Высота одиночества. Все за мечту - Ольга Борискова

коленки, спрятала между ними ладошки. Крылов знал: она делает так, когда ей хочется, чтобы ее обняли, пожалели. Однако он больше не хотел быть жилеткой для дочки главы Федерации.

– Когда ты выйдешь за дверь квартиры, между нами все закончится. Я устал биться о стену.

– Почему? – тихо проронила она. – Почему ты…

– Потому что люблю тебя, – сказал он и, даже не взглянув на Рину, выскочил из спальни.

Ему хотелось разрушений: запустить чем-нибудь в стену, увидеть, как рассыпаются на мелкие осколки недавно купленные тарелки, а потом опять схватить Ринату и трясти… до тех пор, пока ее мозги наконец не встанут на место. Но Игорь вошел на кухню, налил в стакан воды, залпом его осушил и с размаху поставил на столешницу. В квартире воцарилась тишина, парень невольно затаил дыхание и прислушался. Из спальни не раздавалось ни звука. Он ждал, что она предпримет. Он оголил перед ней душу, вложил в руки Ринаты оружие против себя, дал ей безграничную власть…

Господи, что она с ним сделала?!

– Я не хотела, – она бесшумно появилась, словно из ниоткуда, и Игорь даже не уловил звука шагов.

Он вздрогнул, когда за спиной раздался ее голос. Обернулся и непонимающе уставился на девушку. Рината застыла на пороге босая и бледная, в лице ее не было красок – только глаза, синие, похожие на горные озера, оставались столь же яркими, как и всегда. Как странно… он только что признался ей в любви, но первое, что он действительно заметил – ее маленькие ступни на светло-сером ламинате кухни. И жутковатое сочетание длинных черных волос с белой кожей.

– Я не хотела, чтобы все так…

У нее были проблемы чувствами, а уж со словами, описывающими эмоции, – и подавно, и он понимал, как ей тяжело. Рината пыталась лавировать между желанием по обыкновению спрятаться в раковину и необходимостью что-то сказать, но Игорь даже не думал ей помогать. Нет. Она должна попробовать сама. Пусть выскажется, хоть ему и будет больно, зато он узнает, что скрыто в ее сердце.

Рината вздохнула и выдавила:

– Тебе трудно… С первого дня нашей встречи, Игорь, я чувствую. И я безгранично благодарна тебе за все, что ты сделал: ты всегда был рядом, поддерживал, утешал. Не давал опустить руки и шел со мной плечо к плечу сквозь мою ненависть, обиды и нежелание слышать других. И тебя в том числе, – она сделала пару шагов и остановилась в метре от Крылова.

Он продолжал смотреть на ее голые ноги и не мог отделаться от почти физического желания отправить обратно, чтобы она надела носки. Теплые, махровые, те, что они вместе купили месяц назад в гипермаркете, когда ездили за новыми подушками в спальню. Она говорит о чувствах, а он беспокоится о ее продрогших пальчиках…

– Благодаря тебе я помирилась с Аллой Львовной… – Рината всхлипнула, рукавом кофты утерла нос и снова заговорила. – Столько произошло, и я не могу сразу все осознать, но…

Босоногая, с распущенными волосами и слезами на глазах… Ей не хватало только плюшевого зайца, которого она бы держала за ухо. Одинокая девочка, которую он заставил сделать выбор. Девочка, которая росла в детдоме, а потом и в интернате, где из отобранных ребят делают чемпионов. Девочка, жаждущая любви и ласки, но не представляющая, как добиться этого от окружающих.

Девочка, которая, как улитка, трусливо прячется в домик, когда на горизонте появляется человек, способный подарить ей каплю тепла. Будто бы оно способно разрушить ее изнутри, обнажив глубоко спрятанные чувства и эмоции.

Игорь потянулся к Ринате, но она мгновенно сделала шаг назад, сохраняя дистанцию.

– Дай мне время, пожалуйста, – просипела девушка, обхватывая себя руками, закрываясь от мира, отгораживаясь от Игоря.

Он помедлил несколько секунд, а затем кивнул.

– Хорошо.

Как же хотелось обнять ее, успокоить, вытереть слезы… Но он стоял не шевелясь.

Рина развернулась и вышла из кухни, а через несколько минут покинула квартиру. Дверь за ней тихонько щелкнула, а Игорь поплелся в спальню и увидел на постели так и не убранный, раскрытый чемодан. Сел рядом, покосился на аккуратную стопку одежды внутри, закрыл крышку и тяжело выдохнул.

Такси размеренно катилось по привычным улицам шумного города. Рината съежилась на заднем сиденье, стараясь не прислушиваться к тихому мурлыканью радио. Водитель переключил станцию, и голос диджея оборвался на середине фразы, уступив место занудной мелодии модной попсовой песенки. Рина знала, что стекло холодное, ей захотелось прижаться к нему лбом, но она боялась поймать на себе любопытный взгляд и просто зажала ладони между коленок. Игорь… И зачем он сделал это сейчас?! Почему именно сегодня?! Она подтянула вверх язычок молнии, хотя пуховик был застегнут до горла. По телу прошла волна озноба.

До школы оставалось всего-ничего, но Рина, потихоньку кашлянув в ладошку, чтобы голос не казался слишком хриплым, попросила:

– Остановите, пожалуйста, на углу этого дома.

Шофер кинул быстрый взгляд в зеркало заднего вида и переспросил:

– На углу?

– Да. Возле аптеки.

Когда машина затормозила, она сунула водителю несколько купюр и, взяв сумку, выбралась на улицу. С неба сыпал снег – мелкий, похожий на крупинки. Мигнули фары, и такси тронулось с места. Рината почувствовала, как на лицо упала особенно крупная снежинка, и инстинктивно коснулась щеки пальцами. Но та уже превратилась в воду.

Посмотрев на неоновый зеленый крест вывески, Рина начала подниматься по ступенькам. Раз… два… три…

Глава 13

Москва, декабрь 2013 года

Несмотря на то, что по расписанию у них был второй законный выходной, Игорь даже не подумал пропустить тренировку и в десять утра был в школе. Зашел в холл и наконец-то заметил стоящую в углу елку, украшенную разноцветными игрушками и переливающимися гирляндами. С подготовкой к чемпионату России и всеми событиями, произошедшими в Сочи, он совсем позабыл, что Новый год уже на носу. На календаре двадцать девятое декабря, в рабочем графике тренировки стояли тридцатым и тридцать первым, а в январе выйти на лед предстояло третьего числа.

Утром Марина прислала эсэмэску: извинялась за глупое поведение и просила проводить ее в аэропорт. Он не ответил. Не тянуло ни разговаривать с ней, ни слушать, ни уж тем более видеть. По крайней мере, пока. Умом Крылов понимал – Самарина, по сути, лишь ускорила неизбежное. Возможно, даже стала катализатором изменения статуса их с Ринатой отношений. Наверняка…

Ночью он спал плохо, то и дело возвращался к недавнему разговору с Ринатой. Ее глаза, полные страха и печали, понуро опущенные плечики,