Сообщники поневоле - Алёна Снатёнкова

- Ой, Настюх. Сейчас с таким парнем познакомилась. Ух-х-х, прям Кен, который бросил свою Барби и мне в любви глазами признался. Хочешь, для тебя узнаю его номерок? Мне ради подруги ничего не жалко.

Я и отсюда вижу, что Смирнова не хочет.

Полегче, девочка. Оставь в покое свои волосы, иначе лысая останешься.

- Иду я. Иду. Поверни голову и увидишь, как в твою сторону идут самые красивые ноги этого города.

- Что? Марусь, тебя очень плохо слышно. Кто идет?

Конечно плохо слышно. Врубили музыку, будто одни глухие собрались, вот и приходится орать.

- МОИ ШИКАРНЫЕ НОГИ!

Проорала в трубку и только потом поняла, что в зале не дикий шум, а тишина гробовая.

Какой идиот выключил музыку?

И почему на меня все так уставились?

А-а-а-а-а-а. Попадос. От слова задница.

- Все убедились? – говорю чуть громче обычного. – А теперь продолжайте. Болтайте, пейте свой сок… ДЕЛАЙТЕ ЧТО-НИБУДЬ!

- Классные ножки, – кричит кто-то из толпы.

- Ага, – с выражением, будто каждый день мне это говорят, двигаю в сторону Смирновой. – Увидел - значит не зря жил.

Господи, как модели по подиуму ходят, когда на них так все пристально смотрят? Это же ужас какой-то.

Главное, от бедра и не упасть солдатиком. Как мантру повторяла, пока к Насте шла.

- Маруся! – хватает за руку подруга. – А ты не могла появиться менее помпезно? На нас все смотрят.

- И тебе привет. Ладно, можешь не благодарить, что я вообще пришла. Ты видела люстру?

- Какая на фиг люстра? Сажина!

Эх, отвлечь не получилось.

- Чего ты переживаешь? На меня же смотрят, не на тебя. Забей. Разрешаю сказать, что я твоя неуравновешенная подруга. Хочешь, укушу для правдоподобности?

- В том то и дело, что на тебя, – шепотом отвечает она, и я понимаю, о чем она говорит. – Красивое платье.

- Насть, я…

- Я бы сказал, очень красивое платье. – Из-за спины подруги появляется Барашкин и оценивающим взглядом проходится по мне. – Привет, Маруся, отлично выглядишь. Эффектное появление.

От шока хочется спросить, не бился ли он головой, но Настя перебивает:

- Это я ей платье выбирала. Рада, что тебе понравилось.

- Пять баллов.

Фу-у-у-у. Меня будто прокисшим супом облили. Одно дело, когда странный только Обашкин, совсем другое, когда к нему Смирнова присоединяется. Не иначе две бракованные палочки твикс нашли друг друга.

Гадство.

- Я просто промолчу. – Но на всякий случай отступаю назад. Мало ли, вдруг их состояние заразное. – Даже не буду делать вид, что понимаю вас. Но, вообще-то…

- Ой, да. Мы же разговаривали, – перебивает подруга, снова хватая меня за локоть. – Слава, не скучай. Мы пошли сплетничать.

- Чего? – Вот сейчас Настя меня действительно пугает.

- Только далеко не отходите, – кивает этот ненормальный и пристально смотрит на меня. – И, если будут приставать, говорите, что вы со мной.

- Чтобы нас пожалели и отпустили? – считаю до пяти, чтобы до Обашкина дошло, и договариваю: - Шутка. Славян, ты же понял, что я пошутила?

- Маруся, шутница.

- Я понял.

Лучше бы до тебя дошло, что вот так смотреть на меня опасно для жизни. Тетя-танк Обашкина не обрадуется, если ее горячо любимый сыночек пострадает. А угроза так и витает над его башкой. Сейчас как…

Настя отводит меня в сторону, залпом вливая в себя весь сок из стакана. Лезет в сумочку, а я тем временем смотрю на обстановку вокруг. Народа становится все больше и больше, еще чуть-чуть, и кислород закончится. Все красивые. Разодетые, будто не к Обашкину пришли, а на вручение Оскара. Хотя если присмотреться внимательно, то на Славика мало кто обращает внимание. Он со всеми здоровается, ему в ответ лишь кивают и отворачиваются.

Пока я так стояла на одном месте, его раз десять продинамили.

- А это точно все его друзья? – спрашиваю у девушки. Со стороны кажется, что они Обашкина видят второй раз в жизни. В первый он при них в штаны наделал.

- Кто? А. Конечно. Не удивляйся количеству. Слава очень общительный.

Ага. Я заметила.

Настя разочарованно выдыхает и еще раз начинает копаться в сумке. Не иначе клад ищет. Так упорно. Старательно. А я до сих пор не понимаю, чего она добивается.

- У меня лоб блестит? Чувствую, что блестит. Слушай, я сейчас отойду, а ты стой здесь. Никуда не уходи. Марусь, мне с тобой поговорить нужно. Стой.

Она бы меня еще на поводок посадила.

Что с людьми происходит?

Обашкин на меня пялится, Смирнова шарахается. Не удивлюсь, если сейчас сюда баба Валя на коне заедет.

- Почему такая красивая девушка одна? – говорит молодой парень, нависая надо мной. – Хочешь, составлю тебе компанию?

Терпеть не могу, когда кто-то нагло влезает в мое личное пространство. Особенно с таким видом. Будто я прямо сейчас обязана скинуть с себя одежду. Обычно я сразу посылаю таких вот самоуверенных гиен, но сегодня на мне чертово платье и я обещала Смирновой не портить ее вечер.

- Вов, гуляй. Девушка со мной. – Слышу знакомый голос и, о боже, личное пространство снова только мое. Довлатов стоит за спиной, и я не знаю, что он там взглядом показывает парню, но последний не прощаясь двигает в сторону другой девчонки.

- Ну вот. Взял и отвадил моего кавалера.

- Не волнуйся. После такого появления все кавалеры твои.

Вызывайте скорую! Фил так дышит, будто у него тахикардия.

С другой стороны, зачем врачей беспокоить? Это ж им собираться нужно, ехать, потом еще с Филимоном возиться. Не-е-е, кто-то же должен думать о наших медиках. Этим человеком буду я. Добью Довлатова, и дело с концом.

- А тебе-то что? – разворачиваюсь, руки по бокам выставляя. – Расфуфыренные матрешки плохо развлекают, раз ты меня в этой толпе заметил и решил в защитника поиграть?

- Отлично развлекают, но вазу нужно вернуть на место.

Ох, черт.

Он видел, как я пыжилась?

Мамочки. Надеюсь, не слышал, как я при этом кряхтела.

- Не понимаю, о чем ты.

- Серьезно?

- Что ты ко мне пристал? Если говорю, что не трогала твою вазу, значит, я ее не трогала. И вообще, не мешай веселиться. Это у тебя с личной жизнью все в полном порядке, а у меня… Куда ушел этот Вовка?

- Наверно, бывшую свою проведать, – морщась, отвечает он. – Говорят, она с лестницы упала. Официальная информация такая.