Не рассказывай - Ольга Вечная

— Андрей... — качаю я головой укоризненно.

— Знаю-знаю, мама уже прочитала мне лекцию. Она, кстати, по тебе скучает.

— Позвоню ей на днях, — говорю поспешно.

Его родители живут сейчас в Болгарии, мы виделись всего раз десять. Но периодически созванивались. Хорошие люди.

— Они не могут принять никак, что мы развелись, — продолжает Андрей.

— Мои тоже! — Я стараюсь свести в шутку этот странный разговор. —Родители, кажется, восприняли наш развод болезненнее нас самих.

Андрей мрачнеет.

— Я тоже не могу принять.

Я быстро отворачиваюсь.

— Поздно, — говорю строго.

Он ведь не собирается сейчас издеваться надо мной? Три месяца мы не общались, два из которых в разводе! К чему эти нелепые фразочки?

Я смотрю в окно. Мы проезжаем мимо ряда усыпанных снегом высоченных елей. Подсветка освещает густые ветви, и кажется, что мы в сказке находимся. До моего дома минут десять быстрой езды. Скорее бы уже приехать. У меня только руки начали заживать. Я только перестала себя мучить мыслями «а что, если...».

— Почему поздно? Я скучаю, Ксюш, — говорит Андрей.

Я бросаю на него настороженный взгляд. Он поджимает губы. Красивый профиль, цепкий взгляд. Короткие предложения с глубоким смыслом. Во всём этом мой бывший муж.

— Где ты был раньше? — развожу руками.

— У тебя кто-то появился? Твои подруги упорно не колются.

— Ты допрашивал моих подруг? — удивляюсь я.

— Алёну допрашивал Гриша.

Я киваю. Конечно. Навыдумывала уже себе. Титов бы в жизни не стал кого-то пытать из-за женщины.

— Так у тебя кто-то есть или нет? — повторяет он. — Ты не ответила.

Я пожимаю плечами.

— У вас серьёзно?

Он смотрит на меня. Требовательно. Аж кожу покалывает. Я — на свои колени. В этот момент слышу, как телефон вибрирует в сумке. Поднимаю глаза и застываю от ужаса.

— Андрей! — кричу, придя в себя. — Андрей, на дорогу!

Буквально на наших глазах заносит впереди едущую машину, она вылетает из колеи на встречку и крутится! Титов выворачивает руль. В момент удара меня кидает в сторону. Ремень безопасности больно впивается в грудь. Я закрываю глаза, не веря, что это происходит на самом деле.

— Ксюша, ты в порядке? — спрашивает Андрей через секунду после того, как всё заканчивается. Его голос пропитан ужасом. — Ксюша, боже! Ушиблась?

— Немного. — Я потираю плечо, которым ударилась об дверь. — Всё в порядке.

— Точно? — Титов быстро отстёгивается. Отстёгивает меня. Хватает за руки, осматривает в тусклом свете лампочки. — Как я испугался за тебя.

— Всё в норме, — отмахиваюсь я. — Дублёнка значительно смягчила удар. А ты как?

Его глаза расширены. Мы смотрим друг на друга. Один вдох, и Андрей хватает меня за щёки, тянется и целует.

— Ты с ума сошёл! — ругаюсь я, отталкивая от себя бывшего мужа. От возмущения кровь вскипает. Он застал меня врасплох, разве можно так делать? Ладно Денис — спесивый мальчишка. Андрей никогда не позволял себе ничего подобного. — Прекрати немедленно!

— Ксюш, погоди. Ксюша, Ксюшенька, — произносит он.

Меня током пробивает от звука его голоса, от интонаций. От запаха его туалетной воды, близости и всего происходящего. Я неминуемо проваливаюсь в прошлое. Когда мы встречались, а потом были женаты. Нам часто было хорошо вместе, это невозможно игнорировать.

Титов снова тянется, но я отшатываюсь. Обида, с которой я работала все эти месяцы, вспыхивает внутри с новой слой. На глаза наворачиваются слёзы, руки дрожат. Я сама от себя такой сильной реакции не ожидала.

— Что ты делаешь, Андрей?! Ты меня за что-то ненавидишь? Как ты смеешь вообще меня трогать после того, что было?

Он отстраняется. Качает головой. Начинает раздражаться.

— Я пойду посмотрю, нужна ли помощь, — говорит спокойно.

— Конечно, иди. Это важнее.

Титов выходит на улицу, а я закрываю лицо руками и всхлипываю. Господи, я понятия не имею, как его воспитывали его «прекрасные» родители! Но он просто чурбан! Ледяная глыба! Ноль эмоций! А если эти эмоции исходят от меня, Андрей тут же уходит. Сбегает и берёт паузу. На повышенных тонах он не общается. Он вообще не общается, когда отношения заходят в тупик, не решает конфликты разговорами.

Титов возвращается через десять минут, садится в машину. К этому времени я успела успокоиться, вытереть тушь под глазами своими салфетками, что лежали в бардачке. Они порядком высохли за это время, но я справилась.

— Всё в порядке, все живы здоровы. Я сфотографировал повреждения, едем, — кивает Андрей. Выжимает педаль газа, медленно разворачивается и возвращается в колею.

— Ремонт дорогим выйдет? — спрашиваю.

— Нет, ерунда, — успокаивает он.

Дальше едем молча. Не смеёмся, не шутим. Слушаем радио. Это нормальная ситуация, если мы в ссоре. Отмолчаться.

— Извини, если напугал тебя. Не знаю, что на меня нашло, — произносит Титов медленно. — Увидел, что ты ударилась... И внутри что-то надломилось.

— Чего ты боишься?

— Что, прости?

Мы приближаемся к моему дому.

— Отношений? Близости? Или, может, ты натворил что-то и теперь не можешь признаться? Я ведь тебе далеко не безразлична, Андрей. Это видно по твоим поступкам. Но при этом за три месяца ты не сделал ни единого шага в мою сторону. Я просто хочу понять.

— Ты тоже не сделала. И хочу напомнить, развод попросила именно ты, — говорит он отрывисто.

Я беспомощно всплёскиваю руками.

— Может, я ожидала? услышать, что ты не хочешь развода?

— Оригинальный способ. Достойный взрослого образованного человека.

— А как иначе тебя вывести на эмоции? Ты всегда занят, всегда равнодушен. У тебя нет времени прислать мне сообщение или сказать ласковое слово. Нет времени подумать, что я, возможно, страдаю и съедаю себя догадками. А я живой человек! Я не твой партнёр по бизнесу, я просто обычная женщина!

— Какие тебе нужны эмоции, Ксюша? — говорит он вдруг. — Ты можешь сказать простым языком? «Андрей, мне не хватает цветов, подарков, эсэмэсок». А не шантажировать разводом.

— Я не шантажировала, — стихаю тут же. — В тот момент я действительно не хотела тебя больше видеть.

Он молчит. Мы паркуемся у моего подъезда.

— Можно я зайду, и мы продолжим разговор?

— Нет, — отказываю сразу. — Это будет лишним. Спасибо, что подвёз. — Открываю дверь.

— Ксюша... — задерживает меня Андрей. — Просто подскажи мне. Ты ведь видишь, что я стараюсь. Что мне сделать? В какую сторону хотя бы двигаться?