Разрушенная судьба. История мира глазами мусульман - Тамим Ансари

Как эти разные общины уживались вместе, нам помогает понять история короля Санчо. В конце X века н. э. Санчо унаследовал трон короля Леона, христианского королевства на севере Испании. Подданные скоро принялись именовать его Санчо Толстым – а королей такие прозвища от подданных обыкновенно не слишком радуют. Конечно, правильнее было бы называть беднягу Санчо, Страдающим Ожирением, но его дворяне не вдавались в такие тонкости. Лишний вес они считали признаком внутренней слабости, которая делает короля неспособным править – и потому спихнули его с трона.

Вскоре Санчо услышал о враче-еврее по имени Хисдай ибн Шапрут: он, говорят, умел лечить ожирение. Хисдай служил у мусульманского правителя в Кордове, так что Санчо вместе со своей матерью и немногими верными рыцарями отправился искать исцеления на юг. Мусульманский правитель Абдуррахман Третий принял Санчо как почетного гостя и поселил у себя во дворце. Здесь Хисдай помог ему сбросить вес, Санчо вернулся в Леон, отвоевал свой трон и подписал с Абдуррахманом договор о мире и дружбе[28].

Христианский король лечится у врача-иудея при дворе мусульманского правителя: в этом, как в капле воды – вся история мусульманской Испании. Говоря о Золотом Веке ислама, европейцы часто думают именно об Испанском халифате, поскольку эта часть мусульманского мира им лучше всего знакома.

Но Кордова была не единственной соперницей Багдада. В десятом веке еще один город бросил вызов первенству Аббасидского халифата.

Решив править как сунниты, Аббасиды вновь пробудили в шиитах стремление к мятежу. В 347 году п. Х. (969 году н. э.) шиитские воины из Туниса сумели захватить контроль над Египтом и объявили себя истинным исламским халифатом, поскольку (говорили они) они ведут свой род от дочери Пророка Фатимы; по этой причине они называли себя Фатимидами. Эти правители построили с нуля новую столицу, назвав ее Кахира, что по-арабски означает «победоносная». На Западе это название произносят «Каир».

Три халифата

У Египетского халифата имелись богатства Северной Африки и житницы долины Нила. Располагался он так, что вполне мог перехватывать у Багдадского халифата средиземноморскую торговлю, а также господствовал над путями вдоль Красного моря в Йемен, что давало ему доступ к рынкам по берегам Индийского океана. К 1000 году н. э. Каир, возможно, превзошел и Багдад, и Кордову.

В Каире Фатимиды создали университет мирового значения, Аль-Азхар, знаменитый и по сей день. Всё, что я говорил о других двух халифатах – большие города, шумные базары, либеральная политика, активная культурная и интеллектуальная деятельность – было верно и для этого. Однако, как ни был он богат, Египет стал еще одним осколком того, что в теории должно было быть единым. Короче говоря, с приближением нового тысячелетия исламский мир оказался разделен на три части.

Каждый халифат считал себя единственным и единственно истинным – понятие «единый и единственно истинный» заключено в самом слове «халифат». Но, поскольку халифы к этому времени превратились в полностью светских государей, три халифата сосуществовали более или менее мирно, как три крупных светских государства.

Самой большой была (поначалу) территория Аббасидов, они же владели самой богатой столицей; однако сама огромность их владений делала их халифат самым уязвимым из трех. В свое время Рим вырос до таких размеров, что им уже не мог управлять один правитель из одного центра; теперь то же произошло и с Аббасидским халифатом. Государство обросло огромной бюрократической машиной, претворяющей в жизнь приказы халифов. Сами же халифы вознеслись куда-то в стратосферу и сделались совершенно невидимы для подданных.

Подобно римским императорам, Аббасидские халифы окружили себя корпусами телохранителей, а те превратились в хвост, виляющий собакой. В Риме эти телохранители назывались преторианской гвардией: по иронии судьбы, эти части комплектовались в значительной мере из германцев, варваров с северных границ империи, тех же, с которыми Рим воевал столетиями и чьи набеги представляли постоянную угрозу цивилизованному миру.

То же самое произошло и с Аббасидским халифатом. Здесь императорская гвардия именовалась мамлюками, что означало «рабы», хотя это были не обычные рабы, а элитные рабы-воины. Как и в Риме, северные границы Аббасидского халифата осаждали орды варваров. На Западе северными варварами были германцы, здесь тюрки. (Речь не о современных турках, населяющих нынешнюю Турцию: они появились в этом регионе гораздо позже. Родиной тюркских племен были степи Центральной Азии, к северу от Ирана и Афганистана.) Аббасиды поступали с этими тюрками так же, как и римляне с германцами: покупали самых сильных и крепких из них на невольничьих рынках в приграничье и использовали как телохранителей. Халифы поступали так, не доверяя арабам и персам, которыми правили и среди которых жили: у этих людей были слишком крепкие корни, слишком много родни, слишком много собственных интересов. Халифы искали себе стражей, не связанных ни с кем и ни с чем, кроме самих халифов, не имеющих ни дома, кроме императорского двора, ни привязанностей, кроме верности императору. Поэтому рабов привозили в столицу еще детьми. Их растили как мусульман в специальных школах, где обучали боевым искусствам. Став взрослыми, они пополняли элитные корпуса, неотделимые от самого халифа. В сущности, поскольку халиф на публике не показывался, лицом халифата для большей части народа стали эти тюркские телохранители.

Разумеется, они были жестоки, надменны и ненасытны: такими их и воспитывали. Даже охраняя халифа, они в то же время еще сильнее отчуждали его от народа; их хищнические повадки били по его репутации, а значит, подвергали опасности и увеличивали нужду в телохранителях. Со временем халифу пришлось выстроить особый «военный город» Самарру, чтобы держать там своих мамлюков – и самому переехать туда и поселиться среди них.

Тем временем при дворе появилось и получило власть персидское семейство Буидов: они сделались секретарями, помощниками, советчиками халифов. Вскоре Буиды захватили в свои руки контроль над бюрократией – и, следовательно, над повседневной жизнью империи. Без стеснения они передавали пост визиря (главного администратора) от отца к сыну, как наследственную должность. (Нечто подобное происходило и в германских королевствах Европы, где реальным правителем страны становился похожий чиновник, «мажордом».) Буиды, как и халифы, принялись ввозить в Багдад детей тюркских варваров, купленных на рабских рынках, и растили их при себе, в полном повиновении, готовя из них своих телохранителей. Пока Буиды контролировали эту систему, никто не мог им противостоять: их тюркские телохранители попадали в город в таком юном возрасте, что не помнили свои семьи – ни отцов, ни матерей, ни братьев: им было известно лишь товарищество военных школ и лагерей, где они росли, преданы они были только друг другу и своим командирам. Буиды превратились в исламском мире в своего рода династию. Они не пытались свергнуть халифа, однако отдавали приказы его именем и наслаждались роскошной жизнью в тени престола. Так столицей арабского халифата начали править персы.