Взвод - Андрей Ливадный

— Все… — едва шевельнув губами, выдохнул Херберт и вдруг почувствовал, как режет грудь болезненным спазмом, будто он не дышал на протяжении последних минут.

Обернувшись, он наконец посмотрел на Лозина, потом, ни слова не говоря, заставил свои онемевшие пальцы разжаться, отпустив джойстики ручного управления огнем, и, пошатнувшись, встал.

Это была война…

Не та война, которую еще недавно рисовало его воображение.

У каждого человека есть свои незыблемые, воспитанные с детства понятия, включающие в себя целую систему моральных ценностей, некую почву под ногами, на которой строится все мироощущение личности.

Херберт потерял эту почву в тот день, когда на Землю обрушилась катастрофа, он утратил свою страну и все связанные с ней идеалы, ему пришлось скитаться на территории, которую он с детства считал вражеской, его спасали люди, против которых он совсем недавно работал, — все это шло вразрез с осознанным прошлым, под ногами разверзлась пропасть, он долго и мучительно падал в нее и вот, похоже, достиг ее дна.

Один стресс сменялся другим, и на фоне изматывающего морального напряжения он вдруг ощутил, что борется вопреки всему, а рядом с ним есть люди, чье плечо он постоянно ощущает в этой борьбе…

…До обоняния Херберта наконец дошел кисловатый запах оплавившегося пластика и сгоревшей проводки. Его дыхание уже успокоилось, шум в ушах постепенно исчез, и Джон осмотрелся по сторонам с таким выражением, будто только что родился на свет.

Зависшее изображение на контрольных мониторах орудийной башни, пустое кресло, осунувшееся лицо Лозина, несколько тревожных сиротливых огней на приборных панелях…

— Жить будем, Джон, — произнес лейтенант, дружески хлопнув его по плечу. — А ты здорово сработал.

Губы Херберта тронула слабая улыбка.

Сегодня они вдвоем заглянули в глаза собственной смерти, и это уже не забудется никогда, как никогда не вернется в сознание та чушь, что твердили ему про русских.

Они отбили первую серьезную атаку Чужих, но оба понимали, что очаг напряженности уже создан, место событий известно, а значит, следует ждать нового, теперь уже массированного налета. Поведение чужаков ясно показывало, что они не терпят противления и будут давить любую попытку противодействия в самом зародыше.

…Когда они вернулись в кабину, дымовая завеса уже полностью рассеялась, и Иван, манипулируя ручным управлением, развернул БМК, направив ее к зданию госпиталя.

— Забираем Настю и Логинова, а потом двигаем отсюда, — сказал он. — Нужно взять тайм-аут, затаиться на время, иначе они найдут способ стереть нас в порошок.

Джон кивнул.

Все было понятно и без слов…

* * *

Долгий, кровавый, жаркий день медленно клонился к закату…

Обещая прохладу, тихо подкрадывались сумерки, хотелось верить, что все уже позади и на сегодня смерть окончила свою безумную пляску…

Могут ли в такие дни рождаться какие-то иные, не связанные со смертью и ненавистью чувства?

БМК подкатила к крыльцу госпиталя и остановилась.

…

Настя встретила их у дверей. Ее лицо совершенно осунулось, черты заострились, будто она не спала несколько суток. Рядом с ней стоял Дима Логинов с автоматом в руках, за ними, на ступенях, высились поставленные друг на друга контейнеры.

Иван открыл люк и выбрался на лобовой скат брони.

Настя, не отрываясь, смотрела на лейтенанта, и в ее глазах предательски блестели слезы.

— Хоороошаая раабоота, Иваан… — немного растягивая слова и заикаясь, произнес Логинов, раскрывая объятия.

— Ну, как ты, Дым? — Лозин похлопал его по спине.

— Вв поорядкее… Гоовориить ттрудноо…

— Тогда молчи. Главное, мы вместе. Остальное утрясется.

— Я ээтиих суук давить бууду…

— Здесь уже некого, — успокоил его лейтенант. — Потом поговорим. Сейчас надо убираться отсюда. — Он обернулся, отыскал глазами Настю, которая отчего-то стояла в стороне, не решаясь подойти.

— Испугалась? — спросил он, поднимаясь по ступенькам, и вдруг понял, что она беззвучно плачет.

Острая боль вдруг скомкала сердце.

— Ну, успокойся… — Иван обнял ее, и Настя с облегчением прильнула к нему, стараясь унять струящиеся по щекам слезы.

— Я думала, вам конец… — всхлипнула она, глядя поверх его плеча на боевую машину, с которой была сорвана часть активной брони, а на обнажившихся участках корпуса четко просматривались глубокие шрамы лазерных ожогов.

— Ладно тебе… — Иван еще не отошел от горячки боя, его душа, заблудившаяся в смертельном танце разрывов, с трудом находила дорогу назад, а Настя и не требовала чего-то особенного — просто, прильнув к нему, вдыхала пряный весенний воздух, разбавленный запахом мужского пота и прогорклого дыма, ощущая в этот момент, что не было в ее жизни более острого чувства, чем это, возникшее здесь и сейчас…

Она понимала, что нужно ехать, но как не хотелось даже пошевелиться, чтобы не разрушить внезапно подкативший к самому горлу сладкий, удушливый ком…

Секунды тишины нарушил Логинов.

Он молча подхватил пару контейнеров с медицинским оборудованием и понес их к кормовому люку БМК, Джон, помедлив, последовал за ним, и Настя со вздохом отстранилась от Ивана, украдкой заглянув в его выцветшие от усталости и напряжения глаза.

Не лучшее время и место для вспышки чувств, но разве она могла что-то поделать с собой?..

— Пойдем… — тихо произнесла девушка.

Иван кивнул, ничего не ответив. Секунды внезапного забвения прошли, отхлынули, будто волна… вновь вернулось острое беспокойство, сознание нашептывало: «Надо уходить…»

…

Пока они носили контейнеры с медицинским оборудованием и расходными материалами, Логинов забрался внутрь БМК. Через минуту его голова и плечи появились в открытом люке.

— Главный интерфейс поврежден, — произнес он. Дима говорил медленно и потому почти не заикался. — Я подключил резервную линию.

— Добро. — Иван на секунду задумался, а потом добавил: — Дима, мы уже не можем полагаться на электронику в той мере, как раньше. Пойдем на ручном управлении, я займу место водителя, со мной Настя, Джон в орудийной башне, ты в десантном отсеке.

Логинов кивнул, соглашаясь.

— Активная… броня… — Он указал на фрагменты вырванных микровзрывами сегментов. — Может, снять?

Мысль была верной, но время поджимало, и Иван лишь отрицательно покачал головой:

— Некогда. Все изменения произведем позже.

— К-куда мы поедем?

— Сейчас заскочим к техническим боксам, я заложу взрывчатку во вторую БМК, а потом прямиком на базу МЧС. — Лозин посмотрел на медленно сереющие небеса и добавил: — Все, по местам.