Реквием Сальери - Надежда и Николай Зорины

Все это Виталий в нашу последнюю встречу мне и объяснил. Но тогда я не понял, какое отношение имеет этот протокол и вообще Великсар к нашему делу. А теперь все стало ясно. Теперь получалось, если Великсар умрет, конверт вскроют, и я стану подозреваемым номер один. А жизнь Великсара в руках Соломонова. Когда Виталий мне про этот протокол рассказывал, я и представить не мог, что он зайдет так далеко. Мне и сейчас не понятно, каким образом он мог организовать покушение на мэра. Все-таки Соломонов врач, а не бандит. В таком деле должны быть определенные связи. Но все сходилось на нем.

Все сходилось на Виталике, а я оказался в ловушке: если не вернусь и не продолжу работу, Великсар не выживет, и тогда… «Новости» кончились, снова пустили фильм, а я судорожно пытался найти выход. У кого может храниться этот протокол? У адвоката? У начальника охраны? У жены? Знать бы, у кого конверт, я мог бы встретиться с этим человеком и все объяснить. Я смог бы его убедить, я привел бы доказательства своей невиновности, нужно только опередить события, узнать, у кого конверт. Но как, как узнать?

И тут я вспомнил о Полине Лавровой. Вот кто сумеет мне помочь. Эта слепая девушка способна видеть людей между жизнью и смертью. Видеть, слышать, разговаривать с ними, а значит, узнать информацию. Великсар сейчас как раз в таком состоянии. Она может к нему обратиться и спросить, где хранится конверт.

Я не знал, как сформулировать свою просьбу в письме – вопрос был до крайности деликатный. Поэтому просто перевел деньги на текущие расходы и оставил свой номер телефона.

Объявили регистрацию на наш рейс. С легким сердцем, будто вопрос уже решился и мне ничто больше не угрожает, я пошел к стойке. Инга стояла в очереди и беспокойно озиралась, не понимая, куда я ушел.

А потом были Синие Горы и полный покой, эйфорическое блаженство. Полина не позвонила, но я совершенно не переживал по этому поводу, растворившись в безмерном, бескрайнем покое. Инга была со мной, каждую минуту, за исключением утреннего часа, когда она уходила на свои одинокие прогулки. Никаких дурных предчувствий у меня не было. Я весь сосредоточился на Инге, я жил теперь только ей. А потом вдруг ее не стало – и все потеряло смысл. Соломонов, вероятно, подумал, что я из-за него вскрыл себе вены. Нет, это не так. Без Инги я не мог жить, да и не имел права, ведь это я ее не уберег.

Ну, вот и все, а теперь…

Я вдруг словно очнулся – или это Альберт Мартиросян уснул в своей коме? Перечитал текст на компьютере – ход многодневной работы, закрыл документ и удалил его.

Теперь я проснулся окончательно, я знал, что нужно делать. Наскоро принял душ, оделся и вышел из дому. Передо мной стояла трудная задача, но я верил, что справлюсь. Главный злодей во всей этой истории не Виталий Соломонов – он лишь инструмент, а виноват во всем безобидный ученый Альберт Мартиросян. Ну, и теперь, конечно, я, блуждающий по бесконечному лабиринту его сознания. Его невозможное, дьявольское открытие должно быть уничтожено раз и навсегда. Так, чтобы никаких следов не оставалось. А это означает, что мне придется убить Мартиросяна, а потом себя. Это единственный правильный ход, это единственный способ выбраться из лабиринта.

– Тише! Не делайте резких движений! – приказал мужчина, но Виктор его не послушал, решив, что терять ему нечего, поступил как раз наоборот: сжав кулак, резко выбросил руку в ударе, стараясь попасть в склонившееся над ним лицо. Но ничего не вышло: движения его были заторможенными, словно вокруг не воздух, а густая, тягучая жидкость, рука не послушалась – лицо мужчины отпрянуло, рука безвольно упала вниз.

– Успокойтесь, Виктор Евгеньевич! – отдал мужчина новый приказ, нисколько не удивившись выпаду Виктора.

– Откуда вы знаете мое имя? – спросил детектив, с трудом выговаривая слова – голова ужасно кружилась, лицо мужчины расплывалось, невозможно было собрать его черты воедино. Это ужасно раздражало и почему-то вызывало нестерпимую тошноту.

– В кармане вашей куртки мы нашли документы, – спокойно объяснил мужчина. – Паспорт и удостоверение, выданное частным детективным агентством. Значит, вы детектив? – то ли с насмешкой, то ли с уважением, разобрать было невозможно, уточнил мужчина. – Приехали к нам и попали в переделку? – уже с откровенной насмешкой, издевательски ласковым тоном спросил он. – Опасная у вас работа. Что же с вами случилось?

– А то вы не знаете? – попытался огрызнуться Виктор. Он хотел, чтобы его слова прозвучали насмешливо и грубо, но, как и движения, голос не повиновался ему. – Раз я у вас, значит, вы все обо мне знаете. И не только из документов.

– У нас? – Мужчина изобразил удивление. – У нас – это, по-вашему, где? – Он немного помолчал, потом успокаивающим жестом похлопал Виктора по руке. – Успокойтесь, вы не в логове бандитов, а всего лишь в больнице. В такси вы потеряли сознание. Водитель не смог вас привести в чувство, мы перенесли вас в приемный покой. Судя по всему, у вас сотрясение мозга. Вам обработали рану на голове и сделали укол. А сейчас вас оформят и перевезут в палату. Отдыхайте! Вам необходимо поспать.

Виктор хотел возразить, хотел приподняться, но опять ничего не вышло. Лицо мужчины утонуло в густом тумане, глаза сами собой закрылись.

– Спите! – приказал мужчина – приказывать, по-видимому, было его главной сущностью. Бывший военный, подумал Виктор, изо всех сил борясь со сном. Командирский голос продолжал отдавать приказы, но уже не ему, а кому-то другому. Потом Виктор почувствовал, что его куда-то везут. Вернее, не его, а это безвольное, не подчиняющееся больше ему, тело. Отчетливо послышался стук копыт. Из густого тумана выехал мужчина на сером коне, отдал последний приказ, и все смолкло – над миром сгустилась тьма.

Виктору казалось, что спал он очень долго. Но когда открыл глаза, увидел, что все еще утро. Часы на стене показывали половину одиннадцатого. Он приподнялся на постели – голова кружилась гораздо меньше, и тошнота почти прошла. Осмотрелся. Да, этот командир его не обманул, он действительно в больнице. В трехместной палате, но две другие кровати пусты – вероятно, его соседи куда-то вышли. Да и ему, в общем, разлеживаться некогда. И так потерял столько времени. Придерживаясь за стены и мебель, Виктор вышел в коридор.

Напротив его палаты оказался пост дежурной медсестры. Девушка лет двадцати увлеченно читала какую-то книгу и не обратила на Виктора никакого внимания.

– Простите, – проговорил он. Девушка неохотно оторвалась от книги, недовольно на него посмотрела, чем неуловимо напомнила Соловьева. – Как мне найти врача, который… – Виктор запнулся, не зная, как сформулировать вопрос – голова работала еще плохо. – Который меня осматривал.

– Спросите в ординаторской. – Девушка равнодушно махнула рукой куда-то в сторону коридора и снова уткнулась в книгу.

Виктор пошел по коридору, всматриваясь в таблички на дверях: с трудом различая буквы и цифры, зрение тоже до конца не пришло в норму. Но когда нашел, наконец, ординаторскую, понял, что врач ему сейчас ни к чему, кроме проблем и ненужных вопросов, встреча с ним ничего не принесет. Виктор поковылял по коридору дальше, соображая, а что тогда ему нужно.