Спартанец. Племя равных - Алексей Живой

– То есть, – мгновенно догадался царь, – ты хочешь сказать, что в самом Аргосе еще не знают о результатах переговоров?

– Корабль на дне. Свидетелей нет, кроме самого Кадмоса и скульптора Агелада, – подтвердил наварх. – Так что об этом никто не узнает. И ты можешь казнить меня за это, если пожелаешь.

– Какого еще скульптора? – уцепился царь за слова наварха. – Что ты еще мне не рассказал?

– Только то, что корабль с посланником на обратном пути из Аттики взял на борт скульптора Агелада с несколькими статуями, который долгие годы находился в изгнании на острове Эфбея. Агелад ничего не знал о переговорах и оказался не в восторге от того, что его старейшины предали Грецию. Я предложил ему защиту Спарты.

– Лучше бы ты убил его на месте, – заметил царь, к которому уже стало возвращаться самообладание, после того как он узнал о предательстве Аргоса, – одним свидетелем стало бы меньше. Никто не должен узнать о том, что ты мне поведал, до тех пор, пока я не разгромлю своих врагов здесь и не подготовлюсь к новой войне. Аргос – противник не из легких.

Он помолчал немного.

– Постой, – вдруг поднял голову царь. – Агелад… я слышал это имя. Говорят, он украсил Аргос не одним изваянием богов и героев. Известный скульптор, имеет много прославленных учеников. Неужели тот самый?

– Я тоже слышал, что его знают во всей Греции, – поддержал эту мысль Гисандр, хотя на самом деле ничего подобного не слышал никогда, – на корабле везли несколько статуй. Одна из них – изваяние самого Зевса. Я сохранил его. Оно прекрасно и сможет украсить собой даже царский дворец. Хотя мы и не любим искусства и роскошь, но у нас есть те, кого стоит увековечить в камне.

Царь немного помолчал, раздумывая, что делать с судьбой внезапно возникшего скульптора.

– Ну что же, Гисандр, ты принес мне важные вести. И действовал верно. Я не сержусь больше на тебя. Зато мы знаем теперь о планах врага, а они не знают об этом. Надеюсь, боги дадут мне достаточно времени подготовить им хорошую месть за предательство.

Царь вздохнул, вновь сел на скамью и, упершись руками в колени, озвучил свое решение:

– А скульптор… Если он так хорош, как ты говоришь, я поставлю статую Зевса в центре Спарты и закажу ему еще. После победы у нас хватит героев, которых следует увековечить в камне. Только помни, если он сбежит от тебя и раскроет рот до нужного срока, я казню тебя, позабыв про былые заслуги.

– Я буду следить за ним, мой царь, – пообещал наварх, – и если замечу, что он хочет сбежать, Агелад умрет от моей руки прежде, чем расскажет кому-то хоть слово.

– Хорошо, – кивнул царь, успокоенный такой гарантией, – теперь пора поговорить о завтрашнем наступлении.

За этим разговором они доели мясо и допили вино. Пришла пора прощаться. Но тут наварх вспомнил про частую гибель воинов от случайных ударов своих же соплеменников в гуще схватки. И решил предложить царю кое-что новое.

– В драке часто не разберешь, где свой, а где чужой, – постарался объяснить свою идею наварх, – а в этой войне спартанцы сражаются с такими же спартанцами. Даже периеки выглядят в строю точно так же, не отличить.

– Что ты предлагаешь? – не понял его Леонид. – Сменить цвет наших одежд? Красный цвет – священный для всех спартанцев уже сотни лет. Тебе ли не знать.

– Я предлагаю всего лишь надеть перед самой битвой всем нашим воинам черные повязки на левую руку. У противника таких не будет. И они смогут узнавать друг друга хотя бы в дневной битве, а не станут убивать своих по ошибке. Мы сохраним больше спартиатов для новых сражений.

– Что же, – подумав, кивнул царь, – это разумно. Мы действительно воюем не с персами, которых легко отличить по доспехам. Прикажи местным старейшинам найти материал и как можно больше изготовить таких повязок. Чтобы хватило и на мою армию, включая периеков, и на твоих пехотинцев. К завтрашнему дню все должно быть готово.

– Я позабочусь об этом, – подтвердил Гисандр, представляя, какой сейчас переполох начнется в городе.

– И еще, Гисандр, – неожиданно обернулся царь, который был уже готов скрыться в своем шатре на ночлег, – несколько баллист надо снять с кораблей. Возьмем их с собой в поход на Спарту. У тебя остались зажигательные горшки?

– Почти все израсходовал при штурме Прасий, – начал оправдываться Гисандр, застигнутый этим вопросом врасплох, – но Темпей что-нибудь придумает.

– Пусть твой ловкий врачеватель постарается, – кивнул царь напоследок. – Для большой битвы за Спарту лишний способ устрашить врага нам не помешает.

Шеренга блестящих щитов перегородила проход между домами, по которому проходила одна из главных улиц городка. Ощетинившиеся копьями гоплиты стояли насмерть, отразив уже шесть атак, в которых Леонид потерял гораздо больше людей, чем рассчитывал. Но, не пробившись сквозь этот заслон, внутрь было не проникнуть.

Все остальные улицы Селласий точно так же были превращены в непроходимые барьеры. Изобразив ложное отступление, которое было очень похоже на настоящее, остатки разбитых мор вернулись в город, запечатали все входы и выходы, приготовившись умереть во славу Спарты и царя Леотихида. Попытки уговорить этих гоплитов перейти на сторону другого царя ни к чему не привели, кроме оскорблений в его адрес.

Оценив ситуацию, Леонид подозвал Гисандра.

– Ты захватил баллисты, как я приказывал?

– Да, мой царь, – подтвердил наварх, – четыре штуки.

– Собери немедленно хотя бы две и начини обстреливать оставшихся воинов Леотихида, – проговорил он, оглянувшись на недалекий холм, усеянный трупами воинов с черными повязками на рукаве, – я и так потерял здесь много своих людей. Почти три сотни верных мне спартиатов полегло. Селласии уже обошлись мне слишком дорого, и я не хочу терять еще больше.

– Можем пустить в дело периеков, – предложил наварх, – они спасут немало жизней настоящих спартиатов.

Царь некоторое время молчал, сжимая в руке копье, которым успел отправить на встречу с богами почти десяток врагов. Он внимательно осматривал поле боя. Город стоял на возвышении, дома и амбары расползлись по склонам гор. Еще на рассвете две армии Леонида отрезали его от остального мира, но не застали врасплох. Гоплиты Леотихида вышли из города и, спустившись вниз, дали сражение на равнине. Они заняли единственный холм перед городом и долго сдерживали, отбивая все атаки. Как выяснилось, гарнизон Селласий действительно насчитывал не меньше тысячи двухсот отборных гоплитов, которые великолепно умели обращаться с оружием. Царь бросил на них войско, пришедшее из Аркадии, под командой полемарха Теламона, в расчете на быструю победу. Однако битва продолжалась уже целый день. Защитники Селласий упорно сопротивлялись и даже несколько раз переходили в контратаку. В одном из таких наступлений Теламон, лично командовавший сражением, был убит.