Проблема майора Багирова - Кристина Майер

— Что?! — Леха чуть с операционного стола не спрыгнул, чуть не погубил нашу работу. Еле его удержали мужики. Андрей Егорович на меня посмотрел строго, было понятно, что не всю правду нужно озвучивать.

— Леш, ну что ты расстроился, это всего лишь шрам на попе, главное, чтобы спереди ничего не увяло, — пыталась его успокоить на следующий день во время перевязки. — Радовался бы, что он на ягодице, кто его там увидит?

— Ты его уже видишь, — бурчал он.

— Я медик, а не женщина, — наглым образом вру. — А если тебя так смущает, набьешь татушку поверх. Можно гномика, — мысленно представляя, как это смотрелось бы.

— Твой портрет набью, чтобы помнить, что ты заноза в заднице.

Я тогда почти обиделась, но прошла почти неделя, и Лешка сменил гнев на милость. Я даже сфотографировала его ягодицу. Он согласился, что шрам выглядит не айс. Не хочет Лешка, чтобы увядший сморчок был на его заднице, поэтому мы выбирали ему татушку. Пока ни на чем конкретном не остановились. Удивительно, но Яр или не знал о том, что у Лешки психологическая травма на фоне «задницы», то ли знал, но ничего не говорил, потому что доверял.

Мы настолько сблизились, что ни у кого сомнений не осталось, чья я девушка. Даже у меня. Ярослав вел себя как мой парень: влюбленный, заботливый и внимательный.

Первое желание он использовал только недавно, когда мы уединились на озере. Почти сразу использовал и второе. Яр начал ласкать мою грудь, рука поползла под кромку шорт…

— Аля, первое мое желание – расслабься и получай удовольствие, — рыкнул он, доведенный моими «давай подождем». — Я хочу тебя, Аль. Хочу так, что кое-где скоро случится взрыв. Ну чего ты нас обоих тогда мучаешь, я ведь вижу, ты тоже хочешь? — сжимая в объятиях и лаская руками. — У меня с тобой серьезно, девочка. Не обижу, Аль, не обману. Ты мне не веришь?

— Верю, — кивнув головой. Давно перестала сомневаться. Он каждый день доказывал, что я ему небезразлична. Орал матом и бледнел, если поблизости от меня что-то взрывалось, потом тряс и сжимал до хруста костей, а у самого руки тряслись. «Не место тебе здесь. От инфаркта подохну раньше, чем от пули», — шептал он.

— А если веришь и хочешь, почему морозишься? Тебя обидел кто-то? — свирепея на глазах.

— Нет, Яр. Никто. Просто… не было у меня еще никого… — выпалила, смущаясь. Багиров прифигел – мягко говоря. От его собственнического взгляда мурашки по коже побежали. Яр выглядел, как довольный, но очень голодный хищный кот.

— Аль, возвращайся в расположение, — поднимаясь на ноги и сбрасывая с себя одежду. Я засмотрелась на выпирающий в боксерах бугор. — Аль, мое второе желание: чтобы ты сейчас же вернулась на точку, а то хрен ты девочкой вернешься, — а вот и второе желание. — Не будет тогда красивого первого раза…

Багиров

Поступил приказ подорвать мосты в тридцати километрах от нашей точки и удерживать позиции, пока не подъедет подкрепление. Я отбирал команду. В любой операции ты всегда полагаешься на проверенных людей, тех, кто понимает тебя с полуслова.

Вновь меня разрывало изнутри. Я не мог взять с собой Альку. Не мог ее тащить туда, где опасно, но и выпускать из поля зрения было невыносимо. Идеальный вариант – отправить ее обратно в госпиталь, но это только после того, как нам дадут отпуск. Сделаю все возможное и невозможное, чтобы оставить ее на гражданке! Готов даже мелкого заделать, чтобы дома сидела.

Мне эта идея нравилась все больше. Давно решил, что в ЗАГС пойдем, как только получу отпуск. Что тянуть? Люблю Алю, никакая другая мне не нужна. Проверять и узнавать можно бесконечно, я в своем выборе не сомневаюсь. Моя она, и все тут.

Девочка…

До сих пор поверить не мог. От этой мысли меня перло. Никого не было до меня. Раньше даже не задумывался – ну было у бабы и было, а тут понял, как мне это вставляет. Мысленно я уже хочу скорее попасть домой, забрать к себе Альку, чтобы ходила босиком по хате в моей футболке, а я мог зажать ее в любом месте.

— Вот список, — протягиваю листок Бате. — Пусть собираются, к вечеру выезжаем.

— Меня тут нет, — пробегает глазами по списку. — Половину наших оставляешь? — хмурится он. Батя понимает, что я рискую, забирая левых парней. То, что мы месяц работаем из одних окопов, не сделало нас командой.

— Не суди строго, — сжимая перед собой кулак и постукивая по столу. Выбор был сложным, но я не жалею о принятом решении. — Я не могу оставить ее на чужих ребят. Любой из наших бойцов будет защищать Альку ценой своей жизни, про других ничего сказать не могу.

— Ты правильно все решил. Ты толковый командир, из любой ситуации можешь выход найти, но твоя голова должна быть холодной. За Алей мы присмотрим, — дав обещание, отправился к ребятам.

На душе все равно было неспокойно. Чуйка редко когда подводила. Хотел бы, чтобы в этот раз это была всего лишь напрасная тревога.

— Аля где? — спрашиваю Стаса.

— По пустым банкам с Олесей стреляют, — кивает в сторону дальних насыпей. — Лис и Мечник за ними присматривают, — вижу, что Стас еще что-то хочет сказать, долго ждать не приходится. — Может, лучше было ее с нами забрать вместе со всеми ребятами?

— У меня четыре варианта противоречивых разведданных по тому квадрату. Мы можем угодить в самую настоящую жопу. Да и подкрепление порой неделями приходится ждать.

Стас не стал спорить, кивнув, он продолжил чистить винтовку. Я направился к каменистой насыпи, откуда палили девчонки. У Али с каждым разом получалось все лучше. Мы даже с Леськой пару дней назад сцепились, когда она на полном серьезе предложила Алесте переквалифицироваться в снайпера.

— Она медик и будущий врач, ей природой запрещено убивать, — рыкнул я. Мне хватает бабы с простреленной головой, которая после смерти Олега, вместо того чтобы дома осесть, с передовой не вылезает. Мстительница, блин!

Хорошо, что тему развивать дальше она не стала. Пусть стреляют по банкам, но при первом удобном случае Аля отправится дослуживать на гражданку.

— Я попала по всем банкам, — стараясь явно не демонстрировать, как ее раздувает от гордости.

— Самый запоминающийся выстрел – это когда ты подстрелила змею, — убирая прядь ее растрепавшихся волос за ухо. Смутилась. Зацеловать бы ее, да свидетелей много. — Я сегодня уезжаю, Аля, — отвожу ее в сторону, чтобы объясниться.

— Куда? — на лице тревога. Давно за меня никто не переживал. Приятно…

Объяснять долго не приходится. Аля схватывает налету.

— Я с вами хочу.

— Нет, это не обсуждается, — мне и так решение тяжело далось, а тут отказывать приходится. — Аля, остаешься с ребятами. Батя за главного. Любой посторонний звук – ты прячешься и не высовываешься, — строго произношу. — Любая попытка ослушаться приказа, и я тебя в тот же день отправлю в тыл! — старюсь говорить строго, чтобы она испугалась и не геройствовала.