Серебряные крылья для Мышки - Алёна Рю

Я видела, как от злости вздувались ее ноздри.

— Сами будете у себя дома, — выпалила женщина и самым наглым образом отодвинула меня в сторону. — А здесь у меня приказ, — добавила она уже тише.

Эту стычку я проиграла. Глория помогла мне облачиться в легкое розовое платье со шнуровкой на спине, а серые волосы заплела в косу с розовой же лентой. Цвет был не совсем мой, но смотрелась я все равно миленько.

— Спасибо вам, Глория, — поблагодарила я, рассматривая себе в зеркало.

Но она лишь фыркнула.

Завтрак подавали в просторной комнате с окнами во всю стену. Длинный дубовый стол был накрыт белой кружевной скатертью и уставлен серебряной посудой, всякими мисочками и креманочками. С левой стороны сидела Люсия и мужчина лет пятидесяти с пышными бакенбардами темно-рыжего цвета.

Рядом с ним сестра смотрелась скорее, как его дочка. И сходство усугублялось тем, что он то и дело норовил положить ей в тарелку побольше угощений.

Во главе стола сидел Франсуа, с которым я познакомилась вчера. Он держал в тонких пальцах миниатюрную чашечку кофе и заедал его крошечной печенькой. Понятно теперь, чего он такой худой.

С правой стороны стола было два стула, и оба пустовали.

Когда я появилась в дверях, Франсуа чуть приподнялся.

— Анриетта, — он расплылся в улыбке. — Как хорошо, что ты к нам присоединилась.

— Сестра, — Люсия посмотрела на меня с интересом, но хотя бы без притворной радости.

— Анриетта, это Джордж Фалкон, — представил своего родственника Франсуа. — Он мой дядя и будущий муж Люсии.

— Джордж руководит ремонтом замка, — сообщила Люсия, накрыв его ладонь своей.

Мы обменялись ничего не значащими любезностями, после чего я устроилась за столом. Через минуту в комнату вошла Катарина, и мне показалось, что присутствующие как-то разом напряглись.

Возможно, старшая сестра не была с ними заодно. Это надо проверить, но не здесь.

— Как продвигается ремонт? — поинтересовалась я, накладывая в тарелку омлет с тертым сыром.

Джордж кашлянул в салфетку и принялся рассказывать, какое крыло замка пожар задел больше всего, и как сейчас непросто найти надежных поставщиков. То камня нет, то с деревом проблемы, а уж с внутренним убранством и вовсе беда. Шторы надо заказывать чуть ли не за полгода.

— Пожар был, конечно, чудовищный, — добавил Джордж. — Я бы хотел восстановить замок как можно скорее, чтобы вам стало хоть немного легче после утраты. Понимаю, что ничто не заменит родителей и как раньше уже никогда не будет…

Пока он разглагольствовал, я посмотрела на Люсию. Она так и сидела с наклеенной улыбкой. А вот Катарина будущего родственника, похоже, вообще не слушала, а больше налегала на заварные пышки.

— Родители погибли от рук… — начала было я, но Люсия меня торопливо перебила:

— Умереть в огне, это ужасно, — она тяжело вздохнула, и Джордж слегка приобнял ее за плечи.

— Обещаю, дорогая, что от него не останется и следа.

Я отправила вилку в рот и задумалась. Значит, вот она какая — официальная версия. Видимо, о нападении бандитов даже не сообщали властям. И в глазах того же короля это не один феодал уничтожил другого, а лишь трагическая случайность.

Дамиан сказал, что я пойму, кто за всем стоит, когда прибуду в замок. Очевидно, это Фалконы. Вот только зачем? Барон был против брака Люсии и Джорджа? Возможно. Но неужели Фалконы пошли так далеко только ради этого?

Мой отец всегда говорил, что в любом деле надо искать деньги. Тогда и докопаешься до сути.

— Анриетта, — прервал мои размышления Франсуа. — Ты не хотела бы сегодня прогуляться?

— А, — я повернула голову. — Да, с удовольствием.

Может, я что-то из него выужу.

Закончив завтракать, мы с Франсуа отправились к конюшням. Судя по цвету досок, их только-только отстроили.

— Пожар все уничтожил, — качал головой Фалкон. — Бедные животные. Но мы привезли своих. Лучшие в Ангедолии.

— Я не очень хорошая наездница, — призналась я заранее.

— Я подберу для тебя саму смирную лошадь, — пообещал мой спутник.

Недалёко от стойл работал, перебрасывая вилами сено, крепкий мужичок в потертой рубахе. Заметив нас, он остановился и стянул шапку.

— Миледи вернулась, — и даже поклонился.

— Морис, приведи для Анриетты Белянку, — приказал Франсуа.

Мужичок тут же отложил вилы и кинулся в конюшню.

Морис… Почему мне это имя казалось знакомым? Кажется, его упоминала Лиза, бедная девушка, с которой я познакомилась, когда перенеслась в этот мир, и которая погибла при нападении наемников.

Мужичок вывел на свет роскошную бело-серую лошадь в яблоках. Я подошла ближе и погладила ее по мордочке.

— Я все подготовлю, миледи, — проговорил Морис и принялся возиться с седлом.

Франсуа зашел внутрь и вывел высокого гнедого скакуна с блестящей гривой. Его он седлал сам.

— Морис, как ты? — шепотом спросила я крестьянина. — Как живется при новой власти?

Мужичок опасливо огляделся и сказал так тихо, что я едва могла различить слова:

— Живы, и на том спасибо.

— Я это так не оставлю, — пообещала я. — Верь мне.

Морис лишь склонил голову.

Закончив со своим конем, Франсуа помог мне забраться в седло. Вел он себя, как джентльмен, не придерешься, но при этом меня не покидало ощущение, что из всех встреченных сегодня людей он был самым опасным.

Мы поехали медленно вдоль дороги от конюшни через поля, налитые от урожая. Над головой простиралось голубое небо, было тепло, но не жарко. Лошадь послушно шла вперед, и я даже немного расслабилась. Хотелось бы мне вот так же прокатиться с Дамианом.

— Должно быть странно возвращаться домой после долгого отсутствия, — начал Франсуа. — Даже не представляю, что с тобой было.

— Не хочу об этом говорить, — уклончиво ответила я. — Я здесь, и это главное.

— Последний раз я видел тебя, когда мне было лет шестнадцать, а тебе, наверное, десять. Не помнишь?

— Прости, — почти искренне сказала я.

— Да, столько всего произошло, — он кивнул. — Но я помню, как родители обсуждали твою помолвку с Рафаэлем Алонсо. Дело, казалось, было решено. И вдруг…

— Ты не рад, что он женится на твоей сестре? — удивилась я.

— Нет, ну как я могу стоять на пути у влюбленных, — он подъехал чуть ближе ко мне так, что наши ноги вот-вот коснулись бы. — Но мне было обидно за тебя.

Я усмехнулась.

— Думаешь, я много потеряла?

— Могу только представить, как были злы твои родители. Я слышал, тебя в родном доме не жаловали. Обзывали обидными словами и считали чуть ли не проклятой.

— Было такое.

— Поэтому я удивлен, что ты вообще решила вернуться, — продолжал Франсуа, заставляя меня гадать, куда он ведет. — Тебе все здесь должно быть ненавистно. Я