Брекен и Ребекка - Уильям Хорвуд

его неисповедимы, и он освободил меня, чтобы ты смог услышать, как на самом деле должна звучать стена, ведь на тебя возложено столь многое...

— В каком смысле на меня возложено многое? — спросил Брекен.

Ощущая в поведении Босвелла небывалую суровость, Брекен совсем оробел.

— Мы встретились не случайно, Брекен, и ты наверняка это понимаешь. Тебе на долю выпало неведомое мне предназначение. Я совершенно уверен в этом. И по милости Камня я оказался тем, кто поможет тебе выполнить его. Ребекка... Седьмой Заветный Камень, о котором... о котором тебе так не хотелось рассказывать... беды, которые обрушились на Данктонскую систему и которым пока что не видно конца... все это части единого целого. Чуть ли не в каждой системе царит смятение: в Нунхэмской, Луговой, в Данктонской и в других, которые попадались мне на пути сюда. Кроты утратили веру в Камень, они утратили веру в самих себя, они привыкли всего бояться.

В глазах Брекена, слушавшего Босвелла, тоже появилось испуганное выражение. Кто такой Босвелл? И чего хочет от него Камень?

Брекена начала бить дрожь, ибо голос аффингтонского крота приобретал все большую силу и звучность, в речи его проскальзывали странные слова, и постепенно он перешел на древний язык, не понятный Брекену.

Удивительное, таинственное чередование резких и ласкающих слух звуков. Ему все же удалось понять, что в словах Босвелла скрыто предостережение и что Босвелл не простой крот... Повернувшись лицом к стене, Босвелл начал произносить слова заклинания на языке живших в древние времена кротов, а в ответ послышался гул и отголоски, звучавшие в тысячу раз мощней, чем в тот раз, когда Брекен впервые обнаружил удивительные свойства этой стены.

Несталан живот, и променльива судьба,

То на вусину одбацивет, то в пучину срушит.

Подмукав мрак, а наше плот слаба.

Привремен свет, колосек несигуран,

Несреки и неволья очекиват свуда.

Жуче смеямо ми, в усхикенье ликуе,

А данас од страха дрхтатимо,

На помочи взыскуе...

Смысл древних слов был почти полностью недоступен для Брекена, из глубин стены на Брекена обрушились волны темных созвучий, и ему захотелось убежать и спрятаться от них. Но куда бы он ни кидался, пытаясь укрыться, все новые и новые потоки звуков, струившиеся теперь из каждого туннеля Древней Системы, неизменно настигали его, и он все глубже погружался в их бурный круговорот.

Брекен закричал от ужаса. В тот момент он не мог думать ни о ком, кроме себя. Да и откуда ему было знать, что громкое эхо созвучий, заполнивших грот, в котором находились они с Босвеллом, разнеслось по всем ходам и туннелям, вырвалось на поверхность земли, хлынуло вниз по склонам холма и устремилось к Бэрроу-Вэйлу подобно тому, как мчится вперед неукротимый поток.

Отголоски созвучий донеслись до Болотного Края, и их услышал Меккинс, который умолк, прервав себя на полуслове, затряс головой, а затем бегом выбрался на поверхность земли и застыл, повернувшись лицом в ту сторону, где за лесом находился Камень, откуда вроде бы и доносились песнопения на древнем языке.

Их услышал Комфри, рыскавший у кромки леса в поисках трав, которые, увы, погибли из-за засухи, и повернулся лицом к холму. Его обуял страх, и он беспомощно зашевелил губами, пытаясь произнести вслух имя Ребекки, которое всегда несло с собой покой и утешение.

Их услышала Ребекка, сидевшая у себя в норе, и поняла, что наконец наступил момент, которого так ждали кроты многих поколений, с тех далеких пор, когда ее самой еще не было на свете.

Их услышал Стоункроп и многие другие, и, когда звуки, исходившие от Камня, словно раскаты грома, обрушились на них со стороны леса, каждый замер в страхе, бросив то дело, которым занимался.

— Хватит! — крикнул Брекен. — Хватит, прошу тебя! — И он в отчаянии заметался из стороны в сторону.

Голос Босвелла вновь стал иным, слова его звучали по-прежнему громко, но эхо темных отголосков уже не сопровождало их, и тут Брекен услышал, как он проговорил:

— Ты в ссоре со Стоункропом, ты в ссоре с Ребеккой, ты в ссоре с самим собой. Все вы не в ладах друг с другом. Но близится время, когда вам придется научиться прислушиваться к Камню. Вас вот-вот накроет последняя волна мрака.

Посмотрев на Босвелла, Брекен Заметил, что тот и сам испугался своих слов: его прошиб пот и била дрожь, словно им на миг овладела какая-то неведомая могучая сила.

Брекен снова закричал:

— Босвелл! — Но теперь в нем говорил не страх за себя, а страх за других.

«Вас вот-вот накроет последняя волна мрака. Последняя волна?..» Раздумывая над этими загадочными словами, безуспешно пытаясь понять, что они значат, притихшие Брекен и Босвелл проникли в седьмое входное отверстие и отправились к сердцу системы.

Босвелл, который так давно мечтал оказаться в святая святых Данктона, теперь не мог вымолвить ни слова: он куда острее ощущал страх перед угрозой, притаившейся где-то за пределами древних туннелей, чем радость, которую сулила надежда отыскать Седьмую Книгу или сведения о том, где она находится. И все же они с Брекеном продолжали продвигаться вперед и вскоре оказались в одном из туннелей, которые вели к Гроту Эха, а затем Брекен, ни разу не ошибившись, провел его по запутанному лабиринту, среди меловых стен которого играло множество отзвуков, и наконец они добрались до Грота Корней.

Войдя в него, они остановились, глядя на огромное скопище извилистых корней, которые пребывали в полной неподвижности, но и при этом откуда-то из глубочайших щелей и трещин доносился жалобный скрип, похожий на вой, говоривший о страданиях, которые испытывают деревья. Влияние засухи чувствовалось даже здесь: в воздухе почти не ощущалась влага, и звуки, которые издавали корни, стали резче и пронзительней, чем раньше.

— Скрытая в земле часть Камня расположена за корнями,— сказал Брекен и вяло махнул лапой, указывая на них,— и раз уж мы тут оказались, можно попробовать добраться до нее. Но... ладно, сам увидишь.

Брекен повел Босвелла за собой, медленно продвигаясь среди корней и делая на ходу отметки, чтобы потом найти дорогу обратно. Но, как он и предвидел, стоило им удалиться от первого из корней всего на несколько кротовьих ярдов, как их обоих охватило уже знакомое Брекену ощущение сонливости и бессмысленности предпринятой ими затеи. Казалось, чей-то голос нашептывал каждому из них на ухо: «Зачем это нужно?» и «Ты сам знаешь, что не доберешься до цели, уж больно она далека». Затем они сбились с пути, начали