Аромат рябины - Ольга Лазорева

— Мама, — настороженно сказала она. — А ты уверена, что мы идем правильно? Что-то это все не похоже на цивилизованную территорию престижного санатория. Такое ощущение, что тут и змеи могут водиться.

Ангелина Васильевна оглянулась и хихикнула, увидев красное вспотевшее лицо дочери.

— Идем, неженка! Ты же хотела калории потратить!

— Да? — проворчала Вика. — Но не таким же экстремальным способом!

Минут десять они пробирались сквозь самые настоящие заросли. В довершение Вика поскользнулась на влажной глине и въехала голыми коленями в заросли необычайно жгучей крапивы. Но вот тропа резко свернула вправо, и они оказались возле весьма ненадежного на вид, короткого мостика из замшелых кривых бревен. Мостик был перекинут через узкую протоку, заполненную зеленой, плохо пахнущей жижей.

— Раньше здесь этого не было, — сказала Ангелина Васильевна и беспомощно оглянулась на Вику.

— Назад я не пойду, — хмуро ответила та. — Опять сквозь эти заросли крапивы и полчища комаров!

Вика, осторожно обойдя мать, встала на мостик. Легко балансируя, перешла на другую сторону и протянула руку.

— Давай, ма, чего ждешь?

Ангелина Васильевна нервно передернулась и ступила на бревна. Она благополучно сделала несколько шагов и уцепилась за руку дочери. Но тут ее нога съехала с бревна, и Ангелина Васильевна шлепнулась в камыш, подмяв его животом. Вика не смогла удержать ее. Задыхаясь от хохота, она пыталась поднять барахтающуюся в жиже мать. Наконец, Ангелина Васильевна встала и сердито обозрела немыслимо грязные бриджи и футболку. Она растерянно посмотрела на смеющуюся дочь и тихо спросила:

— Викуля, что же мне, теперь так и идти?

— Мама! На такой жаре все высохнет моментом, — задыхаясь от смеха, проговорила Вика.

— Ну, чего ты так заливаешься? — недовольно спросила Ангелина Васильевна, пытаясь очистить бриджи от липкой грязи.

— Извини, мамочка, но я просто не могу удержаться! Такой толстый бегемотик, барахтающийся в грязной луже.

— Вика! Я ведь и обидеться могу!

— На что? На правду? — спросила Вика и сделала невинные глаза.

Они пошли по тропе и довольно быстро оказались возле крохотного круглого озерка, обложенного по краю ровными камнями. Оно густо заросло ряской, и казалось, что поверхность покрыта плотным ярко-зеленым ковриком. За озерком виднелись ступени, уходящие вверх.

— Ага, — удовлетворенно произнесла Ангелина Васильевна, — это выход на зады дворца. Там народу, наверное, сейчас полным-полно. И как же я в таком виде?

— А давай переоденемся в купальники, завернемся в полотенца и сделаем вид, что мы здесь на законных основаниях. Ты — генеральская жена, а я — генеральская дочь, — предложила Вика.

— Думаешь, я сойду за такую даму? — усомнилась Ангелина Васильевна.

— Легко, мамочка!

Ангелина Васильевна вздохнула. Они переоделись и поднялись по лестнице, тут же столкнувшись с охранником, который посмотрел на них с нескрываемым изумлением. Ангелина Васильевна так растерялась, что остановилась и залилась краской. Но Вика вздернула носик, тут же войдя в роль генеральской дочки, и, не обращая внимания на охранника, подхватила мать под руку и потащила ее к видневшейся рядом с дворцом огромной фигурной арке. Пройдя сквозь нее, они спустились по асфальтированной дорожке, шедшей немного под уклон, потом свернули влево и оказались у полуразрушенной стены из красного кирпича. Вика остановилась и подняла голову, обозревая древнюю постройку. Она была не очень длинной и заканчивалась полукруглой нишей, внутри которой находилась прекрасно сохранившаяся статуя обнаженного молодого человека античного вида. Солнце ослепительно сияло в чистом небе странно яркого, почти василькового цвета. В высокой траве стрекотали кузнечики. На белых одуряюще пахнущих цветах таволги сидело невероятное количество бабочек-павлиноглазок. Стена из красного кирпича была густо увита цветущим вьюнком, источающим сладкий и тонкий аромат. Вика уселась в траву, привалившись спиной к стене.

— Ты чего? — испуганно спросила Ангелина Васильевна, останавливаясь перед дочерью.

— Мам! Ты только посмотри, — сказала Вика и кивнула на статую в нише, а потом перевела взгляд в небо, — мы прямо в Греции!

— Да? — рассеянно спросила Ангелина Васильевна, думая о чем-то своем. — Похоже.

— А статуя-то как хороша! И каков пацан! Красавец! — заметила Вика.

— Ты же не любишь произведения искусства, — лукаво произнесла Ангелина Васильевна.

— И что? Он здесь так классно смотрится! Я прямо тащусь!

— Вика, а у меня мысль! Ты, может, спустишься к озеру и сполоснешь мои вещички, не привлекая внимания?

— Это мысль! А то и правда, как ты пойдешь обратно в таком виде?

Минут через двадцать Вика вернулась, освеженная купанием и чрезвычайно довольная. Она достала из пакета мокрые вещи и развесила их на ветвях небольшой раскидистой сосенки, росшей у самой стены.

— Мам, пошли! Я там видела вполне цивильный пляж с шезлонгами и летним кафе.

— А вещи? — испугалась Ангелина Васильевна.

— Пусть тут висят. Подумай сама, кто на них польстится?

Ангелина Васильевна встала и начала осторожно пробираться вслед за Викой сквозь заросли высокой травы. Вскоре они оказались на вершине лестницы. Она была широкой и спускалась почти до озера. Каменные ступени от времени потрескались, и сквозь щели росла трава. Взгляд невольно цеплялся за это сочетание: серый древний камень и свежая юная зелень, пробивающая, казалось, его изнутри.

— Мама, я побежала к воде. А то жарко немыслимо, — сказала Вика и легко помчалась вниз по лестнице.

Ангелина Васильевна осталась на месте, любуясь открывшимся видом. Озеро лежало перед ней сверкающей на солнце чашей. Она обернулась и посмотрела на дворец. Он возвышался светло-красным массивом, четко выделяясь заостренными очертаниями на фоне ярко-голубого неба.

— Мама! — услышала она и вновь повернулась к воде.

Вика была уже у подножия лестницы. Она стояла сбоку от фонтана и махала ей рукой. Сзади нее по обе стороны лестницы, уходящей прямо в воду, высились серые статуи грифонов с поднятыми крыльями. Их морды были обращены на озеро. Даже отсюда Ангелина Васильевна заметила, как высокомерны их позы. Казалось, что они навеки застыли в своем пренебрежении к миру, ко времени и даже к самой вечности. Ангелина Васильевна, немного путаясь в длинном полотенце, осторожно спустилась по лестнице к Вике. Увидев ее хитрое смеющееся личико, нахмурилась.

— А сейчас ты чего зубы скалишь? — недовольно поинтересовалась она, подтягивая полотенце повыше.

— Просто ты шла так, будто и есть графиня Ланина, владелица этого поместья.

— Это почему еще?

— Медленно и величественно, — хихикнула Вика.