Жена из другого мира - Анна Замосковная

– Мама не стала бы так делать. Она обязательно написала бы Керлу отчет о путешествии. А мне бы высказала все лично. Я более чем уверен: она ехала ко мне, чтобы отчитать за неподобающее поведение. – Сердце болезненно сжалось. – Ты должен объявить ее в розыск. Пожалуйста.

– Повторяю: ты зря паникуешь, через пару дней она появится. Лучше думай о том, как решить нашу проблему.

– Найти маму важнее.

– Нет! – Министр стукнул кулаком по столу. – Ты должен разобраться с перемещением жен немедленно.

– К чему такая срочность?

Министр дернул ящик стола и, продемонстрировав мне золотую пригласительную карточку, отчеканил злым, напряженным голосом:

– Потому что твою жену хотят видеть на сегодняшнем вечернем приеме во дворце. И единственная уважительная причина не явиться на него – нахождение в другом мире.

– А почему бы ей не сходить? Что в этом такого?

К щекам министра прилила кровь, ноздри раздулись:

– Я видел, – почти прошипел он, – что вы творите по отдельности. Вдвоем вы просто разнесете императорский дворец.

Я похлопал глазами:

– Как ты мог о нас такое подумать? Моя жена – милейшая девушка, она готовить любит. – Подумал, что сказать в ее защиту, но мы толком не познакомились. – А еще у нее фигура красивая.

– А еще она разнесла твой дом до основания.

– Ну-у, с кем не бывает? – Я с улыбкой пожал плечами.

У министра задергался уголок рта. Наверное, серьезные проблемы на работе.

– Тебе бы в отпуск, – доверительно произнес я.

– Не могу я в отпуске отдыхать, когда под боком такие несознательные подданные. Уедешь на пару дней и потом острова длоров недосчитаешься.

– Это была случайность.

– Да-да, и министерство ты тоже случайно чуть не развалил. Когда же ты, Лавентин, наконец повзрослеешь?

– Да мы ни одной опоры не задели! Здание еще несколько веков простоит без ремонта. И даже если мы еще раз так пробежимся…

Взгляд у министра стал очень странный, давящий. Хотелось втянуть голову в плечи и спрятаться за кресло.

За дверями нарастал гул. Министр зло уставился на створки. За ними послышалось:

– Не велено пускать!

И женский громовой возглас:

– Дело не терпит отлагательства!

Что-то брякнуло. Поцарапанные двери с грохотом распахнулись. Химера юркнула за кресло министра, но оно было в три раза меньше ее и химеру не скрыло.

В кабинет влетела необъятная женщина в очень пышном многоярусном фиолетовом платье. Иссиня-черные растрепанные волосы обрамляли раскрасневшееся лицо жены Смуза, рукав с рюшами был разодран, на плече запеклась кровь.

Воинственно потрясая громадным зонтиком, Сарсанна Мондербойская подскочила к министру и треснула зонтиком по столешнице:

– Что это творится, господин министр внутренних дел?! Средь бела дня прямо в городском парке на честных длорок нападают!

Наручники сменились веером с перьями, которым я обмахивал длорку Сарсанну. Хотя, кажется, в свежем воздухе больше нуждался сидевший напротив нее министр. Он подпирал бледную щеку рукой и держал у носа платок.

Я почесал прикованную щиколотку о ножку стула.

Перегнувшись через широченный подол платья, патологоанатом, вызванный из лаборатории соседней полиции, обрабатывал сквозную пулевую рану на необъятном плече Сарсанны. Та складывала губы бантиком и пускала слезу, вперив в министра слегка осоловевший от обезболивающего взгляд.

Подозреваю, министр терпел ее в своем кабинете только потому, что она хоть и незаконнорожденная, но все же сводная сестра императора.

Наконец патологоанатом забинтовал руку и поклонился:

– Я сделал все, что в моих силах. Но вам требуется помощь более квалифицированного хирурга, он и пропишет лекарства.

Сарсанна вздернула тройной подбородок.

Когда за патологоанатомом закрылась дверь, министр мрачно осведомился:

– Теперь вы готовы сообщить подробности нападения?

– Ах! – Сарсанна промокнула глаза платком. – Это было ужасно.

– Мы это поняли.

– Меня спасло чудо.

– Безмерно рад за вас. Лавентин, маши сильнее!

Я продолжал обмахивать длорку ее веером, но так, чтобы и на несчастного министра перепало. Сарсанна опять промокнула глаза и, пригладив встрепанные черные пряди, подняла голову:

– Как вы знаете, я каждый день совершаю прогулку по городскому парку, чтобы проверить работу садовников и дворников. – Она внимательно посмотрела на министра, затем на меня.

На это надо что-то ответить? Я неуверенно заметил:

– О, не знал, что вы на службе.

– Разумеется, я делаю это на общественных началах, – гордо возвестила Сарсанна. – Это мой верноподданнический долг. Вы просто не представляете, насколько работники служб города ленивы и безответственны. И это в столице империи! – Она воздела палец. Прислоненный к подолу зонт шлепнулся на пол, но Сарсанна не обратила на это внимания. – За этими дармоедами нужен глаз да глаз.

– Вам лучше знать, – как-то обреченно согласился министр. – Так что случилось?

– Я проверяла, регламентированной ли трехсантиметровой высоты трава между кустами в дальней части сада, когда подошли два молодых человека. По их одежде было видно, что они нищие. Один из них, рыжий, позвал меня по имени. Конечно, я решила, что они очередные просители. – Сарсанна провела платком под глазами. – И подтвердила, что я – это я. Тогда он достал пистолет.

– Откуда у нищих взялся пистолет? – спросил министр.

– Вы министр внутренних дел, вам лучше знать, почему нищие разгуливают с пистолетами и откуда у них на это деньги, – взмахнула здоровой рукой Сарсанна.

– Возможно, они были не такими уж нищими? – предположил министр.

– Вам лучше знать. Но выглядели они как попрошайки, и были очень тощими. Увидев оружие, сопровождавший меня садовник растерялся. У преступника дрожали руки, поэтому первый выстрел меня едва задел. Пока он пытался перезарядить оружие, я опомнилась, схватила зонт и попыталась прикрыться. – Ее необъятная грудь заходила ходуном, платочек запорхал у глаз. – Конечно, я всего лишь слабая женщина, но эти трусы так испугались, что упали, и подоспевший полицейский их задержал.

Министр позвонил в колокольчик, заглянувшему секретарю велел:

– Позовите садовника, присутствовавшего при нападении. И полицейского тоже.

– Они уже ждут, – кивнул секретарь и шире распахнул дверь.

Сарсанна всхлипнула и, стыдливо прикрыв забинтованную руку платочком, потупила взор.