону Лебедева. – Вы, молодой человек, помогите, пожалуйста, Агнии. Мы пару минут посекретничаем, а потом будем пить чай. Если вы, конечно, не возражаете.

От чая Лебедев отказаться не смог, и все-таки весь его вид выражал протест против такого откровенного выпроваживания из комнаты, где будет обсуждаться столь важный вопрос.

– Сразу после рождения ребенка она очень сильно заболела, – продолжала импровизировать Ася, проводив взглядом Федора. Ей почему-то показалось, что он не отправился на поиски Агнии, а приник ухом к двери, готовясь поймать любое произнесенное в комнате слово. С трудом удержавшись от неуместной в такой момент улыбки, она продолжила свой рассказ: – Сестра не может иметь детей. Она решила отыскать свою дочь, но у нее ничего не получается. Единственное, что удалось узнать, – какое-то время они с вашей Агнией были в одном доме малютки.

– Думаете, Агния может ее помнить? – задумчиво спросила Рина.

Ася даже привстала с кресла, чтобы убедиться, не издевается ли ее собеседница. Но Рина была абсолютно серьезна.

– Есть теория, что дети помнят все, что окружало их с первой минуты рождения. Главное – суметь пробудить эти воспоминания. Есть методики. Но это и для здорового ребенка тяжело, а моя Агния… Когда я нашла ее в доме малютки, все были уверены, что девочка не жилец. Агнии в какой-то степени повезло, что я узнала о ее существовании именно в тот момент. Вот и не верь после этого собственной интуиции! Я в ту пору работала в Андреевске. – Ася понимающе кивнула. – Я ведь даже не знала, что Ева беременна, представляете! Мы с ней близнецы, и в детстве мне казалось, что у нас одна душа на двоих. А потом что-то разладилось, и мы уже не жили душа в душу, особенно в последние годы. Я и в деревне не появлялась несколько лет из-за очередного конфликта. – Голос у женщины дрогнул, и Ася вдруг в полной мере ощутила глубину горя этой женщины, потерявшей сестру и уже больше десяти лет не простившей себе ее смерти. – Когда я нашла Агнию, она фактически балансировала на грани жизни и смерти. Я все свои знания положила на то, чтобы она выбрала жизнь. Никак не могла понять, как в нашем здоровом роду мог появиться такой больной ребенок. Пока не пришла Светлана…

Рина замолчала, что было очень даже кстати – у Аси от такого потока несвязной информации закружилась голова. Близнецы Ева и Рина, умирающий ребенок, какая-то Светлана…

– Извините, – взмолилась Ася, – не могли бы вы рассказать все сначала?

Сказала и сама испугалась своих слов. Ну с какой стати Рине откровенничать с первой встречной? Судя по обилию стульев, у нее бывает много гостей. Сейчас укажет ей на дверь, и Лебедеву даже не удастся почаевничать. Но Рина, похоже, была другого мнения.

– Сначала? – переспросила она. – Вам действительно это интересно?

Ася кивнула, и получилось это так убедительно, что Рина, глубоко вздохнув, сказала:

– Ну сначала так сначала.

Ева и Рина Харитоновы не были обычными девочками. Нет, они тоже заплетали косички, играли летом в классики и резиночки, а зимой катались на катке. Отсутствием отца сейчас мало кого удивишь. Дело было в матери. Клавдия Харитонова, потомственная ведунья и целительница, была известна на всю округу. В доме постоянно толпились страждущие. Больших денег за свои услуги мать не просила, брала что давали, но лечила на совесть. Медицинского образования у Клавдии не было, из-за чего порой случались у нее конфликты с заведующей местным фельдшерско-акушерским пунктом. Но были эти конфликты локальными, гасли практически сами собой так же быстро, как и вспыхивали. Когда старая заведующая ушла на пенсию, на смену ей прислали нового фельдшера по имени Александр, молодого и амбициозного. Неизвестно, каким ветром занесло его в деревню, где жила Клавдия. Это сейчас Андреевск разросся и поглотил деревню, ставшую его полноправным районом, со своей поликлиникой, возможностью получения скорой медицинской помощи. А раньше до города приходилось добираться на тряском, грозящем в любой момент развалиться автобусе, а скорую помощь могли оказать лишь фельдшер да Клавдия Харитонова. Как складывались их отношения, никто не знал. Через два месяца фельдшер сбежал, а еще через семь у Клавдии родились две девочки, похожие, как две капли воды. И хотя Клавдия категорически отрицала отцовство Александра, никто не сомневался – это исчезнувший фельдшер, больше некому. Злые языки поговаривали, что Клавдия околдовала Александра, присушила словами, которым научила ее мать-колдунья. Та ничем не брезговала – ни присушкой, ни приворотом. Оттого и кончила плохо – ушла в лес за травами и не вернулась. То ли в болоте утонула, то ли звери разорвали. А может, жертва ее колдовства отомстила. Жители потихоньку злорадствовали, что ведьмы не стало. Хотя и жалели, что остались без лекаря. Не долго жалели – не прошло и года, как Клавдия заменила мать. Но не полностью: заниматься любовной магией – приворотами, отворотами и даже их более безобидными родичами: присушкой, остудой и рассоркой – она отказывалась наотрез.