Последний рыцарь - Ян Христов

— Великолепно. Приступайте, — кивнул Иоганн своим братьям.

Скрипнули тормоза — алтарь Белой звезды двинулся куда-то вверх, внутрь пробились лучи солнца. Экран стал ярче, появился звук.

— Братья и сёстры, — обвёл широким жестом ликующий народ двойник, — наконец настал день нашего вознесения! Мы получим силу, которая даст нам власть над всей галактикой! Так примем же её с радостью и без страха!

Над собором вознеслась странная конструкция, похожая на пику. В центре её перемигивалась жемчужина, будто в предвкушении той мощи, которой её накачают.

— Узрите символ нашей веры! Благословенную Белую звезду!

Овации и вопли прервали слово. Фанатики прыгали, молились и махали руками одномоментно. Огромная толпа, десятки, может, сотни тысяч бились в экстазе — их долгий путь подошёл к концу.

— Красота. Как они радуются, — Фауст обернулся. — И они получат свою награду. Над нами орудие. Прицелься в Белую звезду и выстрели. Восемьдесят пять процентов форсированной мощности.

Всё потеряно. «Рама» готова к стрельбе. Однако ионная пушка сложнее ядерной бомбы, ибо настроек у неё в разы больше. И одна из них — время зарядки. Прежний залп, тогда, много лет назад, был выставлен на максимальное время: то есть мощь выстрела превзойдет ту величину, которую хочет Иоганн. А он об этом и не подозревает! Величайшим напряжением воли, Оклайн нажал «Ввод» со старыми настройками. Пусть лучше погибнет он, и ещё тысячи, чем план Фауста увенчается успехом.

Голова дрожала. Через камеру он глядел на Землю. На её Круглые моря, изрезанные континенты, синие моря. Как она изменилась! Сколько потребовалось вложений, чтобы восстановить её великолепие, и сколько ещё осталось…

Зарядка завершена.

Огонь.

Огненный луч пронзил небеса. С громом он вонзился в Белую звезду, и слепящая вспышка обожгла мир вокруг.

— Нет! — вскрикнул Фауст. — Нет!

Свет этот пронзил сам разум. Он проходил через закрытые веки, выжигая мрак. Оклайн не выдержал. Обмяк. Погрузился в небытие.

***

Бесконечная белизна.

— Великолепно. Вы большой молодец, Оклайн. Мои поздравления, — Иблис наклонился над ним. — Вы устранили одну из величайших угроз нашего времени его же оружием!

Оклайн едва дышал, распластавшись на земле.

— Увы, вы сделали ещё не всё. Теперь вы знаете имя виновника всего происходящего. Вы знаете, что делать. Не щадите никого! Вставайте! Мне нужно ещё время, после чего всё остальное станет не важно! То будет величайшая победа за тысячи лет! И всё благодаря вам. Мы ещё встретимся, когда вы выполните последнее моё поручение.

Он пытался прогнать дух, но не смог и пошевелиться. Каждый член ныл и горел.

— Вернитесь целым и невредимым. Вы мне ещё понадобитесь.

12. А судьи кто?

Лазарет «Бездны» совсем крохотный — на пять человек. Разделения на палаты как такового нет, поэтому слегка подёргав головой, Эмбар оглядел всю комнату. Кроме него — никого. Боли прошли. Однако мышцы и голова всё ещё ватные, чугунные, воздух вокруг будто загустел.

— Поздравляю! Вы живы! — робоглаз появился из-за изголовья. — Провожу анализ чувствительности.

Он посветил в глаз, потыкал в пальцы, ударил пару раз по суставам.

— Рефлексы в норме.

— Что случилось?

— Сильнейшее ноосферное искажение. Я подобного не фиксировал никогда. Источник определить не удалось, вероятно, он находился неподалёку от вас.

— А что Фауст?

— Его труп был найден рядом с вашим креслом. Вы единственный выживший в радиусе ста пятидесяти миль от храма. Все остальные погибли, вероятнее всего, из-за перегрузки нервной системы в результате предельного общего телепатического воздействия.

— Взрыв Белой звезды?

— Теоретически. Я не нашёл никакого следа «Белой звезды». Она полностью аннигилирована. Неизвестно, как подобное могло произойти, однако существование «Белой звезды» фактически зафиксировано.

— Она могла контролировать разум.

— Интересно. Запишу в дело.

Оклайн как-то между делом подумал, что слишком часто в последнее время теряет сознание. Похоже, совсем выгорел. А ведь несколько дней прошло! Как он измотался за это время!

— Не рекомендую вставать. Последствия подобного воздействия неизвестны.

— Всё со мной нормально. Да.

Придерживаясь за стену, похрамывая, поднялся на мостик он и упал в кресло. Снаружи витала Земля. Вторая планета Солнечной системы. Уже вторая. Вот и Луна. Совсем не изменилась — те же выжженные чёрные пятна и серые поля. А меж ними, на сотнях орбит, витали восемь тысяч боевых станций и три с половиной тысячи линейных пустоходов ФОСС. Ни одну планету в галактике так не хранили, как Землю. Ни одну, поскольку однажды люди уже потеряли свой дом, свою родину. Теперь же: «пока стоит Земля, стоит человечество».

Вода покрывает восемьдесят её процентов, извитая береговая линия, каньоны и реки, идущие по древним разломам. Когда-то она выглядела совсем иначе — на гербе ООН, по легенде, изображена её карта. Ложь. Когда Оклайн впервые увидел планету, она пусть и не была настолько избитой, она была иной.

Это один из мифов. Как-то была такая книга, «Списки мифов, легенд и древней истории»: в ней рассказывалось о чудесах Земли до Тёмных веков. Об чудных зверях, что обитали по ней: о ламах и драконах, слонах и химерах, китах и кракенах, моржах и грифонах. Об великих изобретениях: о Интернете, о башне, ставшей известнее собственного архитектора, о первых полётах на Луну, об ядерной бомбе и двигателе внутреннего сгорания. О странных культурах и обычаях. О «переписке по сети» и газовых плитах. Удивительные, наверное, были времена! Топить ценным сырьём, добываемым лишь на опасных зелёных мирах или в бактериальных ваннах.

Всё то — ложь. Легенда. Никогда не было ни львов, ни гиен, ни гидр, ни единорогов. Никогда не было ни Дуная, ни Енисея, ни Иерихона, ни Атлантиды. Это придумки отчаявшихся, забитых, затравленных выживших в выжженной пустыне. Миражи, тысячи раз переложенные с уст на уста, приобретшие образ утерянного рая. В книге имелись фрагменты карт древних. Глядя на них, Эмбар видел болота на месте пустынь, равнины на месте гор, сушу там, где плещется море, и города на месте бескрайних просторов. Воображаемый мир. Наверняка рисовавшие их шаманы тешили себя мыслью, что, придумав великую историю своему бедному народу, они вернут ему хотя бы кусочек потерянного эдема.

Но ложь, повторённая тысячу раз, остаётся ложью. От Дедала до Роланда, от Пирамид до Мировых войн, от Инда до Амазонки. Не было ничего этого. Фрагментарность, абсурдность, желание возвеличить предков сквозят из каждой щели тех мифов. И всё же на лице проскальзывала робкая улыбка при мысли, что древние передавали по сети не только сухую информацию, но и эмоции, что они были настолько богаты, что жгли попросту нефть и газ. Что они жили хорошо. Славные, должно быть, царили