Али-Баба и сорок разбойниц - Дарья Донцова

В ухо полетели гудки. Я уставился на ни в чем не повинныйтелефон. Ну отчего мне так и хочется вышвырнуть его в окно? Спокойно, ИванПавлович, спокойно. Сейчас ты, потратив свои деньги и превысив кредит накарточке, приобретешь Николетте все ботинки вкупе с сапогами и наконец получишьвозможность поехать домой, читать Плутарха.

Дверь подъезда грохнула, во двор выскочили две вертлявыефигурки, замотанные в норку, и, бодро цокая каблучками, двинулись к«Мерседесу». Я испытал приступ хандры. Маменька решила устроить шопинг вместесо своей заклятой подруженькой Кокой. Ну, держись, Ваняша, сейчас тебе мало непокажется!

В «Рококо» мы прибыли через полчаса, еще минут десятькокетки спорили, в какую лавчонку направить свои стопы.

— Только в «Гуччи», — настаивала Кока.

— Фу… в «Гуччи» вся улица ходит, — скривиласьНиколетта, — надо в «Тодсе».

— Кошмар! — закатила глаза Кока. — Обувь длястарух! Лучше к «Ферре».

— Гадость! Начнем с «Балдинини».

— О-о-о! Я всегда знала, что у тебя со вкусом проблемы,еще предложи в «Саламандру» заглянуть. Вот что, послушай меня, идем в «Ти Джейколлекшен».

— С ума сойти! — всплеснула ручками Николетта, и яневольно отметил, что маменька нацепила на правую длань три кольца, а на левуюцелых четыре. — Да в эту коллекшен одни подростки заглядывают. Ты ничегоне понимаешь в современной моде.

— А ты в качестве! — не осталась в долгу Кока.

Тут милые подружки задохнулись от нахлынувших на нихласковых чувств друг к другу и временно захлопнули напомаженные ротики. Явоспользовался тревожным затишьем.

— Вон видите, там огромный салон. В нем, кажется,представлены все перечисленные вами марки. Просто походите от полки к полке,глядишь, что-нибудь и понравится.

— Ладно, — смилостивилась Николетта, — пошли.

Мы вошли в огромный зал, набитый самой разнообразной обувью,и я ощутил легкий приступ тошноты. Ноги сами собой понесли меня к диванам,установленным в центре зала. Посижу пока спокойно.

— Я пойду слева направо, — взвизгнула маменька.

— Лучше справа налево, — мигом заспорила Кока.

— Ну и ступай себе, — обозлилась Николетта.

Кока пошла направо, к ней поспешили две продавщицы. Маменьканедовольно прикусила нижнюю губку, потом прощебетала:

— Ваня!

Я было сделал вид, что крайне увлечен разглядываниемжурнала, но в зале, очевидно, из-за того, что дело катило к ночи, было всеготри продавщицы. Две бросились к Коке, около маменьки оказалась лишь однадевушка, и Николетта, страдающая от недостатка внимания, решила приставить меняк себе.

— Ваня!!!

Пришлось встать и подойти к ней.

— Не смей никуда убегать, — прошипела Николетта ипошла вдоль полок.

Мы с девушкой потащились за ней. Маменька резво бежала междустеллажами, изредка вскрикивая:

— Ужас! Гадость! Безвкусица!

Мы «нарезали» таким образом три круга, и наконецдевушка-консультант не выдержала:

— Если вы объясните мне примерно, какую обувь желаете,я попытаюсь вам помочь.

Николетта глянула на девчонку, как солдат на вошь.

— Любезная, — пропела она, — мне надо такое…Ну, в общем, этакое! Понятно?

— Элегантное или повседневное?

— Ну, — завела маменька, — обувь, подходящуюмне, ясно?

Девушка кивнула и сняла с полки ботиночек черного цвета, наабсолютно плоской подошве, модный во все времена. Подобную обувь носили в 60,70, 80, 90-х и будут носить в 2010, 2020, 2030-е… Беспроигрышный старушечийвариант, удобный, как кроссовки, мечта многих пенсионерок, давно простившихся смыслями о модных покупках.

— Вот, — защебетала девушка, — оченьподходящие для вашего возраста. Во-первых, устойчивые, во-вторых, практичные,цвет — черный, в-третьих, теплые, ноги мерзнуть не станут, в-четвертых, онидешевые, прямо суперцена, в-пятых, у них очень хорошее качество. У наспоследняя пара осталась, другие на смерть давно разобрали.

Я вжал голову в плечи, сейчас Николетта, превратившись вторнадо, растопчет несчастную дурочку, посмевшую намекнуть на отнюдь не девичийвозраст покупательницы. Но Николетта неожиданно мирно спросила:

— На что разобрали?

— На смерть, — спокойно повторила глупышка, —ну такие берут, чтобы покойник в гробу прилично выглядел!

— Мне пока рано в могилу, — процедила сквозь зубымаменька, — и вообще…

Тут девица, явно не обладавшая умом и сообразительностью,совершенно случайно сказала фразу, которая спасла ее от жуткого скандала:

— Если хотите модную вещь, вон те поглядите, — онаткнула пальцем в самый верхний ряд, где стояли узконосые сапожки. — Ужизвините, мне их никак не достать, можно вашего мужа попросить?

С этими словами девушка повернулась ко мне:

— Вас не затруднит сапожки снять? У вашей супруги какойразмер?

Лицо Николетты разгладилось, в глазах погас мстительныйогонь, на губах заиграла радостная улыбка. Заявление продавщицы очень ейпонравилось, а особую ценность ему придавала наивность говорящей. Глупышка былане способна специально сделать лицемерный комплимент, она на самом деле приняламеня за молодого альфонса, существующего при старенькой богачке.

Я расслабился. Убийство в торговом зале откладывается.

— Душенька, — пропела Николетта, — сейчас явам объясню. Я бы хотела лодочки, не черные, с острым носом и закругленныммыском, высотой до середины голени, на шнуровке, но без всяких шнурков, естественно,самой лучшей фирмы, цена не имеет никакого значения, главное, отменноекачество.

Я уставился на маменьку. Она издевается? Мстит таким образомнесчастной, вынужденной работать по ночам дурочке за «смертные» ботинки?

Но торгашка отреагировала совершенно спокойно:

— А каблук?

— Хорошо бы на шпильке, — мечтательно протянуламаменька, — но чтобы на плоской подошве.

Я затряс головой. Сейчас девчонка сообразит наконец, чтообувь не может быть одновременно на каблуке и без оного.