Хозяйка волшебной лозы - Елизавета Соболянская

Осень была тёплой и золотой. Погода стояла отличная, когда работники приступили к сбору урожая.

Вот только в отличие от прошлого года на виноградниках не было слышно шума радостных голосов, весёлого смеха, добродушных подтруниваний. Люди работали молча, все были напряжены, потому что с каждым днём, чем больше лоз обрабатывалось, тем яснее становилось, что даже половины объёма прошлого года собрать не получится.

В лучшем случае треть.

Не будет винограда, не будет вина. Не будет вина, шато не получит денег. Без денег нечем станет платить работникам. А значит, их ждут увольнения.

Сейчас каждый, склонившийся над лозой, размышлял – не его ли уволят в зиму, когда с работой в округе становится туго? Да и привыкли они к шато, к виноградникам, к старому хозяину и его молодой помощнице.

При синьоре-то Портэлле было хорошо, да. А сестрица его с сыночком завалила всё дело.

Так сейчас думал каждый человек в шато и на виноградниках. Поэтому не было привычного веселья и песен. Ведь этот сбор урожая, скорее всего, станет для многих последним.

* * *

На виноградниках приступили к сбору ягод.

Конечно, моя земля была на самой окраине шато, но с дальнего края голоса должны были доноситься.

Я наконец поняла, что меня так напрягало – тишина. Не было взрывов смеха и поющих голосов. А ведь сбор винограда – это праздник. Но за прошедшее лето синьора Рокуэлл умудрилась почти загубить дело всей жизни дядюшки Одэлиса.

Где королевские проверяющие сейчас, когда они так нужны? Где герцог ди Новайо?

При этом имени ёкнуло сердце, и вспомнились приходившие ночью сны. Я заставила себя встряхнуться и вышла из домика. Незачем мечтать о несбыточном. Я никогда не смогу его простить за то, что он сделал. Как со мной обошёлся.

Герцог нужен здесь только в качестве королевского инспектора, чтобы предотвратить полное уничтожение шато.

Я по привычке проснулась рано, на рассвете, но продолжала лежать в постели. Поначалу, ещё сквозь дрёму, казалось, что вот-вот раздастся пение сборщиков. Но после, когда поняла, почему слышу тишину, проснулась окончательно.

Вставать мне не было необходимости. Мой скромный быт не требовал столь ранней побудки. Но привычка и ещё ощущение, что так я продолжаю быть частью большой семьи шато, подняли меня из кровати.

Открыла окна, окончательно убеждаясь, что на виноградниках тихо, хотя среди рядов виднелись работники с корзинами.

Потом умылась, оделась. Теперь в дни одиночества я очень остро стала ощущать отсутствие привычной цивилизации. Если при жизни дядюшки ему удавалось занимать меня почти каждую минуту новой информацией, интересной задачкой, а то и просто физической работой, то сейчас мне было скучно. И ещё одиноко.

Сейчас бы посидеть в Интернете, полистать новостную ленту в социальных сетях, поболтать с подругами по видеосвязи…

Но я съела свой скромный завтрак и отправилась на огород. Это было почти единственное доступное мне занятие. И ему я предавалась со всей душой. А ещё игре на скрипке. Дядюшкин подарок не позволял провалиться в бездну отчаяния по вечерам, когда темнота окончательно отрезала меня от остального мира.

Я нежно погладила лежавший на столе футляр и вышла на улицу. Сначала поработаю, а потом порадую себя игрой.

Привычно набрала воды из бочки, отнесла вёдра к ещё оставшимся грядкам, полила овощи. Потом несколько раз сходила к родничку, наполняя бочку, чтобы вода согрелась за день. Урожай обещал быть неплохим. И это было хорошо, потому что я дала себе обещание заново научиться радоваться.

Хотя бы таким мелочам.

С началом сиесты я вернулась в дом. Заложенные привычки помогали организовывать режим труда и отдыха. Это держало меня на плаву.

Перекусив хлебом с сыром и маслинами, я решила посидеть в тени крыльца. Взгляд наткнулся на скрипку. А почему бы и нет?

Бережно достала инструмент из футляра и пошла на улицу.

Играла я долго и упоённо. В такие мгновения было легко забыться. Представить, что я по-прежнему живу в Питере, играю в оркестре, что сейчас у нас репетиция перед днём города…

– Хм, весьма недурственно, – жидкие аплодисменты и насмешливый голос вернули меня с небес на землю.

Я опустила скрипку и подняла голову. Прямо передо мной стоял младший Рокуэлл и смотрел таким сальным взглядом, что мне захотелось умыться.

– Так ты развлекала дядюшку Портэлла? Или у тебя есть ещё скрытые таланты?

– Что тебе нужно? – я решила, что церемониться и разводить с ним политесы ни к чему. Поднялась во весь рост. Пусть я и была ниже его на голову, но, стоя на верхней ступеньке лестницы, выигрывала в росте.

Когда-то в прошлой жизни (даже и не думала, что это перестанет быть просто метафорой) я была на страусиной ферме. Хозяин проводил нам экскурсию. И когда мы оказались в загоне для страусов, мужчина поднял руку над головой. Он рассказал, что страусы признают вожаком только самого сильного и высокого самца. И пока он выше всех ростом, страусы соглашаются с его лидерством.

Вот такие, как этот Роналдо, понимают только язык силы. Любые слова пролетают мимо ушей.

– Чтобы ты была со мной повежливее, – он прошёлся взглядом по моей фигуре. И я почти пожалела, что встала. – Тогда, глядишь, сможешь вернуться в нормальный дом, в мягкую постель. Есть нормальную еду. А, что думаешь?

– Думаю, что ты похотливый козел, который пытается задрать каждую встречную юбку.

– А вот это было крайне неосмотрительно с твоей стороны. Ты не в том положении, чтобы грубить владельцу шато. Я ведь могу вышвырнуть тебя со своей земли.

– Это моя земля, – произнесла я со злорадством, – дядюшка Одэлис оставил её мне.

Как же приятно было смотреть на его вытянувшееся лицо и сузившиеся от злости глаза.

При первом впечатлении Роналдо Рокуэлл не показался мне мерзавцем. Но теперь я понимала, что ошибалась. Он умело изображал рохлю и маменькиного сынка для противников сильнее себя. Но с теми, кто слабее, Роналдо становился самим собой.

– Ты ещё пожалеешь, – не хуже змеи прошипел он и двинулся ко мне. Новый хозяин шато был в ярости. И собирался излить эту ярость на меня.

Что я смогу сделать, если он и правда набросится? Чем защититься?

В поле видимости не было ни единого предмета, которыми можно было бы огреть его по голове и успокоить. Разве что скрипка, но на такую жертву я никогда не смогу решиться.

Поэтому я начала отступать назад. Шаг за шагом, пока не уперлась спиной в дверь.

Роналдо синхронно шагал за мной. У него было выражение лица охотника, загоняющего дичь. И он был уверен, что эта дичь попалась.