Испанский сапог. Нам есть чем удивить друг друга - Александр Григорьевич Звягинцев

за ним, Ледников заметил, что волосы у него не столько светлые от природы, сколько выкрашены прядями.

В доме Ледников уселся на то же место, где сидел, разговаривая с Лерой. Стригин устроился напротив, закинул ногу на ногу.

— Так вот, Антон Стригин, слушай меня внимательно. Я тебе расскажу кое-что о твоей собственной жизни. Для того, чтобы ты понял, какое дерьмо эта самая твоя жизнь.

Лицо Стригина застыло. Потом он попытался презрительно усмехнуться, но получилось у него плохо.

— Когда твоя холуйская служба у Рафы в студенческие годы закончилась, ты оказался на мели. И все, чего ты хотел — вернуться в мир богатеев и жить этой сладкой жизнью, ничего не делая. В таком состоянии тебя обнаружил дальний родственник Петрухин, специалист по похищениям. Не знаю, то ли он предложил тебе использовать твои знания этого мира, то ли ты сам предложил свои услуги… Собственно, какая разница!

Ты искал клиентов — детишек, за которых много дадут, причем не поднимая особого шума. Какие-то ваши подельники их похищали. А Петрухин отслеживал действия или бездействие милиции. Все шло хорошо, но вот суммы, что вы зарабатывали, оказались невелики. Потому что, как выяснилось, Петрухин работал на какого-то большого дядю, который жил в Испании и забирал деньги себе…

Ледников внимательно наблюдал за реакцией Стригина. Тот все это время без особого успеха пытался делать невозмутимое лицо.

— А потом случилась история с похищением Кирилла Вишневского, на которой вы погорели. Большие дяди, на которых вы работали, нашли адвоката Келлера, и он вас с Петрухиным спас. Но если Петрухин стал отработанным материалом, то ты, Антон Стригин, оказался нужен. Потому как дяди затеяли большую игру с наследством олигарха Муромского, в которой самую важную роль играл Рафа Муромский, твой дружок по юношеским проделкам и безобразиям. Тебя привезли в Испанию и в какой-то из моментов, когда на Рафу нашло недолгое просветление, ты втерся ему в доверие и стал жить здесь… Видимо, напомнил ему ваши пакостные подвиги в студенческие годы…

Но ты не просто жил, ты был агентом Келлера. Доносил ему обо всем, что делает Лера Согдеева, что она собирается предпринять… Но быть просто доносчиком, тебе показалось мало. К тому же ты понимал, что если наследство заграбастают Сатрап и Келлер, тебе мало что обломится, совсем мало… А может обернуться еще хуже — ведь ты свидетель, никому не нужный. А как с такими поступают, ты уже знал.

В общем, ты посчитал, что лучше, если наследство достанется Рафе. С ним ты сможешь договориться. Но тут тоже было препятствие — Лера Согдеева…

Знаешь, Стригин, большие деньги обладают способностью ослеплять. Они сводят с ума. Люди, которые вчера мечтали о тысяче баксов, вдруг очумевают, когда им кажется, что они могут получить миллионы. Миллиона, о котором они вчера и думать не могли, им становится мало и они готовы пойти на все, чтобы получить два… А если три!..

Ледников покачал головой.

— В общем, ты стал играть в свою игру — весьма сложную и запутанную. С одной стороны, ты работал на Келлера и его клиента Сатрапа. С другой — ты был заинтересован в победе Рафы, а значит, должен был помогать Лере, которая защищала его интересы. Но, просчитал ты, в какой-то момент, когда победа Рафы будет уже предопределена, Леру надо будет устранить, чтобы она ни на что не претендовала…

— Не знаю… — облизнул пересохшие губы Стригин.

— Я вот не знаю, кому пришла в голову идея похитить журналистку… Думаю, Лере… Такие замысловатые комбинации — ее стиль. Наверное, она что-то сказала об этом, а ты, вспомнив прошлое, организовал похищение. То ли сам, то ли с помощью каких-то отморозков, которых здесь сейчас пруд пруди… Ты слышал, как я потребовал от Леры освободить журналистку, и понял, что пора сделать это, потому что Сатрап уже не выберется из этой переделки. Во всяком случае, в ближайшие лет десять. И Лера уже только мешает. Она уже не нужна, от нее можно избавиться…

— Господи, как вы не понимаете?!..

— Чего?

— Все не так! То есть что-то так, а на самом деле все по-другому…

Вдруг наверху хлопнула дверь.

Глава 22

Pedro fue a empujar margaritas

Педро отправился выталкивать маргаритки (педро умер)

Подняв глаза, Ледников увидел, что у решетки на втором этаже стоит человек. Он не сразу узнал его. Да это было немудрено. Последний раз он видел его в Лондоне, когда обезумевший от страха и пережитого ужаса тот выл в темной комнате, сжавшись клубком, будто зародыш в утробе.

На сей раз Рафа был в шикарном шелковом халате и пестром шейном платке. Он явно пополнел за это время, волосы его были зализаны назад, как у истинного кабальеро, и лоснились. На нездорово одутловатом лице не хватало только фатовских усиков.

— Рафа, ты же спал! — встревоженно сказал Стригин.

— Спал. Но проснулся. Слышу, у нас гости. Вот решил поздороваться… — Рафа уже спускался к ним по лестнице, держа руки в карманах халата.

«Он выглядит совершенно нормальным, подумал Ледников. Только вот малоподвижный образ жизни ему на пользу явно не идет».

Рафа подошел к ним, улыбнулся, потом вынул руку из кармана…

Ледников не сразу понял, что в руке у него небольшой пистолет. А потом Рафа поднес пистолет к виску Стригина и нажал на курок. Стригин дернулся и с открытым ртом откинулся на спинку дивана.

Рафа повернулся к Ледникову. Лицо у него было безумно спокойно. Безумно.

«Если он начнет стрелять, сделать ничего нельзя, соображал Ледников. Разве что валиться на пол и попробовать нырнуть под пулю. Но все равно шансов ноль. Одна надежда, что он не такой уж опытный стрелок. Хотя черт его знает!..»

Рафа с любопытством смотрел на Ледникова, водя дулом из стороны в сторону. Ну что — бросаться на пол башкой вперед и будь что будет?

— Давайте-ка пойдем вон туда, — Рафа кивнул на диван у окна в другом конце громадной комнаты. — Мне нужно с вами переговорить.

— Труп мешать не будет? — осведомился Ледников. Рафа улыбнулся:

— Да мы недолго. Ничего с ним не случится. Но если вас смущает, то…

Он покрутил головой, потом сдернул со столика скатерть и набросил ее на лицо Стригина.

— Так лучше?

«Пожалуй, с нырянием можно и погодить, — подумал Ледников. — Если бы он хотел выстрелить, то выстрелил бы сразу. Но, судя по всему, у него есть какая-то мысль, которую он хочет мне объяснить».

Когда они уселись друг против друга — Ледников