В котле сатаны - Сергей Иванович Зверев

Он натянул крепкий трос между двумя машинами. Панцер плавно тронулся, веревка вытянулась в линию, танк еще быстрее пошел вперед, и Т-34 с шумом вылетел из снежной кучи. Семен Михайлович с облегчением вытер пот со лба, ну теперь можно двигаться вперед. Он приоткрыл люк водителя, чтобы слышать команды лейтенанта Соколова:

– Логунов на «семерке» впереди, за ним 37-й, я за управлением, замыкающий Бабенко, к нему Омаев на орудие.

– Есть!

Приказы они выполняли быстро, без рассуждений и вопросов, понимая, что торопится Соколов, ждет появления немцев. Уже через несколько мгновений вереница танков нырнула между деревьев, машины тяжело шли по снегу, то и дело застревая в глубоких сугробах, осторожно нащупывая гусеницами твердые проплешины без пней и сучков. Следом шли сотни людей, руками загребая и закидывая снежными хлопьями глубокие вдавленные отпечатки.

– Алексей Иванович, нет дороги совсем, – Логунов почти уперся башней в толстый ряд из деревьев, крепких и массивных. Рубить просеку для проезда танков нет времени, и звуки могут привлечь ненужное внимание.

– Оставляем машины, берем ножи и нарезаем ветки. Замаскируем хотя бы танки.

Они рассредоточились по лесополосе на танках, выискивая под массивные бронированные машины укрытие из деревьев, любую нишу под ветвистыми кронами или среди еловых веток. Сотни рук теперь принялись обрывать, рубить и ломать ветки и закидывать ими танки.

Бабенко кивнул на пологий пролом:

– Сюда опускаем машины, сверху настил из веток соорудим и снег набросаем.

– Выбраться сможем потом, Семен Михайлович?

– Потом по настилу и вылезем, – мехвод уверенно кивнул и первым направил свой танк вниз.

– Давай, ребята, навались, – подбадривал освобожденных бойцов Логунов.

На глазах за минуту они настелили из веток ковер, сверху соорудили пышный сугроб, так что и подумать было нельзя, что под снегом скрываются три танка.

Теперь уже отчетливо было слышно, что по дороге идет техника, перекрикиваются, не скрываясь, немцы. Русские же работали в полной тишине, не издавая ни звука, лишь сжимая зубы от холода в руках и боли в прищемленных тяжелыми ветками пальцах. Когда оставался лишь небольшой проход в подземную нору, Соколов понял, что немцы очень близко и вскоре в этом лесу будет много фашистов. Он толкнул Ельчина и указал пальцем в проход в тайник:

– Все туда, места хватит.

– А вы? – Омаев уже помогал спускаться Гуле в подземное укрытие.

– Быстро, вперед! – от жуткого шепота командира пробирала дрожь по всему телу.

Рев моторов все нарастал и нарастал, становилось понятно, что разведчики привели к месту, где держали пленных, целую колонну с машинами. Два подбитых танка замерли на дороге. Немцы будут искать еще один «тигр» и пятьсот безоружных людей, но не советские Т-34 и экипаж танкистов.

Как только скрылась последняя голова под снежным покровом, Алексей закидал остатками хвороста дыру, сгреб обеими руками снег в кучу, еще одну пригоршню и еще одну. Он наваливал сугроб, оглядываясь назад. Вот уже совсем рядом звучит немецкая речь. Голоса были все ближе и ближе, цепочка из немецких солдат шла между деревьев, выискивая следы беглецов. Соколов набрал воздуха и с головой прыгнул в огромный сугроб возле раскидистого малинового куста, побарахтался изо всех сил, чтобы зарыться поглубже, так, чтобы над ним оказался слой снега в несколько сантиметров, и затих.

Немцы шли медленно, рассматривая каждый отпечаток ноги, пытаясь понять, как смогли сбежать и куда могли угнать немецкий танк советские пленные. Только колею от танков и отпечатки сотен ног советские бойцы предусмотрительно замели лапником. Было понятно, что пленные дошли до полянки, а вот здесь их следы рассыпались и терялись в снежных покровах. Немцы шли, будто ищейки, вынюхивая и присматриваясь ко всему, что встречалось на пути. Вот зеленая шинель мелькнула буквально перед носом, почти в метре от лица Соколова. Нервы натягивались от напряжения, он не выдержал и положил руку на пояс, где находилось личное оружие – пистолет ТТ. Немецкий солдат оглядел пространство, больно ткнул сапогом в спину лейтенанта под слоем снега, сплюнул и пошел дальше. Фашисты удалялись, в воздухе еще звенела перекличка на немецком, когда Алексей с облегчением выдохнул – ушли.

Глава 7

Им пришлось еще почти час лежать в ледяном снегу, не чувствуя окоченевшее тело, ждать, когда звуки на дороге – голоса и стрекот моторов – наконец затихнут. Соколов стал подниматься, но по-прежнему старался делать все беззвучно, чтобы немцы не услышали и не вернулись. Он скинул снег, отодвинул ветки и махнул рукой тем, кто скрывался внизу. Заиндевевшие от холода и неподвижности люди начали карабкаться наверх. Лейтенант с удивлением отметил, что почти все вооружены винтовками и автоматами. Ельчин, после того как выбрался на поверхность, объяснил, откуда взялось оружие:

– Тайник партизанский нашли. Под ногами в яме заходили доски, а там боеприпасы. Жаль, еды не нашлось. Я раздал оружие тем, кто еще не ослаб. Некоторые наши товарищи в плену уже больше недели, нас не кормили, давали лишь воду в ведрах один раз в день.

Сам он тоже успел подпоясаться лентой из патронов для винтовки Мосина. Сборный отряд замер, настороженный, ощетинившийся оружием, уже попрощались с жизнью в этих бетонных ледяных стенах без еды и тепла и теперь хотели отомстить своим обидчикам.

Капитан Ельчин отвел лейтенанта в сторону и горячо заговорил:

– Товарищ лейтенант, давайте сейчас атакуем немцев. У нас теперь есть оружие, больше трехсот бойцов, танки, в конце концов. Мы прячемся, как трусы, вместо того чтобы с боем выходить к своим! Так не должен вести себя красноармеец!

Алексей сокрушенно покачал головой:

– Мы на территории, занятой немцами, и их здесь сотни тысяч. Расположение пехотной дивизии в десяти километрах от нас, им никто даже не сообщал о побеге. Достаточно было нескольких танковых выстрелов, чтобы они услышали звуки и прислали целую роту стрелков. Если мы начнем сопротивляться открыто, обнаружим наше расположение, нас выкурят отсюда в два счета. Немцы и так подозревают, что беглецы скрылись в лесу, поэтому сейчас на дороге будет круглосуточно стоять патруль из взвода солдат. До советской территории больше пятидесяти километров, часть людей ранены, некоторые ослабли настолько, что не смогут идти. Я не знаю, сколько в немецкой машине топлива, дизель