Уроборос - Этери Чаландзия

Вскоре гости рассыпались обратно по своим местам. «Подай», «пожалуйста», «вот сыр», «какая вкусная рыба», «попробуйте салат», «морсу, морсу налей!», «проводили старый, выпьем за новый» — все это слилось в нестройный оживленный гул. Щедро разливали алкоголь, слова становились все слаще, умиление все гуще. Альберт, не снимая бороды деда Мороза, во хмелю затеял нескончаемый хвалебный тост в честь жены. Все терпеливо ждали, Лиля с непроницаемым лицом крутила рюмку, Егор смотрел на друга с состраданием. Спустя пару часов даже самые светлые головы оказались навеселе. После очередного продолжительного и уже довольно бессвязного тоста, гости в очередной раз с облегчением выдохнули, выпили, и вернулись к разговорам и остывающему горячему. Все расслабились, и даже Егор несколько утратил бдительность, раскинувшись на стуле и беседуя ни о чем. И тут последовала атака.

— Вот какой все-таки мир тесный! Я рассказывала Андрею, что на днях видела его друга… — актриса ткнула карминным когтем в сторону Егора и замялась, словно силясь вспомнить имя, — вас, да-да, Егор, спасибо! Имя из головы вылетело… Так вот, так получилось, что я видела Егора в одном очень странном месте.

Стук вилок несколько поутих, все-таки это была самая настоящая звезда, и сейчас за столом она совершенно бесплатно давала сольный номер.

— Это довольно известный в узких кругах тату-салон. У них есть один мастер, как-то его зовут странно… то ли Гипо, то ли Гриппо…

«Гипно его зовут, дура», — Егор поправил любезную улыбку людоеда на своем лице.

— Так вот, он работает ночами. Вы не поверите, ну просто настоящий вампир. Днем отсыпается, а ночью орудует своей машинкой, набивает драконов, змей, иероглифы, ну все на свете.

«Ты-то что там делала, позировала для рисунка?» — Егор с удовольствием затушил бы сигарету у нее во рту.

— Как же вы оказались в таком месте? — кто-то, осмелев от выпитого, озвучил его вопрос.

— Мы с моим ассистентом выбирали рисунки, — повернулась к говорившему звезда, — для роли. Арчил ушлый юноша, он там всех знает.

За столом почтительно закивали. Ну да, конечно-конечно, для роли, такое дело. Егора внезапно затошнило.

— Так вот, — она играла, тянула момент, подставив стопку под водочку. — Спасибо, Андрюша. Там я и увидела… э… вот вас, да… Егора. В баре. Ну, баром это не назовешь, так, отгородили угол, стойку поставили, и вроде как бар.

Еще пауза. Егор почувствовал, как инстинктивно подтянулись мышцы живота, словно закрывая перед ударом солнечное сплетение. Вот сейчас, сейчас что-то будет.

— Я, может, и не запомнила бы вас…

«Сука!»

— Но вы были с такой прелестной барышней. Сначала я подумала, что это ваша дочь, потом, — сдержанное хихиканье, — потом поняла, что нет, конечно. Какая уж там дочь… — она многозначительно заморгала в потолок. — Да-да, Андрей, поставь бутылку, уже через край. Я еще подумала, надо же, какая любовь. Вы и не замечали никого, так были увлечены друг другом. И какую же татуировку вы делали? Себе или даме? Или одну на двоих?

К счастью она все-таки оказалась дурой. Мелочной дурой без всякого размаха. Однако за столом замерли все и даже трехлетний Ваня, младший сын Альберта и Лили, перестал пускать сопли и с интересом уставился на вытянувшиеся лица взрослых. Альберт сидел белее мела и хорошо, что из-за дурацкой бороды это не так бросалось в глаза. Как будто два солнца взошли под потолком, часть присутствовавших развернулась к Егору, другая — в сторону Нины. И точно говорят, в наступившей тишине словно ангел пролетел над головами гостей. Только на этот раз это был не ангел. Это был торжествующий свою радость, коварный мелкий бес.

Пауза затягивалась. Но Егор и не спешил ее прерывать. Он спокойно нанизал грибки на вилку, отправил их в рот, прожевал, выдохнул, выпил и осмотрелся по сторонам. С некоторым удивлением обнаружил, что собравшиеся от него чего-то ждут. Интрига, и правда, висела висла в воздухе, и всем было страсть как интересно, чем дело кончится. Громыхнет скандалом или рассосется само собой, и вечер покатится дальше?

— Дорогая Варвара… э-э-э, Матвеевна, — ну в этом маленьком хамстве он не мог себе отказать.

Егор развернулся в сторону хищника. В ее глазах еще мерцал победный блеск, но загасить его теперь было делом техники.

— Я польщен. Не каждый день удается провести время в столь приятном обществе, как ваше. У меня, правда, остались совершенно другие воспоминания о нашей с вами последней встрече, и директор мой все не дает о ней забыть, трясет счетами за испорченную мебель в моем офисе. Но это к слову. Ваше внимание к моей персоне всегда лестно.

Он помолчал.

— Одна проблема. Салона, о котором вы говорили, не существует уже больше года. Я часто проезжаю мимо этого места. Его закрыли, а здание снесли. Так что неувязочка получается. Не могли мы там с вами встретиться. Никак.

Теперь все растерянные взгляды были обращены в сторону актрисы. Ее надменное и прекрасное лицо ничего не выражало, и только тонкая жилка, пульсировавшая на виске, выдавала напряжение. Она как никто другой знала, что выигрывает не тот, кто прав, а у кого сил больше. Егор чертыхнулся, и откуда только это человеколюбие берется, и решил немного ослабить хватку.

— Варвара Матвеевна, — Егор переломил зубочистку и бросил ее в пепельницу, — мне сложно даже предположить, какое количество людей вы встречаете в течение дня. Мне бы просто повезло, если бы мы где-то случайно пересеклись, и вы меня запомнили. Так что, скорее всего, вы просто ошиблись. Местом или человеком. А вот, кстати, Нина, моя жена, — он широким жестом перевел стрелки, указав на дальний угол стола. — Вы хотели познакомиться? Прошу вас. Нина, Варвара Матвеевна. Выпьем за знакомство!

Он поднял рюмку в приветственном жесте, и весь стол ожил. Одни и с облегчением, другие с некоторым разочарованием заерзали на стульях и зазвенели стаканами. Наступившая суета обезвредила актрису. От нее, так ненароком просвистевшей, словно пуля у виска, предпочли сейчас отвернуться, соблюдая приличия. Конечно, несколько женских голов все-таки сдвинулись в уточняющей беседе, но это был остаточный шум. Основное действие закончилось. Занавес упал, вечер продолжался своим чередом.

Нина попыталась поймать взгляд Егора. Он невозмутимо беседовал с приятелем, обернулся, посмотрел сквозь, подмигнул ковру за ее спиной, и попросил соседа подложить ему еще грибов. Нет-нет, вон тех, из зеленой миски, спасибо, очень хороши!

— Ну и твари они, эти артистки, — прошептала ей соседка.

— Твари завистливые и двуличные, — немного громче отозвалась Лиля.

— Нина, хорошая книга у вас в издательстве вышла в том месяце, что-то про царство паразитов, — еще одна гостья приветственно подняла бокал в ее сторону.

Нина кивнула. Сейчас они все поддерживали ее. Она посидела немного, что-то поела, немного рассказала о книге, допила вина. Ей захотелось выйти на воздух. Она достала сигареты и зажигалку, извинилась перед соседками, в прихожей накинула на плечи чье-то пальто и вышла на улицу. Тусклая лампочка едва освещала заметенное снегом крыльцо. Где-то на краю деревни горела еще одна такая же. Между ними пролегал густой ночной мрак. Холод и тьма. Тьма и холод. У Нины заломило под ложечкой. И что это за странное выражение такое «под ложечкой»? Где это? Что за место такое в теле или на душе? Она выкинула недокуренную сигарету, постояла, резко вдыхая морозный воздух, и хотела было уже вернуться, как вдруг странные звуки привлекли ее внимание.