Серебряные крылья для Мышки - Алёна Рю

дворянский замок? И именно на наш?

— Ну а что, бывает же.

В голосе Катарины не слышалось уверенности, но убедить ее я так и не смогла. По лестнице кто-то начал подниматься, и сестра быстро ретировалась.

Глория принесла мне новую порцию хлеба и воды.

— Скажи, — обратилась я к женщине, когда она поставила поднос на стол. — Мы можешь поговорить? Просто, как два человека.

Но она не ответила.

Ближайшие несколько дней от Катарины я ничего не слышала. Зато Глория приходила утром и вечером. Я бы сказала, как по часам, если бы у меня были часы, чтобы сверить. Но интуитивно казалось, что время одно и то же.

— Глория, прошу, задержись хоть на минутку, — просила я. — Я бы хотела поговорить. Здесь так одиноко.

Она не слушала. Но я не сдавалась. И в следующий раз, когда она пришла, просто начала рассказывать про нападение за замок. И как это было страшно.

Когда в один из визитов я дошла до сцены с продажей нас Рафаэлю, Глория внезапно остановилась.

— Я раньше служила у Алонсо, — сказала она. — Но я ослушалась приказа, и меня уволили.

— Расскажи подробнее, — я едва удержалась, чтобы не вцепиться ей в руку.

— Фалконы единственные, кто согласился взять меня на работу. И их доверие я не предам.

— Обещаю, что не попрошу мне помогать, — я даже подняла правую руку, как при клятве. — Просто поговорить. Уверена, Алонсо уволил тебя несправедливо.

Глория усмехнулась.

— А где в этом мире есть справедливость.

В тот вечер она так и не стала ничего рассказывать, но меня это не останавливало.

— Ты знала, что у Рафаэля есть брат-близнец? — спросила я на другой день.

Глория уже была в дверях, но на секунду замерла.

— Его бросили собственные родители из-за болезни, — продолжила я. — Как так можно?

Женщина развернулась ко мне и, внезапно улыбнувшись, проговорила:

— Дамиан был несносным мальчишкой. Хулиганил, не слушался, вечно во что-то влипал. Мы все считали, что ему следует брать пример с прилежного Рафаэля. И только годы спустя я поняла, что Дамиан был искренним и живым. А вот его брат… — она качнула головой.

— За что тебя уволили? — тихо спросила я, боясь ее спугнуть.

Глория тяжело вздохнула.

— В замке Алонсо я служила кухаркой. Когда граф, отец мальчиков, тяжело заболел и слег в постель, Рафаэль собрал всех слуг в большой зале и объявил, что теперь он полноправный хозяин замка. Я думала, что такого может измениться в обязанностях кухарки? Ан-нет. Мне было велело перестать переводить дорогие продукты и кормить больного графа остатками или в крайнем случае готовить простую овсянку с сухарями.

— Как это бессердечно! — воскликнула я. — А что же мать близнецов?

— Она замкнулась в себе и отошла от дел, — Глория пожала плечами. — Ты меня, конечно, не поймешь, но я подчинилась. Слишком боялась потерять место.

Она и сейчас подчинялась несправедливым приказам, отметила я про себя. Но это легко рассуждать, когда ты дворянская девочка. А если бы я перевоплотилась в бедную неграмотную крестьянку? Надолго ли хватило бы гордости и принципов?

— Я тебя понимаю, — ответила я.

— Граф таял на моих глазах. С каждым днем он становился все слабее, пока не потерял способность говорить. Меня так замучила совесть, что когда в очередной раз пришел доктор и спросил, как часто и чем граф питается, я не стала врать.

— И что же ответил доктор?

— Что на такой стадии болезни это не имеет значения, — она развела руками.

Я шагнула к Глории и коснулась ее локтя.

— Мне жаль, — искренне сказала я.

— Рафаэль сделал все, чтобы меня больше никуда не взяли работать. И только Фалконы вошли в мое положение. Поэтому уж простите, миледи, но я вам не союзница, — она убрала руку.

— И все равно спасибо, что рассказала, — я улыбнулась.

В тот вечер я много думала о Дамиане. Я часто о нем думала, каждый день. Хоть и понимала, что лучше бы мне беспокоиться о себе и составлять план побега, а не предаваться пустым мечтаниям. И все же серебряный дракон занимал мое сердце. И ничего я с этим не могла поделать. Поэтому думала. А после разговора с Глорией еще и начала представлять, каким он был маленьким.

В этом мире нет толстенных альбомов с фотографиями, которые насильно показывают гостям. Так что оставалось давать волю воображению и представлять себе зеленоглазого мальчугана с вихрастой головой, бегающего по полям и лазающего по деревьям. Интересно, встреться мы в детстве, мы бы подружились?

На следующее утро у меня все же созрело подобие плана. Когда Глория принесла воды и хлеба, я решила начать рассказывать ей о своем мире.

— Ты вчера со мной поделилась, — начала я. — И я хотела бы открыть тебе тайну.

Хотя женщина была явно не настроена болтовую и, вероятно, даже жалела, что открыла вчера рот, слово «тайна» ее все же заинтересовало.

— Я не Анриетта, — продолжила я, — я попала сюда совсем из другого мира и заняла тело Анриетты. В моем мире все, что происходит в Ангедолии, — это лишь история, написанная в книге.

Глория посмотрела на меня, как на умалишенную, и вышла. Но следующий раз я продолжила. Я рассказывала обо всем, что приходило в голову. Об электричестве, метро, машинах, телевизоре и телефоне. О том, что в мире почти не осталось дворян, и во многих странах даже простые люди могут получать образование. О том, что мужчины и женщины равны в правах, голосуют на выборах и, если хотят, свободно женятся и разводятся.

Иногда я замечала, что Глория заслушивается и намеренно задерживается. Она не отвечала, не спорила, не задавала вопросов. Но я видела, что мои слова задевают ее. И однажды утром она не выдержала.

— Хотела бы и я пожить в таком мире, — сказала она, закрывая дверь.

План сработал, потому что еще до полудня ко мне наведался Франсуа.

— Глория говорит, что ты бредишь, — заметил он прямо с порога. — Рассказываешь небылицы.

— От скуки можно и с ума сойти, — я пожала плечами.

Франсуа вошел в комнату и, подцепив ногой стул, деловито на нем развалился. Я устроилась на краю кровати.

— Хочешь выбраться? — спросил он, пронзая меня острым взглядом.

— Хотелось бы, конечно, — я кивнула. — А то так и молодость пройдет.

Франсуа щелкнул пальцами.

— Мне нравится, как ты мыслишь!

— Ты мне хочешь что-то предложить? — проницательно заметила я.

— Завтра свадьба Люсии и Джорджа.

— Как завтра? — удивилась я.

Сколько же времени я тут сидела?

— Да-да, — Франсуа закивал. — Завтра этот замок и все прилежащие земли формально отойдут нашей семье. Но мне не