Два сына для сурового папы - Кэти Свит

— Ася, все мы взрослые люди, — Марат ни на секунду не отрывает своего взгляда. — Поверь, он видел и не такое, — говорит ухмыляясь. За что получает толчок в плечо. — Ай! — шипит недовольно.

— Видел и не такое? — щурю глаза. Торковский смеется, начинает подниматься из кресла. Слезаю с его колен, делаю шаг назад.

— Успокойся, — проводит костяшками пальцев по моей щеке. — Давид многое в жизни видел. Тебе не стоит переживать на свой счет. Ничего дурного он не подумает.

Киваю. А что тут скажешь? Что мне неприятно? Марат без слов прекрасно понимает, что это так.

— Ложись спать, — показывает на кровать. — Я приду к тебе сразу же, как освобожусь. Хорошо?

Вместо ответа приподнимаюсь на цыпочках и оставляю на его губах невесомый поцелуй. Разворачиваюсь, иду в кровать.

Марат ухмыляется, покидает комнату. Выключает свет и закрывает плотно дверь в комнату.

Я устраиваюсь удобнее в постели, беру с тумбочки телефон, чтобы выключить звук. И замираю.

На экране десять пропущенных за тридцать минут.

Звонил Степан.

Глава 38

Марат

Захожу в кабинет и первое, что вижу, так это Мака. Мой бывший друг и нынешний враг находится не запертым в подвале, а сидит на диване посреди моего рабочего кабинета.

И это все без моего ведома! Охренеть!

Да, он прилично помят. Но не связан и это огромное упущение. В любую секунду при малейшем желании, он может вступить в бой. Тогда уже поймать снова его будет крайне тяжело.

Маку нечего терять. Он не ценит свою жизнь. Ему на нее пофиг. Так зачем лишний раз провоцировать того, кем движет лишь единственное желание — месть?

Конечно понимаю, что Дава отлично владеет ближним боем и рукопашкой, но это не гарантирует безопасность. Я и подумать не мог, что мой брат настолько самонадеян.

Макар всегда был крайне опасным противником, а после нескольких лет работы наемником, так вообще стал еще более безжалостен и суров. Он любого скрутит в два счета! Против него в одиночку не устоять!

Давид, чем же ты думал, когда выпускал на свободу столь серьезного врага?!

Рядом нет должной охраны. Видеокамеры не работают. Парни ушли на обед. Помощи нет! Приличных слов у меня тоже.

— Не понял, — застываю на пороге. Сказать, что я охренел ничего не сказать. — Что вы тут забыли? — перевожу с одного на другого серьезный взгляд.

— Проходи, — брат обращается ко мне, показывает на кресло напротив.

— Сначала объясни, что здесь происходит, — произношу сурово смотря на Макара. Тот помят, но не критично. В отличие от меня он в отличной форме.

— Мак решил, что он хочет жить, — Давид бросает многозначительный взгляд на моего старого друга. — Я ведь прав? — произносит с нажимом.

— Прав, — цедит сквозь стиснутые зубы.

— Да ладно, — усмехаюсь с сарказмом. — Неужто новость про детей поспособствовала в пробуждении к жизни? — вопросительно выгибаю бровь. Меня так и раздирает сказать что-то более колкое, но я держусь. Срываться на Маке нельзя. Слишком рано.

Пусть сначала поможет нам.

— Отвали, — отмахивается со злостью. — Свои условия я обозначил, — обращается к Давиду. Лишний раз старается не смотреть на меня. — Где гарантии, что вы не наврали? Как докажете, что Ольга действительно от меня родила?

— Моего слова будет достаточно, — отвечаю со злостью.

— Твое слово не стоит ломаного гроша, — Макар произносит с презрением. — Ты спал с моей женой и лгал, смотря мне прямо в глаза.

Снова начинается…

— Мак! — вспыхиваю.

— Прекратили! — рявкает Давид. Он не позволяет сказать ни мне, ни Маку ни слова. — Наши жизни на волоске висят, а вы только и делаете, что пререкаетесь! Или ты думаешь, что Ахметов простит тебе промах? — припечатывает Макара с дивану взглядом. — С распростертыми объятиями примет назад?!

Мак молчит. Я не спешу говорить.

— Вы два тупых остолопа! Из-за какой-то бабы превратились во врагов, хоть были друзьями, — Дава спускает на нас свою злость. — Вы спины должны были друг другу прикрывать! А не пытаться прикончить!

— Одному из нас это почти удалось, — подмечаю беззлобно. По непонятной мне причине, я больше не испытываю ярости.

— Заткнулись! Оба! — стреляет в каждого из нас гневным взглядом. — Чтобы больше ни звука, пока я не договорю!

— Давид, не ори ты так, — отмахиваюсь от брата. — Может на кого твои угрозы и влияют, но явно не на меня, — обращаюсь к брату совершенно спокойным тоном. Даве требуется время, чтобы взять свои эмоции под контроль.

Прохожу вглубь кабинета, сажусь на свое рабочее место. Включаю комп.

— Значит так, — загружаю фотки, разворачиваю монитор таким образом, чтобы Макар мог видеть изображение на нем. — Посмотри сюда, — показываю на двоих детей. Они собирают осенние листья, счастливо смеются. — А теперь сюда, — перелистываю на следующее фото. Показываю ему.

Мак пристально всматривается в изображение на экране. Знаю, что он ищет схожие черты и вижу, когда он их находит.

— Не может быть, — произносит в полнейшем шоке.

— Может, — киваю. Я рад, что друг постепенно приходит в себя.

— Но… как? — смотрит на меня уже без тени злости и злобы.

— Мне тебе объяснить, откуда берутся дети? — не скрываю сарказм.

Мак бросает на меня многозначительный взгляд и замолкает. Он продолжает смотреть на фотографии детей.

— Рад, что вы все прояснили, — Давид садится на стол. — Предлагаю перейти к делу, — поочередно смотрит на каждого из нас. — Надеюсь, никто не против? — произносит с ухмылкой.

— Не против, — отвечаю.

— Я тоже за, — отзывается Мак.

— Вот и отлично, — злорадно улыбается Дава. — Покажем Ахматову жару!

Брат отталкивается от стола, разворачивается, убирает все лишнее с него. Из сейфа достает папку, раскладывает ее содержимое на моем рабочем столе.

План здания, план участка, маршруты движения, расположение камер. Отдельно показывает слабые точки и слепые зоны. Не замечаем, как с головой погружаемся в разработку плана.

Нам нужно проникнуть в дом к Ахметову, достать документы и лишь после этого можно будет подключать правоохранительные органы. Каждый из нас уверен, что на место приедут “прикормленные” парни. Они принципиально ничего не найдут.

Но нам нужен факт вызова. Дальше действовать будем сами.

Стук в дверь отвлекает от тщательной проработки плана.

— Кто? — рявкаю. Я же просит не отвлекать!

— Это я, — в кабинет заглядывает Ярослава. — Извини, что побеспокоила, — произносит робко.