Знойные ветры юга ч.2 - Дмитрий Чайка

этих вечерних занятий ждали с нетерпением. Бывало и такое, что даже даны приходили послушать, присев неподалеку. Стефан, который взял с собой целый мешок со свитками, нужное место из Плиния просто зачитал.

— «К царству Кероботра принадлежит Тиндис, очень известное местечко у моря. Музирис принадлежит к тому же царству и процветает благодаря кораблям, приходящим сюда из Ариаки и из Греции; это местечко лежит у реки и отстоит от Тиндиса вдоль по реке и морю на 500 стадий, а от устья реки на 20 стадий.» — Стефан свернул свиток и посмотрел на мальчишек.

Его занятия нравились всем без исключения. Он не ставил оценок и не задавал домашку. И контрольных у него тоже не было. На его занятия вообще можно было не ходить. И, как водится в таких случаях, посещаемость была стопроцентной, а руки тянулись вверх с таким старанием, что взводный даже прослезился от чувств.

— Так вот! — сказал Стефан. — Мы видим перед собой легендарный город, о котором писал Плиний полтысячи лет назад. В этих местах растет черный перец, и сюда везут прочие пряности на продажу. Видите, римский автор не ошибся. Нам пришлось подняться вверх по реке, чтобы добраться до города.

Мальчишки понятливо закивали головами. Сам торг находился выше по течению реки, и крупные корабли зайти туда не могли. Впрочем, драккаров это не коснулось никак, и они спокойно пришвартовались в порту, оставив на рейде трофейный персидский корабль. Он был слишком велик.

— Этот город расцвел благодаря торговле с римским миром, — продолжил Стефан. — А теперь он превратился в тень самого себя прежнего. Ведь Римская империя когда-то привозила сюда сто миллионов сестерциев каждый год, и это стало одной из причин ее упадка.

— Учитель! Рим пал из-за того, что там ели слишком много перца? — беспокойный Лаврик и тут не удержался с вопросом. — Нас по-другому учили!

— Конечно же, это только одна из причин, далеко не самая важная, — терпеливо пояснил Стефан. — Рим вывез сюда огромное количество золота и серебра, а эти деньги можно было пустить на армию, или на то, чтобы снизить подати с крестьян. Но их просто проели, и в стране стало мало хорошей монеты. Поэтому монету стали портить. Великий Рим катился под откос, а на похоронах богачей корзинами бросали в погребальные костры драгоценную корицу, которая стоила немыслимых денег. Люди жили так, словно завтра никогда не настанет. Кто помнит, что попросил Аларих в виде выкупа, когда взял Рим?

Взвился лес рук, и в глазах мальчишек читалась немая мольба: Меня! Меня спроси!

— Вот ты! — ткнул Стефан наугад.

— Воин Хуги, учитель! — жилистый мальчишка из франков встал и стукнул кулаком в широкую грудь. — Король готов Аларих попросил пять тысяч фунтов золота, тридцать тысяч фунтов серебра, четыре тысячи шелковых туник, три тысячи кож, окрашенных в алый цвет и три тысячи фунтов перца!

— Молодец! Ты рассказал даже больше, чем я спрашивал, — улыбнулся Стефан, а юный воин гордо посмотрел на своих товарищей и сел на песок. — Как видите, шелк и перец ценились наравне с золотом и серебром. Собственно, во многих землях это и сейчас так происходит. Только в Словении великий князь Самослав не разрешает платить солью или пряностями. Он платит твердой монетой, и это весьма похвальный обычай. Многие великие императоры древности могли бы только позавидовать ему. Например, римские легионеры частенько получали жалование солью, да и то с задержкой. Что же, — добавил он. — На сегодня занятие закончено. Завтра мы с вами обсудим правление великого императора Маврикия и его ошибки, которые привели к тому, что мир вокруг нас безвозвратно изменился к худшему.

— Учитель! Учитель! — потянулись вверх руки. — А занятие по персидскому будет?

— Будет, — улыбнулся Стефан. — Сразу после ужина. Приходят только те, кто хочет выучить это язык.

Как и всегда, пришли все до единого, даже самые ленивые к учебе. Ведь сидеть с товарищами у костра и заниматься делом куда лучше, чем не делать совсем ничего и любоваться на опостылевший ливень, который мог длиться часами. Осталось всего несколько недель. Скоро закончится сезон дождей, сменится ветер, и они поплывут домой. Сорок дней до Сокотры, еще столько же до Синая, две недели до Средиземного моря и еще столько же до Тергестума. А оттуда до родной Братиславы рукой подать. На все про все полгода, не больше…

Коста бродил по рынку, который бил по глазам невероятным изобилием товара и шумом. Город был деревянным почти сплошь, за исключением храмов, высеченных в скалах с невероятным искусством. Каждый торговец сидел под навесом из тростника, что в здешнем климате было делом совершенно необходимым. Лютое южное солнце сменялось проливным дождем, который вновь сменялся солнцем. Раскаленная земля впитывала влагу, словно губка и даже шипела, когда на нее падали первые капли. От горячего пара, который поднимался в воздух, дышать было трудно. Духота здесь стояла просто неимоверная, и Косте здесь не нравилось. Греков тут, кроме него, больше не было, зато было много персов и незнакомых людей крайне непривычного вида. Они приплыли с огромных островов на востоке, где процветало государство Шривиджая. Купцы из той страны знают дорогу к островам пряностей, которые они везут на запад и перепродают втридорога. Впрочем, так любимую римлянами корицу выращивают неподалеку, на Сихале[26], огромном острове, до которого отсюда неделя пути.

— Сколько же эти пряности стоят на своих островах? — бурчал про себя Коста, которого обуяла жадность. — Наверное, столько же, сколько у нас стоит просо. Уж больно далеко везти.

Он смог договориться с Вацлавом, и ему дозволили вложить две сотни солидов собственных денег в эту экспедицию. И даже по самым скромным оценкам, он заработает впятеро от этой суммы. Если, конечно, они не попадут в шторм… Если их не перехватят пираты… Если он не помрет от укуса змеи, как один из парней с Сокотры… Если он не сгорит от непонятной лихорадки, как тот крепыш-дан… Если он не напьется дурной воды… Очень много если, которые делали бессмысленным любой заработок. Мертвецу деньги без надобности. Купленный тут товар нужно будет еще довезти до места, там продать, а потом суметь как-то исхитриться, чтобы сохранить вырученные деньги. Тут Коста, скрепя сердце, согласился с условиями, что ему выкатило начальство. Он заплатит десятую часть от вырученных денег, но зато все они попадут в Солеградское хранилище и будут там лежать в полной безопасности. Скромность, вот источник долголетия, — утешал себя Коста, который возвращаться в Египет пока не собирался. У него был свой собственный план, безмерно наглый и опасный, как