Веселый Роджер - знамя вора - Евгений Сухов

Положив трубку, Абу Рахим удовлетворенно хмыкнул. Сейчас он находился в хорошем расположении духа. Все складывалось наилучшим образом: мало того, что он избавился от ненужного свидетеля, он сумел значительно увеличить собственное благосостояние. На борьбу с неверными пойдет всего лишь десятая часть от полученной суммы. Правда, был еще один человек, который знал о существовании больших денег и мог нарушить намеченные им планы, – это был друг той самой девушки, с которой так весело проводил время Селим. Живет он в Москве, его адрес и телефон известны, так что его устранение – всего лишь чисто технический момент.

Размышлял Абу Рахим недолго и уже в следующую минуту решительно поднял трубку.

Несколько лет назад он очень тесно сошелся с представителями Союза исламских судов, образовавших в Сомали влиятельную партию. В сравнительно короткий срок они сумели завоевать популярность у населения, когда весьма жестокими методами стали бороться с разбоями, аморальным поведением и наркотой. Дело дошло до того, что они сумели взять под контроль столицу, чего прежде не удавалось ни одной из группировок, а вскоре свое влияние Союз исламских судов распространил далеко на север и юг от Могадишо, действуя предельно жестко.

Союз исламских судов был единственной партией, с которой считались даже правительственные войска. Возможно, что союз и не стал бы столь весомой силой, если бы его не поддерживали извне страны Персидского залива и тайные исламские группировки. Одной из таких важных сил была «Аль-Каида», чей центр, теснимый силами Европы и Азии, постепенно смещался к берегам Сомали, а его эмиссары чувствовали себя в Африке куда более вольготно, чем где-нибудь в горах Афганистана.

Абу Рахим понимал, что участившиеся нападения пиратов на торговые суда проходят при поддержке «Аль-Каиды», их лидеры отрабатывают какую-то новую стратегию для борьбы с неверными. А Сомали, раздираемая междоусобицами, для их целей является идеальным полигоном.

Ибрагим Шариф – уполномоченный «Аль-Каиды» в Сомали – в их последнюю встречу в Лондоне заверил его, что уже назначено время предстоящей акции, и если не случится ничего непредвиденного, то Америка с Европой задумаются, наконец, о том, что в мире существуют страны, где население живет впроголодь, а детская смертность превышает рождаемость.

Но помешать запланированной акции могла любая случайность, например, московский друг Ангелины.

Трубку подняли после третьего гудка.

– Слушаю, – отозвался мужской голос на хорошем английском.

– Это Абу Рахим.

– Слушаю тебя, брат. – В голосе собеседника послышались теплые нотки.

– Все выполнено в точности, как ты и сказал. Но возникла одна небольшая проблема, – Абу Рахим предупредительно понизил голос.

– Что за проблема? – настороженные интонации ударили по барабанным перепонкам.

– Есть один человек, который может догадаться о запланированной акции. С ним связана наша русская подруга.

– Та-ак… Что это за человек?

– Он тоже русский, но он далеко. В России!

– Это неважно, где он живет?

Теперь Абу Рахим понимал, что Мартынова достанут всюду, где бы он ни находился.

– В Москве.

– Из правоверных?

– Нет, он кафир.

– Можешь назвать адрес?

Подняв со стола бумагу, на которой был написан адрес Мартынова, он медленно продиктовал его.

– Хорошо. Можешь больше ни о чем не тревожиться. Мы сделаем все, что нужно. Считай, что его больше нет.

Испытав нешуточное облегчение, Абу Рахим положил трубку. Давно он не чувствовал себя так хорошо.

В доме все еще спали, когда прозвучал ранний утренний звонок. С трудом разлепив глаза, Джефри дотянулся до телефона. Наверняка нечто срочное, иначе не посмели бы тревожить его в такую рань.

– Слушаю.

– Джефри, я тебя не разбудил? – вкрадчиво прозвучал знакомый голос.

Сна как и не бывало. Это звонил Юсуф Ахмед. Вот только что ему нужно? Присев на край кровати, Джефри Джельтмен как можно спокойнее сказал:

– Нет, все в порядке. Слушаю тебя.

– Я очень недоволен тобой, как бы нам опять не поссориться.

– Что случилось?

– Твои люди напали на яхту, которую я давно жду. Если бы я не подоспел вовремя, они попортили бы мой товар. Мне пришлось их наказать. – Джефри Джельтмен невольно сглотнул: он прекрасно понимал, что подразумевается под словом «наказать». – А ведь я их предупреждал, чтобы они не заходили в этот район, потому что он принадлежит нам.

– Ты поступил разумно, Юсуф Ахмед, мы с тобой не какие-нибудь чиновники, чтобы скреплять наши договоренности печатями, для нас достаточно данного слова. Подобного больше не повторится.

– Ты меня извини, но с тебя полагается штраф.

– Ты хочешь деньги?

– Нет, мне нужен человек, который сейчас гостит у тебя.

– Ах, вот оно как... Ты знаешь, кто он такой?

– Конечно. Не хочу тебя расстраивать, но у меня есть уши даже в твоем доме.

– Мне неприятно это слышать, но, наверное, так оно и есть. Но захочет ли он сам?

– Нас это не должно интересовать. Считай, что я у тебя его купил и позабыл твои шалости на море.

– Хорошо. Ничто не должно омрачить нашу дружбу, брат, пусть он будет у тебя. Возможно, это будет полезно для нашего общего дела. Но у меня к тебе есть просьба; надеюсь, ты мне не откажешь в такой малости...

– Что за просьба? – насторожился Юсуф Ахмед.

– Я знаю про твои уши и мне бы хотелось, чтобы ты забрал их с собой.

– Ха-ха-ха! – громко рассмеялся Юсуф Ахмед. – Ты никогда не терял чувства юмора. Хорошо, пусть так и будет.

– Но это еще не все, мне бы хотелось, чтобы потом они были отрезаны.

– Сделать это мне будет несложно. Если нет головы, к чему тогда уши?

Почувствовав немалое облегчение, Джефри Джельтмен положил трубку. Уже светало; через какой-то час улицы наполнятся гамом, тихо будет только лишь в той части города, где находится его дом.

Одевшись, Джефри Джельтмен вышел из комнаты и по длинному коридору зашагал в комнату брата. Тот лежал с открытыми глазами, словно вовсе не спал. Повернувшись на звук отворяемой двери, он спросил:

– Ты все сделал так, как я тебя просил?

Походило на то, что они как будто бы продолжают прерванный диалог.

– Да, Максуди. Все идет так, как мы задумали. Ты будешь отмщен.

– Больше мне ничего не нужно. После этого можно и умирать. А теперь иди, я хочу спать. Мне казалось, что у нас ничего не получится.