Нелегал - Елена Хаецкая

— Я хотел бы посмотреть на Тагану, — проговорил Авденаго.

Нитирэн, забавляясь с каждой минутой все больше, кивнул ему.

— Идем.

И зашагал первым. Авденаго побежал следом, стараясь не слишком отставать.

Создавалось такое впечатление, что храм Комоти, несмотря на разницу в размерах, почти целиком закрывал гору Комоти. По крайней мере, с того места, где Авденаго встретился с Нитирэном, гора была практически незаметна.

Однако стоило им обойти храм кругом и оставить его за спиной, как гора выросла перед ними во всем своем зловещем великолепии.

Она была черной. Густые хмурые леса покрывали ее склоны. Срезанный конус верхушки повторял по форме крышу храма.

Как будто не строители храма подражали уже существующей горе, а некий таинственный созидатель горы избрал себе образцом воздвигнутый троллями храм.

Эта мысль так поразила Авденаго, что он застыл в неподвижности и уставился на гору с разинутым ртом. Нитирэн обернулся к нему, схватил за плечо и протащил вперед.

— Ты хотел видеть Тагану? Смотри!

Авденаго, влекомый мощной рукой Нитирэна, пробежал несколько шагов и споткнулся. На земле, распростертый, лежал тролль, костлявый, с физиономией, напоминающей череп. Кожа у него была желтоватая, туго обтягивающая кости, а глаза — совершенно круглые. Только эти глаза и выдавали, что Тагана еще жив. Они бешено вращались в орбитах, ни на миг не останавливаясь, как будто пытались охватить взором всю картину мира сразу.

Раскинутые крестообразно руки и ноги Таганы были прибиты к земле. Длинные тонкие медные прутья как будто вырастали из ладоней, запястий, они торчали выше и ниже локтя и недалеко от подмышек. То же самое было сотворено и с его ногами. Вся одежда Таганы пропиталась кровью, но это выглядело просто как грязь.

— Это ты с ним сделал? — спросил Авденаго, взглянув на Нитирэна.

Нитирэн расхохотался. Он упер кулаки себе в живот, выставил вперед локти и зашевелил ими, выражая явное удовольствие. Потом осведомился:

— Нравится?

— Очень, — ответил Авденаго. — Как тебе это удалось?

— Заманил, — лаконически ответил Нитирэн. — Он будет жить до тех пор, пока Черная Комоти не примет его в себя. Она сожрет его, потому что я так захотел! И она будет довольна, потому что он сытный.

— Как ты определил, что он сытный? — поинтересовался Авденаго.

— Откусил кусок. — Нитирэн указал пальцем на бедро своего поверженного соперника — там еще кровоточила рана. И выглядела она (понял Авденаго) так, словно кто-то действительно отгрыз зубами часть плоти.

— Жирный. Жилистый, — добавил Нитирэн. — Невкусный, но сытный. Вообще тролли не едят друг друга. И не все тролли едят людей. Ты ведь человек?

— Я — создание Морана Джурича, — сообщил Авденаго. — Я не знаю, человек я или нет. Моран Джурич ничего не говорил мне об этом.

— Моран Джурич жесток, — охотно подтвердил Нитирэн. — Если ты хочешь, можешь быть моим сторонником.

— Да, хочу.

Нитирэн сказал:

— Когда я уничтожу Эхувана, я заберу себе и его сторонников. Я убью только некоторых.

— Ты тоже жесток, — кивнул Авденаго. — Я понял смысл твоей жестокости.

— Нитирэн брезгливо относится к людоедам, — сообщил Авденаго своему рабу. — Как ты полагаешь, это обнадеживающий признак?

Этиго угрюмо посмотрел на него.

— Понятия не имею. Может быть, он поступает с людьми еще хуже.

— Съесть — куда уж хуже…

— Наверняка возможно что-нибудь и похуже, — повторил Этиго. — Не знаю. Просто подозреваю. С некоторых пор я утратил способность сравнивать. Все одинаково плохо, и лучше не становится.

— С каких это пор? — прищурился Авденаго.

— С тех пор, как не убил тебя.

— Не смог убить, — поправил Авденаго.

Этиго вздохнул.

— Говорят, чем больше неприятностей переживешь, тем больше ума наживешь. Но это, по-моему, не мой случай. Я глупею.

— Николай Иванович сказал бы, что заметить собственную глупость — первый признак приращения ума, — процитировал Авденаго.

— Николай Иванович? — удивился раб. — Странное имя.

— Мой первый тролль. Еще до Джурича Морана, — объяснил Авденаго.

— Ясно.

— Ничего тебе не ясно! — рассердился Авденаго.

Этиго посмотрел на него устало.

— Может, и не ясно, но мне это не интересно, — сказал он. — Я просто хочу, чтобы все поскорее закончилось.

— В таком случае, закапывайся в опилки и спи, — приказал Авденаго. — Я вернусь под утро. Сегодня последняя сравнительно мирная пирушка, а завтра в полдень Нитирэн вызовет Эхувана на вечный поединок.

При слове «вечный» Этиго передернуло, и Авденаго поспешил добавить:

— Просто такое название. На самом деле это — финал. Для одного из двоих последствия единоборства будут вечными, вот и все.

Он махнул рукой и весело ушел. Этиго проводил его глазами, потом забрался в телегу и почти сразу же задремал. Находясь среди троллей, в средоточии их мира, он терял силы. С каждым днем это становилось все ощутимее. Даже на карьере не было так тяжело, а здесь Этиго едва мог дышать. Поездка к храму Комоти чуть не убила его. А его хозяин, наоборот, здоровеет час от часу. Как такое возможно? Неужели Авденаго действительно становится троллем — не только по умонастроению или по духу, но и по плоти? Живое существо, рожденное матерью, не в состоянии ведь изменить свою принадлежность к той или иной расе, как не может оно по собственному усмотрению выбрать себе цвет глаз и кожи.

Нужно было действительно зарезать этого Авденаго, когда еще оставалась возможность. Если подумать хорошенько, то у Этиго еще были случаи исправить первую ошибку. Жаль, что он не воспользовался ими. Теперь-то уж поздно.

Этиго не заметил, как погрузился в сон. Ему показалось, что он вообще не спал, но когда Авденаго растолкал его, Этиго с изумлением обнаружил, что уже рассвело.

От Авденаго пахло пивом и потом, волосы его были измазаны салом и осыпаны пылью. Он пошатывался, посмеивался и бессвязно что-то говорил. Этиго подловил удобный момент, чтобы толкнуть его. Оказавшись в горизонтальном положении, Авденаго тотчас же захрапел.

Этиго забрался к нему за пазуху и вытащил хлебную лепешку и здоровенный кусок мяса. Еще раз посмотрел на спящего хозяина. Ну надо же! Ай да Авденаго! Куролесил всю ночь, кажется, с кем-то успел подраться, если судить по царапинам на щеке и черным ссадинам на левой руке, но не забыл принести еду.

— Не только еду, — пробурчал во сне Авденаго. — Там, под поясом… тебе.

Этиго вздрогнул всем телом, страх пронзил его. Спящий хозяин читает мысли? Это подарок Морана или просто так влияет близость храма Комоти? И все ли тролли читают мысли, когда спят, пьяные, или только некоторые? И где это происходит — повсеместно или же только здесь, возле храма и горы? А может быть, такое случается лишь во время Великого Камбая?