История легионов Рима. От военной реформы Гая Мария до восхождения на престол Септимия Севера - Генри Майкл Паркер

Наказания можно разделить на две группы: наказания подразделениям и наказания отдельным солдатам. Из первой группы самым важным является смертная казнь, которой подвергался каждый десятый солдат когорты или легиона, дезертировавшего с поля боя, поднявшего восстание или проявившего неповиновение. Это называлось decimatio, преступников забивали камнями насмерть их же товарищи (fustaurium). При принципате примеров столь варварской жестокости немного. Во время войны в Далмации в 34 г. Октавиан подверг такому массовому уничтожению несколько когорт, которые бежали с поля боя, и обрек девять десятых выживших на питание ячменем вместо пшеницы. Апроний, губернатор Африки, «fusti necat» десятую часть когорты, которая опозорила себя в борьбе против Такфарината, а Гальба осудил на такое же наказание легион I Adiutrix (Вспомогательный), который отказался уважать его власть. Причина редкого применения такого наказания очевидна. Во-первых, необходимо, чтобы войска, которые не покрыли себя позором, оставались в большинстве и желали выполнить казнь. Достаточно вспомнить о неспособности Калигулы воплотить в жизнь свое намерение казнить каждого десятого из легионов, которые приняли участие в германском восстании 14 г. Он созвал невооруженных солдат на митинг и окружил их вооруженной кавалерией, но они заподозрили неладное и разбежались, вернув себе оружие. Очевидно, подобное было бы невозможно, если бы окружившая их кавалерия не была расположена к своим товарищам и враждебно настроена к Калигуле. Во-вторых, включение невинных людей в число отобранных для казни было вредно для вербовки и несправедливо. К. Кассий в сенатских дебатах во время правления Нерона относительно судьбы рабов, принадлежавших убитому префекту города, выступал – это правда – за сохранение прежней политики предания смерти всех домочадцев, по аналогии с decimation в армии. «Всякое примерное наказание, распространяемое на многих, заключает в себе долю несправедливости, которая, являясь злом для отдельных лиц, возмещается общественной пользой». Но сам факт, что такая речь оказалась необходимой, не говоря уже о молчаливом неодобрении аудитории, говорит о росте у римлян чувства гуманности.

Другое наказание за неподчинение, обычное в период республики, возродил Корбулон. Примипил Пакций Орфит был поставлен во главе ряда подразделений, получив приказ не вступать в бой с врагом. Он ослушался и был разбит. Корбулон, как утверждает Тацит, «разбранив Пакция, префектов и воинов, приказал им расположиться за лагерным валом и некоторое время держал их там опозоренными столь унизительным наказанием, пока, снизойдя к просьбам остального войска, не даровал им прощения». Суть такого наказания не так позор, как опасность, которой подвергаются жертвы, если на них неожиданно нападет враг, а у них нет другой защиты, кроме оружия. Наконец, нам известно о разгоне с позором целых подразделений – missio ignominiosa. Это наказание наложил Август на легион X, и Веспасиан – на остатки легионов, поддержавших дело Цивилиса. Такая же судьба может объяснить исчезновение легиона Карах (Стремительного) во время дакийских войн. В таких случаях солдаты не получали praemia emeritorum.

Преступления, которые карались смертью, были одинаковыми для отдельного солдата и для легиона: дезертирство, бунт, неподчинение. Для иллюстрации достаточно двух примеров. В попытке восстановить дисциплину в восточной армии Корбулон осудил на смерть любого солдата, который покинул штандарты (всякий, покинувший ряды войска, немедленно платил за это головой). Также лидеры германского восстания предстали перед офицерским трибуналом в присутствии легионов, и, если их вина подтверждалась товарищами, уводились из лагеря для казни. Приговор в период республики приводили в исполнение ликторы, но, хотя эти лица могли продолжать выполнять свои обязанности, вероятно, во время принципата их место заняли speculators[49], а Вибулен утверждает, что Блез отдал своего брата, чтобы тот принял смерть от рук гладиаторов, которых он, как провинциальный губернатор, держал для развлечения толпы.

Из нелетальных наказаний за такие преступления, как кража, лжесвидетельство и приведение себя в состояние физической непригодности к службе, самым суровым и непопулярным была порка. Приведение в исполнение такого наказания было прерогативой центурионов, и они использовали vitis, эмблему своей должности, для этой цели. Тацит дает понять, что именно порку имеют в виду солдаты, когда говорят, что должны откупить у центуриона десять задов в день. Такой же вывод можно сделать из описания нападения германских солдат на своего центуриона «еа vetustissima militaribus odiis materies et saeviendi principium» (они издавна ненавистны воинам, и на них прежде всего обрушивается их ярость). Солдаты дали центурионы Луцилию прозвище «Cedo alteram» (Давай Другую). Тот факт, что центурионы могли подвергать людей этому наказанию, не прибегая к авторитету трибунов, представляется возможным и благодаря отсутствию упоминания о подобных приказах, поступивших от трибунов, и ввиду постоянной враждебности самих солдат по отношению к центурионам и его vitis.

Остальные наказания по большей части были знаками позора. Центурион мог быть лишен своей должности; иммуна можно было понизить до мунифекса; простого солдата можно было уволить без положенных ему льгот. Фронтин приводит несколько примеров этого вида наказания, и, хотя о периоде принципата сведений меньше, утверждение Тацита, поддержанное Светонием, подтверждает мнение, что эта форма наказания все еще была в силе. Понятно, что некоторые центурионы и принципалы лишились должности, а обычные солдаты оказались заклейменными позором. Что касается последнего, самым распространенным было так называемое полевое наказание. Солдат получал приказ шагать весь день перед канцелярией, иногда одетый только в тунику, чтобы подчеркнуть тот факт, что он не исполнил своих солдатских обязанностей. Иногда он выхаживал в полной выкладке и с десятифутовой измерительной рейкой в руке, чтобы добавить тест физической выносливости к моральному позору. Заключение под стражу не было распространенным наказанием. Возможно, к нему прибегали в случае тяжелых обвинений или для солдат, ожидающих казни.

Все небольшие наказания могли налагаться властью командира легиона. Более серьезные наказания находились в компетенции провинциального губернатора. Этот факт объясняет присутствие speculators в его канцелярии. Проступки старших офицеров рассматривались трибуналом принцепса в Риме.

До 197 г. римскому солдату не разрешалось вступать в брак в период прохождения военной службы. Понятно, что солдаты игнорировали этот официальный барьер. Нередко их надгробные плиты устанавливались любящими женами и заботливыми дочерьми. Во II в. большая часть легионеров указывала свое место рождения как castris (то есть были рождены в военном лагере). В недавно обнаруженном diploma упоминается эдикт 93 г. Домициана, который признает брачные контракты, заключенные некоторыми ветеранами легиона X Fretensis (Пролива) в период несения военной службы, даже если их жены были peregrinae (перегрины). Такой же diploma преторианцев разрешал conubium (брак) при увольнении и гражданство потомкам. Неудивительно, что солдаты предпочитали не обращать внимания на некоторые технические препятствия и наслаждаться радостями жизни в браке. Легаты и офицеры более высокого ранга, чем центурионы, могли вступать в брак, а их жены имели право жить с ними, если позволяла военная обстановка. Это доказывает отрывок из жизнеописания Августа, выполненного Светонием, где сказано, что легаты могли жить с женами на зимних квартирах, и эпитафии с кладбища Ламбезиса, в одной из которых сказано, что плита была поставлена супругой Аэлия Прокулина, трибуна легиона III Augusta (Августова).