Гарри Тертлдав - Джо Стил - Гарри Тертлдав

скоропостижной кончине сенатора Лонга ещё и потому, что он уже не сможет ответить на выдвинутые против него обвинения. Он получил бы слушания, которые он заслуживал.

- А это ещё, что значит? - сказала Эсфирь.

Чарли зашипел на неё - президент ещё не закончил.

- Вам также известно, что я получил просьбу о помиловании "четвёрки верховных судей", признанных виновными в госизмене в пользу нацистов. Я не жестокий человек...

- Ха! - перебила Эсфирь.

-... однако я считаю, что не могу выполнить эту просьбу. Если бы я поступил иначе, другие вдохновились бы на заговоры против Америки. Приговор, который трибунал нашёл соответствующим их преступлениям, будет приведён в исполнение завтра утром. Я надеюсь, мне больше не придётся одобрять подобные приговоры, но я продолжу исполнять свой конституционный долг по защите и охране Соединённых Штатов. Спасибо вам, и доброй ночи.

- Завтра утром, - проговорила Эсфирь. - Со смертью Хьюи, тратить время даром он не станет, да?

- "Добро б удар и делу бы конец, и с плеч долой, минуты бы не медлил"*. - Чарли много читал Шекспира. Не только потому, что ему нравилось, но ещё и потому, что он считал, будто это отразится на его навыках письма.

Эсфирь продолжила цитату:

- "Когда б вся трудность заключалась в том, чтоб скрыть следы и чтоб достичь удачи, я б здесь, на этой отмели времен, пожертвовал загробным воздаяньем". - Видя его смущённое выражение лица, она хихикнула и добавила: - Я играла леди Макбет в выпускном классе школы. Я и на идише могу процитировать. Ну, какую-то часть.

Не успел Чарли ответить, как зазвонил телефон. Когда он снял трубку, на том конце провода был Лазар Каган. На долю секунды Чарли задумался, мог ли Каган прочесть "Макбет" на идише. Доверенный человек Джо Стила произнёс:

- Вы хотите завтра присутствовать на казни?

Это последнее, чего хотел бы Чарли. Но он всё равно ответил "да". Это часть истории. Даже Аарона Бёрра приговорили не за госизмену. Каган рассказал, где расстрельный взвод исполнит свою работу: по ту сторону реки Потомак в Арлингтоне, между вашингтонским аэропортом и птичьим заповедником Рочес Ран. Если вы хотели устроить нечто подобное рядом со столицей, лучшего места не найти. Аэропорт не сильно загружен, а в заповеднике мог оказаться лишь случайный наблюдатель за птицами, высматривающий уток и цапель.

Чарли не понравилась идея выходить в пять утра. С его точки зрения, подручные Джо Стила восприняли фразу "расстрел на рассвете" слишком буквально. И всё же, подкрепившись тремя чашками дрянного кофе, он прибыл вовремя. Сыграть в такт для журналиста было не менее важно, чем для актёра.

Перед вбитыми в мягкий грунт столбами стояли в ожидании четыре отделения солдат. Чарли пообщался со старшим лейтенантом, что ими командовал.

- Одна винтовка в каждом отделении заряжена холостыми, - объяснял молодой офицер. - Парни могут думать, что лично никого не убили, если пожелают.

Через несколько минут подъехал грузовик с выкрашенными в хаки бортами. Солдаты вывели четверых обвиненных в измене и расставили их у каждого столба. Они предложили каждому завязать глаза; Батлер отказался. Затем они прицепили к грубым хлопковым тюремным робам белые бумажные круги.

- Отделения, на позиции! - резко бросил лейтенант.

Солдаты выполнили приказ. Всё происходило словно в кино.

- Товсь... Цельсь... Пли! - Винтовки взревели, озарившись пламенем. МакРейнольдс издал булькающий хрип. Остальные упали молча.

Лейтенант подождал пару минут, затем проверил пульс МакРейнольдса.

- Умер. Хорошо, - произнёс он. - Иначе мне пришлось бы его добить.

Он убрал "45-й" в кобуру. Следом он проверил остальных судей. Те также были мертвы. Солдаты, что выводили их, завернули мёртвые тела в половинки водонепроницаемого палаточного полотна и погрузили обратно в грузовик.

- Что с ними будет дальше? - спросил Чарли.

- Отправят семьям для погребения, - ответил лейтенант. Полагаю, от них потребуют провести все церемонии скромно, частным порядком. Что будет, если семьи не подчинятся, я не знаю.

- Благодарю. - Чарли записал ответ. - А что вы лично чувствуете от того, что обязаны находиться здесь этим утром?

- Сэр, я выполняю свою работу. Именно так и нужно смотреть на происходящее, так ведь? Мне отдают приказы. Я их выполняю. Завтра займусь чем-нибудь другим.

***

Как Майк был свидетелем на свадьбе Чарли, так и Чарли был свидетелем на свадьбе Майка. Вместе с двумя сёстрами и кузиной Стеллы, Эсфирь стала подружкой невесты. Как Майк поведал Чарли, родители Стеллы ворчали насчёт подружки-еврейки на католической свадьбе, но ему со Стеллой удалось их уговорить. Чарли не стал рассказывать об этом Эсфири, а родители Стеллы вели себя с ней вежливо, если не сказать, тепло. Для них же лучше. Если бы они сказали что-нибудь насчёт её вероисповедания, она взорвалась бы, словно бомба.

Праздник проходил в зале Рыцарей Колумба*, что неподалёку от церкви. Поскольку счета оплачивали родители Стеллы, еда на столе была итальянской. Как и оркестр. Один из трубачей и саксофонист выглядели, будто бандиты с большой дороги. Поскольку Чарли был свидетелем брата, а не журналистом, с расспросами к ним он лезть не стал. По крайней мере, дал понять, что не полезет.

Он поднял за Майка и Стеллу бокал кьянти.

- Здоровья, богатства, долгих лет, счастья, детишек! - провозгласил он. С такими вещами ошибиться невозможно. Все поддержали тост и выпили.

После того как Стелла размазала по лицу Майка кусок праздничного торта, он подошёл к Чарли и сказал:

- Ну и какие, по-твоему, у нас перспективы?

Его щёки горели. Он уже крепко принял на грудь и не только итальянского красного вина.

- Э, у тебя есть работа и милая девушка, - ответил ему Чарли. - Так что ты на голову выше многих из присутствующих.

- Пока не предстану перед очередным сраным трибуналом за измену, - сказал Майк.

- Майк... Сейчас не время и не место, - сказал Чарли.

- Все так говорят. Все постоянно так говорят, блин, - прорычал Майк. - И все продолжат так говорить, пока мы не погрязнем в тех же проблемах и окажемся под прицелом, как те бедолаги в Италии, Германии или России.

Чарли держал в руке бокал с вином. Ему захотелось вылить его на разгорячённую голову брата, но тогда начнутся разговоры. Вместо того, чтобы устраивать неприятности, он произнёс:

- Господи Боже, Майк, ничего подобного не будет.

- Не будет, да? Спроси об этом Рузвельта. И Хьюи Лонга. Хьюи