В ожидании Апокалипсиса - Чингиз Абдуллаев

— Пожалуйста.

В номере все было убрано. Лона прошла в глубь комнаты,усаживаясь в кресло. Пальто было не застегнуто, и он увидел ее красное платье ибезупречную линию ног.

— Я жду, — немного насмешливо сказала она.

— Да, да, одну минуту. — Дронго непонятно почему суетился иказался себе маленьким и жалким одновременно. Положил зонтик в шкаф и прошел вванную комнату.

Когда он вышел, Лона стояла у окна, глядя на величественноездание отеля «Шератон».

— У вас красивый вид, — заметила она, не оборачиваясь.

В пальто ему было жарко и душно.

— Мы идем? — спокойно обернулась к нему гостья.

— Разумеется. — Он вновь засуетился, пропуская ее вперед. Наэтот раз, проходя мимо него, она насмешливо хмыкнула. Он безропотно вынес иэто.

Почти за десять лет своей карьеры в ООН и разведке онвстречал много женщин, но лишь с двумя из них был близок. Натали Брэй и МарияГрот. Обе были убиты, и Дронго дал себе слово никогда больше не увлекаться вовремя служебных командировок, словно решив прервать кровавую закономерностьэтих интимных встреч. Ему казалось, что по какой-то неведомой ему высшей логикеони отдают свои жизни за него. А он не хотел принимать подобных жертв.

И вот теперь Лона прошла совсем рядом, явно посмеиваясь надним, а он, сцепив зубы, двинулся за ней, словно ничего не произошло.

В лифте они молчали. Спустившись по эскалатору на улицу, онамягко напомнила:

— У меня в вашем гараже стоит машина. Взять ее?

— Не нужно, — махнул он рукой, — пообедаем где-нибудь вцентре.

Они неспешно шли по Бродвею. Напротив отеля шел мюзикл«Кошки», и здание театра полыхало в неоновых огнях рекламы.

— Какую кухню вы любите? — спросил он у спутницы.

На улице настроение у нее переменилось. Она стала какой-тозадумчивой и немного грустной.

— Мне все равно, — ответила Лона, не глядя в его сторону.

Дронго поймал такси и повез ее в ночной греческий ресторан.За столиком после долгого молчания Лона, взглянув на него, прошептала:

— Что с вами происходит?

Он понял вопрос и не пытался притворяться. Почему-то сегодняему хотелось быть искренним.

— Знаете, Лона, — он положил руку на ее ладонь, — у меня вжизни были две женщины. Одну я любил, другую… — он колебался, — она мненравилась. И обе погибли. Согласитесь, в этом есть нечто мистическое. Может,мое появление приносит смерть. Во всяком случае, я боюсь экспериментироватьтретий раз подряд.

Она понимающе смотрела ему в глаза.

— Только эта причина? — спросила Лона. — А я уже думала Богзнает что.

— Не нужно, — Дронго не убирал руку, — просто очень больнотерять своих друзей.

Она вдруг быстро высвободила руку.

— Да, — тихо произнесла Лона, — Эльдар говорил мне, что выбыли одним из лучших экспертов ООН. Вы, кажется, работали в США несколько летназад?

— Совсем немного, — неохотно признался он, — и тогда у менябыла роковая встреча с женщиной. Только на этот раз наоборот. Она пыталась меняубить.

— И… чем это закончилось?

— Я получил несколько пуль в спину, но выжил, а женщинаисчезла. Кстати, по-моему, «Интерпол» ищет ее до сих пор.

— С тех пор вы вообще не любите женщин?

— Не нужно так говорить. Вы мне, например, сразупонравились.

— Я это почувствовала, когда вчера вы не позволили мнеподняться с вами. А сегодня выставили за дверь. Своеобразное проявление вашейсимпатии, — засмеялась Лона.

Ее мгновенные переходы от печали к веселью и наоборотнемного забавляли его. Она походила на капризного подростка, в котором сквозьдетский облик прорывается судорожная угловатость сформировавшегося человека.

Потом они пили вино и еще долго сидели в этом ресторане.Возвращались вновь на такси. Две выпитые бутылки непривычно ударили в голову, иоба были немного пьяны. В лифте они обменивались громкими шутливымизамечаниями. Но едва попав к нему, снова замолчали, как будто гостиничный номеробладал удивительным свойством отрезвления. Она держалась как-то скованно,перейдя на шепот, словно ее могли услышать соседи. Дронго налил ей содовой, ихруки соприкоснулись. Чувствуя, что не в силах больше подавлять свои чувства, оншагнул к ней.

Целовалась Лона так, словно где-то постигла целую наукусложного ритуального действа. А в постели была просто изумительна. Он впервыеполностью отдался своим чувствам, забыв обо всем на свете, словно в эту ночь вмире существовали только гостиничный номер «Холидей Инн» и они двое. Немногоудивляло и даже возбуждало, что за целую ночь она ни разу даже не застонала, илишь в минуты наивысшего блаженства, улыбаясь, показывала свои белоснежныезубки. В ночной темноте были видны только эти зубы и белки ее глаз, что ещебольше возбуждало его.

Эта ночь была настоящим пиршеством. На следующее утро Дронгопризнался себе, что такого в его жизни никогда не было.

Следующий день они провели вместе. Спустившись по Манхэттенув старый город, гуляли в парке, благо декабрьские дни года девяносто второго вНью-Йорке были теплыми и не по-зимнему солнечными. Дронго старался не думать опредстоящем отъезде.

Утром позвонил Эльдар, пообещавший заехать за ним к вечеру,но Дронго удалось убедить приятеля в своей чрезмерной занятости. Кажется, тотповерил, хотя многозначительно хмыкнул перед тем, как положить трубку.

Была суббота, и Лоне удалось вырваться из своего комитета навесь день. Из парка на пароме они прокатились к острову Свободы, затем обедалив китайском квартале, гуляли по антикварным лавкам Сохо. Это был день, которыйостается потом в памяти. Вечер они провели в отеле, заказав ужин в номер. Когдарано утром Лона ушла от него, Дронго, измученный и счастливый, провалился вблаженный сон. Проснулся он только в первом часу дня.

Непрерывно звонил телефон. Он поднял трубку.

— Слушаю.

— Ты, кажется, еще спишь? — засмеялся Эльдар. — Что ты делалвчера весь день, признавайся.

— Ничего. Просто смотрел статую Свободы.

— Поэтому Лоны весь день не было на работе? — противнымголосом пропел Эльдар. — Мне кажется, ты влюбился. Это так на тебя непохоже.

— Я хочу спать.

— Когда увидимся?

— Ничего не соображаю. Позвони позже.