Последний наследник Триады. Том 3 - Григорий Магарыч

насколько Костя как загадочен, так и полезен, но отцовская доброта и нежелание держать парня в ежовых рукавицах начинали раздражать. Никто не говорит о том, что Костя враг, но рычаги влияния на него должны быть в любом случае.

— Я не просто так продолжаю внедрять тебя в его жизнь, — сменил тон разговора отец. Он посмотрел на дочь глазами, полными решимости. — Ты ведь не думаешь, что я оставил затею женить тебя на старшем сыне Короля Англии потому, что он… низкого роста?

Диана подняла бровь. Посмотрела на отца недоумённо. Неожиданный поворот.

— Я ведь сказала, что не буду участвовать в твоих политических играх, пап, — осторожно заявила она. — Именно поэтому я здесь, с утра до ночи работаю твоей советницей. Стараюсь приложить все усилия, чтобы быть полезной. Выдав меня замуж, ты лишишься своей правой руки.

— Моя родная, ты наивна, если веришь, что имеешь влияние на мои решения, — добрая улыбка растянулась по губам отца. — Но сейчас я действительно сомневаюсь в том, насколько ваш брак будет выгоден Империи.

— Почему сомневаешься? — хлопнула глазами Диана.

— Потому что ты, полагаю, лучший рычаг влияния на Константина Шагайна, — заявил отец. — И не говори, что это не так. Угрозы расправы близких, любые другие попытки повлиять на Шагайна… ничего не будет работать так эффективно, как твой негласный союз с этим человеком.

Диана перестала моргать — смотрела на отца так, словно пыталась прожечь во лбу старика дыру.

— От «доносчицы» до «рычага давления» меня решил повысить? — спросила она наконец. — Я была человеком, который заключил союз между Костей и его нынешней супругой Екатериной. У них родился ребёнок. Как ты вообще видишь это?

Отец вздохнул, покачав головой. Выглядел таким уставшим, что, казалось, любое объяснение давалось ему через большие усилия.

— Вижу, притом чётко, — пояснил он. — Он князь с женой-простолюдинкой. Ты — моя дочь. Для парня его статуса будет большой честью считать, что дочь Императора положила на него глаз. Он будет доверять тебе, посвящать в свои дела и говорить о мотивах.

Диана заиграла желваками. Она не собиралась быть пешкой в игре двух больших дядек, но и утверждать, что Костя ей не нравится — тоже. Сложно-то как.

— Я дам тебе время на раздумья, солнце моё, — тёплым тоном заключил отец. — Либо Шагайн, либо мистер Ривз.

— Какова вероятность того, что все твои слова насчёт влияния Кости — правда? — спросила она в попытках принять решение. — Он точно способен сделать нас сильнее?

— Вероятность пятьдесят на пятьдесят, — отозвался Император. — Но послушай, когда я говорю, что точки пропуска не могут самоуничтожаться, мне нужно верить. А пока этого не происходит я всё более твёрдо убеждаюсь в том, что все вокруг — идиоты.

Диана закатила глаза.

— Не строй гримас, — велел отец. — Не нужно ехидства. Главная твоя задача в том, чтобы Шагайн самолично решил, что нужно работать с нами. Ты же должна сделать всё, чтобы он ощущал безопасность. Заходить с позиции силы к такому человеку глупо. Можешь мне поверить.

— Я поняла тебя, — поднялась на ноги Диана. — Теперь я свободна?

Диана хотела поскорее выйти из кабинета отца, ей стало обидно.

Как бы она ни старалась быть полезной отцу, быть профессионалом своего дела, её постоянно воспринимают как женщину, приятное личико которой не заменят никакие старания.

Выходит, отец отправил её во второй раз следить за Костей не потому, что она профессионал? Он попросту хотел подложить свою дочь под парня, чтобы тот стал паинькой? Впрочем, другого она от отца не ожидала.

— Это ещё не всё, — отец не позволил ей уйти. — До меня дошли слухи, что господин Громов вызвал Константина Шагайна на дуэль.

Диана застыла с приоткрытым ртом.

— Чего?

— Да, я тоже не особо в восторге от этой новости, — хмуро осведомил отец. — Но последнее, что я хочу, это терять Шагайна. Парня вызвали на дуэль по кодексу стали, а это значит, что выживет из них один.

— Они совсем обезумили, — расстроилась Диана. — Братья готовы убить друг друга из-за отцовского наследства. Немыслимо.

— Такое бывает, к сожалению, — пожал плечами отец. — Выясни, где будет проводиться дуэль и сделай всё, чтобы никакой мерзавец не смог вмешаться в их конфликт. Учитывая, какое желание у Центра убрать Шагайна, попытки будут.

— Сделаю, пап.

— Игнат тебе поможет. Как вернётся, вы приступите к подготовке.

— Ага.

* * *

В кабинете князя Роберта Августинова царило молчание. Мужчина сидел с хмурым лицом, слушая доклад от помощника Евгения Золова. По его словам, вчерашней ночью кто-то тайно пробрался на земли рода Августиновых, попал в хранилище и перерезал всех тварей из тумана. Всю ценную контрабанду превратил в труху, после чего попросту скрылся с места преступления.

—…по моим расчётам, он нанёс ущерба на сто шесть миллионов рублей, господин Августинов, — заключил помощник. — Это при учёте, что вам принадлежала ровно половина из общей суммы. Такую же сумму потерял и род Громовых.

Августинов покачал головой. Невероятно. Кто в здравом уме осмелится на такое? Вольные не простят такого унижения, они предпримут серьёзные меры. В этом нет сомнений.

— Разжалуй всех, кто в ту ночь охранял хранилище, — велел Августинов.

— Сделаю, — кивнул Евгений.

— Скажи, господин Золов, такое только у нас случилось? — Роберт Августинов поднял глаза на мужчину.

— Отнюдь, — мотнул головой тот. — Вчера Юрий Михайлович Громов звонил, просил передать, что отменил подпольные бои. И случилось это по той же причине. В хранилище гора трупов, разруха и страшная вонь. Никто никого не видел, никто ничего не знает. И такая же история в Цареградском районе. Либо кто-то начинает закручивать гайки, либо мы столкнулись с отчаянным психопатом.

— По камерам смотрели?

— Да, господин. Силуэт в темноте был плохо различим, но подозреваем Константина Шагайна. Он же Марк Громов, который унаследовал род Михаила. Приказ это, либо же его личная прихоть — не ясно.

Князь фыркнул.

— Свободно попал в хранилище как князь Громов, нагадил и скрылся. Идиот, — тон Августинова звучал с издёвкой. — Но даже если так. Допустим, парень был под дозой. Скажи мне, зачем Громову избавлять себя от собственных же активов?

— Возможно, дело в его конфликте с Центром, — пожал плечами Евгений Золов. — Вольные нейтрализовали его отца, а он решил избавить род от любых связей с контрабандистами. Думаю, от неопытности и эмоциональности делает такие шаги.

— Вольные знают об этом?

— Знают. Но пока ничего не предпринимают. Говорят, ведут подготовку к дуэли Юрия Громова и Константина Шагайна. Первый якобы вызвал брата на почве зависти. Дуэль, говорят, проводить будут по кодексу стали.

Августинов дёрнул бровями.

— Братья решили перебить друг друга? Интересно, — задумался он. — Выходит, если победителем окажется Юрий, власть рода официально окажется в его руках?

— Безусловно, — подтвердил помощник.

— Вызвони Юрия, пусть он приедет ко мне сегодня, — велел князь. — Если есть возможность сохранить Юрия у «престола», нужно ухватиться за эту возможность всеми возможными силами. Нам ведь не нужны проблемы, господин Золов?

— Я полностью с вами согласен, — помощник кивнул. — Юрием манипулировать куда проще, в отличие от его старшего брата.

— Оба они те ещё отморозки, — отмахнулся Августинов. — Но да, Юрий всё же нам нужнее. В общем, задание ты получил. Выполняй. Отчитаешься вечером.

— Да, господин!

Глава 20

В кресле сидел мужчина, одетый в чёрное пальто. Он держал в одной руке бумагу с докладом, а в другой — сигарету. Рядом с ним стоял рослый парень в классическом костюме и с перстнем «второго круга» на безымянном пальце. Парень покорно ждал, пока «хозяин» завершит изучение и заговорит первым.

Спустя десять минут мужчина убрал доклад, снял шляпу и отложил её в сторону. Откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. На лице возникла нотка задумчивости.

— Хорош ведь, сукин сын, — единственное, что произнёс он.

Парень поморщился от произнесённого. Такое услышать он ожидал в последнюю очередь.

— Хорош? Наш оппонент уничтожил три хранилища за ночь, господин. В очередной раз унизил нас и оскорбил. В чём он хорош? Если так продолжится, акции Вольных и организации «Центр» кубарем покатятся вниз, — озвучил свои переживания член «второго круга». — Словом, членов Центра не меньше начинает тревожить его безнаказанность.