Человек без башни - Кондратий Жмуриков

Впору в чудеса верить начинай, левитация, медитация, «переход Суворова через стены». Ядвига застонала от бессилия. Она злилась на придурка Тюфякова, не внявшего ее просьбе бежать с острова, на урода Хрюкина, надумавшего перевозить камни таким образом. Злоба душила ее, необходимо выплеснуть эмоции, иначе ее разорвет на части. Ядвига пнула ногой стену, резкая боль тут же привела ее в чувство. Так, теперь нужно посчитать до десяти и успокоиться. Девушка посчитала сто раз по десять, спокойствие так и не пришло. Она попрыгала, поприседала, сделала штук тридцать отжиманий. Не помогло. Кружась в полной темноте в замкнутом пространстве, она чуть не споткнулась о лежащего на полу Тюфякова.

– Роберт, Роберт, – позвала она Тюфякова, пытаясь нашарить в темноте его тело.

Рука наткнулась на что-то мягкое и теплое, значит, живой. Ядвига провела рукой предположительно в том месте, где у Тюфякова должна была находиться голова. Пальцы запутались, кажется, в волосах. Она никогда не замечала, что у Роберта такие длинные волосы, к тому же они как-то странно растут, вниз или он так лежит?…

Сердце Ядвиги похолодело, лежащий рядом был вовсе не Тюфяков. А кто тогда рядом с ней и где Роберт?

– Ой, мамочки! Тюфяков, ты где?! – завопила она в темноту.

– И чего так орать? – произнес кто-то ворчливым, хрипловатым голосом, явно принадлежащим не Тюфякову.

Волосы на голове Ядвиги встали дыбом и зашевелились. Однако, Ядвига была бы не Ядвигой, если бы она верила во всякую хренотень, типа мистики, вампиров, упырей и вурдалаков. Голос принадлежал живому человеку, а раз так, то с ним она могла справиться.

Ядвига протянула руку, но «этого» рядом не оказалось, успел отползти на безопасное расстояние.

– Эй, ты где? – тихонько позвала она его.

– А драться не будешь? – боязливо отозвался неизвестный.

– Посмотрим, – усмехнулась девушка.

– Тогда не скажу, – обиженно произнес он.

– Поговори у меня, сейчас найду и накостыляю, мало не покажется, – пригрозила девушка.

– Ну вот, сразу драться. Между прочим, невежливо лупить хозяина дома, – нравоучительным тоном произнес незнакомец.

– В смысле? – не поняла девушка.

– Это не смысл, это – дом. Я здесь живу, непонятливая какая.

Ядвига совершенно запуталась, она полагала, что их бросили в подвал или что-то в этом роде. Нормальный человек в этой дыре жить не может, тем более называть ее своим домом. Одно из двух: либо он такой же заключенный, свихнувшийся от тягот одиночного заключения, либо он свихнувшийся, обрекший себя на тяготы одиночного заключения… В голове Ядвиги все перемешалось, она запуталось окончательно.

– Слушай, у тебя спички или огонь есть? – взмолилась Ядвига. – Не могу я разговаривать с человеком, которого не вижу. Это меня раздражает!

«Хозяин» подвала закопошился, завозился и через минуту в углу замерцал едва видимы огонек. В колеблющемся свете огарка свечи девушка с трудом разглядела своего таинственного собеседника. Худой, смахивающий на скелет, обтянутый кожей, с длинной-предлинной грязной, спутанной бородой, он смахивал на злого тролля из сказок Гофмана. В другом конце подвала, на грязной куче того, что когда-то было соломой, лежал Роберт. Ядвига бросилась к товарищу по несчастью, нащупала пульс, оттянула веко. Живой! Слава богу. Она пошарила глазами в поисках дипломата и нигде его не увидела. «Черт, его же отобрали в хижине у Капитана», – вспомнила она. Ядвига подняла голову Роберта, подложила под нее побольше соломы и поколебавшись сняла с его шее веревку с ключем.

«Кто знает, как события обернутся, может, ему уже и не…» – она дала себе приказ не думать о самом печальном.

Хоть Тюфяков и был полным придурком, лохом, но она как-то привыкла к нему за время приключений. Иногда он и вовсе удивлял ее своими героическими действиями, как тогда в битве с муренами.

– Мертвяк? – поинтересовался гном, неслышно подкравшись к Ядвиге.

Она вздрогнула от неожиданности и оглянулась. При ближайшем рассмотрении гном оказался еще страшнее. Изможденное лицо, безумные глаза, всклокоченная голова, с копошащими в ней насекомыми.

В этот момент Роберт зашевелился, застонал и, не открывая глаз, начал бредить.

– Не-е-е, не мертвяк, жалко, – разочарованно произнес он.

Ядвига сделала предостерегающий жест, требующий молчания. Она надеялась, что в бреду Роберт скажет шифр и код. Но он звал маму, рыбку, и Бенедиктова…

– Почему? – снова обратилась Ядвига к гному, когда поняла, что и в бреду Роберт будет хранить свою тайну.

– Мертвяки, они хорошие, они полезные, – терпеливо разъяснил он. – Они не дерутся, еду не отбирают и, потом, с них можно одежду снять. Вон у твоего ботинки хорошие, рубашечка… А у тебя нет конфетки? – вдруг жалобным голосом произнес гном.

– Нет…

Гном разочаровано вздохнул и сгорбившись, зашаркав ногами, поплелся в другой угол подвала. Ядвига захлопала по карманам, сейчас уйдет, Господи, чем же его удержать? Она запустила руку в карман брюк Роберта и нащупала там тверденькую пластинку кускового сахара. Остатки аэрофлотовских пожертвований.

– Постой, у меня сахар есть, кусковой, – крикнула она.

Гном развернулся и засеменил к ней, протягивая руки.

Ядвига помахала перед ним пластинкой и спросила:

– Мужик, ты кто?

– Я? Тут живу, – ответил он.

– У тебя имя-то есть? – теряя терпение, спросила она.

– Крот.

– А наверх ты как выходишь? – решила зайти с другой стороны Ядвига.

– Дай сахар, дай сахар, дай сахар, дай сахар, – заканючил гном Крот.

Девушка развернула упаковку и кинула в протянутую руку белый кусочек.

Крот торопливо, боясь, что отнимут, запихал сахар в рот, блаженно сощурился и закивал головой.

– Еще! – требовательно произнес он.

– Как ты отсюда выбираешься? – жандармским тоном рявкнула Ядвига.

Крот, на умственную деятельность которого, вероятно, подействовал сахар, совершенно нормальным тоном произнес:

– А у меня тут лаз есть, норка, вон под кучей соломы, где немертвяк лежит. Я днем гуляю, ночью домой прихожу… У меня редко гости бывают… А ты добрая… Дай сахару, – снова заканючил Крот дебильным тоном, вероятно, минута просветления прошла.

Ядвига бросила ему остатки сахара и кинулась в тот угол, где был лаз. Она отодвинула Тюфякова от стены и, преодолевая брезгливость, начала разрывать свалявшуюся гнилую солому, молясь, чтоб здесь не было мышей, змей, пауков. Ядвига, конечно, была девушкой выносливой, тренированной, с железной нервной системой, но мышей не любила.

Лаз действительно был тут, в этом месте. Но был он такой узенький, что протиснуться в него мог только Крот. Ядвига могла бы попробовать, но транспортировка Тюфякова заметно осложняла дело.