Средневековье в юбке - Екатерина Мишаненкова

Муж уводит жену от галантерейной лавки, Факты и вещи мира, манускрипт 1480-х, Франция

Этот обычай сохранялся и в последующие столетия. Можно вспомнить, как у Шекспира в «Укрощении строптивой» Люченцио сватается к Бьянке, расписывает богатства отца, у которого он единственный сын, и отец девушки соглашается отдать ему ее в жены, но требует тех самых гарантий, потому что Люченцио сам не владелец этих богатств, а только наследник:

Могли ли женщины оставлять завещания? Могли, хотя на этот счет было немало ограничений. Поскольку замужние женщины формально не могли владеть собственностью, они вроде бы не могли заключать контракты от своего имени и не могли ничего завещать. Но мнение юристов в этом вопросе расходилось с мнением церкви, которая настаивала, что несмотря на то, что в браке муж опекает и жену, и ее собственность, после смерти она может этой собственностью распоряжаться по своему желанию.

Вряд ли эта позиция объяснялась стремлением ко всеобщему равноправию или борьбой против угнетения женщин, скорее дело было в том, что женщины в завещаниях обычно не забывали оставлять кругленькие суммы монастырям и храмам на помин своей души.

В Англии дело дошло до серьезного конфликта между церковными иерархами и парламентом в середине XIV века, когда епископы официально запретили мужьям препятствовать женам составлять завещания и объявили, что женские завещания полностью законны и без одобрения мужей. Точки в этом споре так никто и не поставил, но В. Л. Филаретова в статье «Внутрисемейные имущественные отношения в Лондоне второй половины XIII — первой половины XIV вв.: опыт гендерного анализа завещательных актов» приводит такие данные: «Во второй половине XIII века женщины оставили 54 завещания, а в первой половине XIV в. — 233». А во второй половине XIV века количество оставленных женщинами завещаний еще более выросло, как, кстати, росло и число выигранных вдовами дел по поводу наследства их мужей — женщинам нередко приходилось судиться то с родственниками покойного мужа, то с церковью. Чаще всего это происходило из-за того, что покойный урезал чью-то долю, а чью-то, наоборот, сильно увеличил, и в результате разбираться приходилось через суд.

В XV веке количество женских завещаний снова уменьшилось, но профессор Ричард Гельмгольц, один из известнейших современных исследователей английского средневекового права, считает, что дело не в уменьшении прав женщин (это произошло позднее), а в том, что благодаря новой юридической лазейке замужние женщины стали обходить юрисдикцию мужа.

Брачный договор Ричарда II и Изабеллы, дочери Карла VI, в 1396 году, Хроники Фруассара, 1470-е

Этой лазейкой стало доверительное управление — прототип трастового фонда. Причем ничего нового для Англии в этом не было, эта система уходила корнями в римское право и получила активное развитие в эпоху Крестовых походов.

Суть была в следующем: земли в Англии принадлежали королю и крупным магнатам, все рыцари были лишь держателями этих земель, управляя ими и получая с них доход. Когда крестоносец уходил в поход, он оставлял свои земли кому-то в управление, чтобы в его отсутствие уже тот управлял ими и, разумеется, получал с них доход за это. Но были случаи, когда по возвращении рыцаря этот временный держатель отказывался возвращать земли крестоносцу. Старинное общее право при этом было на стороне жуликоватого держателя, потому что архаичные законы в принципе не предусматривали такого действия, как временная передача земель другому лицу. Отдал — значит отдал.

Тогда крестоносцы стали обращаться в королевский суд, и вот там решения стали выносить без учета архаичного общего права, а «по совести». То есть лорд-канцлер постановил, что крестоносцы являются истинными держателями земель, а те, кому они их передавали, — только временными доверительными управляющими, которые могли получать с земель доход в свою или чью-то пользу, но не имели права совершать с ними какие-либо сделки.

Впоследствии эта система стала широко использоваться в английском имущественном праве и, наконец, добралась и до замужних женщин. В XV веке немалая часть собственности замужних женщин была юридически оформлена как временное доверительное управление, а сами женщины были выгодоприобретателями, поэтому они могли ею пользоваться, но мужья при всем желании не имели возможности как-то у них ее отобрать. Тем более что управляла этими «трастами» обычно церковь, выступающая в качестве надежного посредника, поскольку она подчинялась клерикальному праву, а не общегражданскому, и ей мнение парламента или других светских властей по поводу имущества женщин было глубоко безразлично. Соответственно, и передача собственности наследникам оформлялась тоже через церковное доверительное управление, по договору, а не через завещания.

Правда, не забываем и о брачном контракте — там довольно часто изначально прописывалось, кому переходит ее приданое, если женщина умрет раньше мужа. Обычно оно передавалось ее дочери или дочерям. А поскольку другого личного имущества у замужней женщины могло не быть, то и в завещании не было нужды. Ну а большая часть сохранившихся женских завещаний, что вполне понятно, написана вдовами, обладающими почти всей полнотой юридических и экономических прав.

А что с мужскими завещаниями? Была ли у мужей возможность оставить жену без гроша?

Если очень постараться, то конечно были лазейки. Но вообще средневековые законы на удивление тщательно защищали женщин и детей от произвола мужей и отцов. Просто так лишить наследства было нельзя.

В Англии замужняя женщина, как уже сказано выше, согласно закону, передавала свое имущество мужу на период замужества или, если в браке рождался ребенок, на период жизни мужа. С другой стороны, при заключении брака в контракте оговаривалась обязательная «вдовья доля» жены на случай смерти мужа. По закону, принятому в начале XIII века, эта доля составляла треть имущества, но никто не мешал мужчине увеличить ее.

Интересно, что Джудит Беннет и Г. Хоманс, отдельно друг от друга изучая средневековые английские документы разных графств, пришли к одинаковому выводу, что если дворянство чаще придерживалось этой определенной законом вдовьей трети, то простолюдины гораздо чаще завещали женам половину, а иногда и все свое имущество. Дело, вероятно, в том, что у дворян речь шла в основном о землях, с которыми всегда было связано много ограничений, а ремесленники, торговцы и крестьяне завещали свое хозяйство, мастерские, бизнес, который жена должна была продолжить и делить который, соответственно, было неразумно.