И пришёл Лесник! 2 - Василий Лазарев

тоже. Папаша Кац останется в броневике. Да? — В ответ папаша Кац услышавший всё через внешние микрофоны покачала пулемётной спаркой. Я подошёл к огромной норе, в которую мог пройти высокий человек, не нагибаясь и прислушался. Вроде тихо и почти ничем не пахнет, но Гном всё равно нашёл. Взяв автомат на изготовку, я осторожно полез вниз. Лаз шёл под углом в сорок пять градусов, но уже через десять метров спуск стал более пологим и дальше уже выровнялся в горизонтальный туннель. Почва под ногами была плотная, в основном глина, в ней было удобно копать себе нору. Коридор, по которому мы шли был почти прямым и немного уходил вправо. Впереди меня бежал Гном то и дело принюхиваясь.

— Вот сюда, — он показал на один из боковых проходов. Основной коридор уходил дальше, но Гном почему-то показал именно сюда. — Она там.

Я отодвинул его и пошёл дальше первым, за мной тенью следовала Наташа. У нас с ней уже выработалась своя тактика. Я прикрывал её от физического контакта, она в свою очередь поражала мишень из-за моей спины. Мы прошли ещё немного и вывалились в большой зал. Наверное, долго паук копал его. В центре находилась мощная колонна, вернее нетронутая порода. Сам зал по окружности был размером с волейбольную площадку. Вокруг колонны и по окружности зала были прилеплены бурые мотки ниток высотой метра по два. Ну мне так показалось поначалу, они не были идеально прямоугольны, скорее больше напоминали рожок, направленный сужающейся частью к полу. Самое страшное, что эти коконы не были пусты. Волосы у меня на голове зашевелились сами по себе, когда увидел, что там внутри. Я вытащил нож и начал их потрошить одного за другим. В них находились люди. Некоторые тела были ещё довольно свежи. От других оставались только одни мягкие кости, они гнулись как резиновые. В-третьих, вообще не было ничего кроме бурой жидкости. Вот, наверное, об этом говорил Гном, сам он сразу стал блевать, уперевшись лбом в стену. Наташа держалась из последних сил, мне же было некогда, и я резал как заведённый твёрдую оболочку, стремясь найти свою любимую. Когда она была рядом я переживал не так сильно, но стоило ей попасть в эту пещеру как я понял, что потерял близкого человека.

Я нашёл её в самом дальнем углу, куда паук пихал ещё свежих людей. Само растворение занимало время и у входа в пещеру висели старые коконы. Её последнее пристанище ещё было мягким и не успело отвердеть. Лиана находилась в нём как в рожке с мороженым облепленная бурой массой и не подавала признаков жизни.

Глава 16. В гостях у людоеда

Я разорвал кокон руками отбросив всякую брезгливость. Перед моими глазами предстала Лиана, ещё тёплая. У неё прощупывался пульс, абсолютно голая с порезами на теле от лап чудовища, видимо паук задел её кожу, когда срывал комбинезон. Лиана была без сознания и приходить в себя не собиралась. Ладно, с этим разберётся папаша Кац, мне же предстояло её вытащить из норы. Взяв на руки жену, я пошёл к выходу, в главном туннеле было тихо, может паук лёг спать? Ведь спят же пауки когда-нибудь? Эх, жалко взрывчатки нет с собой, завалить его логово вместе с ним к чертям собачьим. Вряд ли, откопается ведь скотина. Мы шли по коридору тихо, как мышки, не в наших интересах сейчас было устраивать сражение и когда до подъёма оставалось всего ничего, в туннеле за нами началось движение. Просто так убежать и запрыгнуть в броневик возможно бы нам удалось, но только не с Лианой на руках. Впереди ещё ждал подъём под сорок пять градусов.

— Гном, держи её, — Наташа сняла куртку и укрыла Лиану, та так и не приходила в сознание. Я передал жену Гному. Юноша с трудом удержал её и на нетвёрдых ногах направился к выходу, а там ведь ему ещё предстояло преодолеть горку и вылезти наружу. Лиана весила не меньше его, ну давай пыхти отсюда быстрее. Чувствую сейчас здесь будет весело, Гном понял меня без слов и на пределе своих возможностей поковылял на выход из норы. Наташа была готова и только коротко кивнула.

В туннеле послышалась возня, будто сотни маленьких лапок бегут по утоптанной глине. Скорее всего какой-то звуковой эффект, не может же у него быть столько ног. Я приготовился стрелять, у меня с собой было шесть обойм, пауку должно хватить. Ещё и Наташа, сейчас мы тебя уделаем! Звук приближался и уже через несколько секунд вдалеке показалась огромная бурая масса, заполнившая собой весь туннель. Нечто бесформенное, я дал пару очередей, как бы предупреждая, что я опасен и настроен серьёзно. Нолдовские заряды прошли незамеченными и улетели вдаль. Я протёр глаза.

— Ничего не пойму, что там? — кинул я через плечо Наташе.

— По-моему их там много, и они все кишат…

— Кого много, он же один вроде должен быть?

— Вот уж не знаю, но морозить их рано, они ещё слишком далеко.

— Хорошо, ждём. Здесь бы огнемёт пошёл. У нолдов есть что-то подобное?

— Не видела, но наверняка есть. Смотри! — рой не пойми, чего начал двигаться. Несколько десятков маленьких целей, ковром покрывая стены, пол и даже потолок стремительно двигались к нам. Самого паука я не увидел, а это, стало быть, его детишки? Размером с терьера, покрытые чёрной с бурыми подпалинами шерстью они выглядели настоящими пауками если бы только не одно отличие. Вместо привычной головы у насекомого было нечто другое, ещё более отвратительное и страшное. Голова одновременно казалось человеческой, то есть круглой с огромными глазами-блюдцами и совершенно безумной пастью полной острейших треугольных зубов. Улей превзошёл самого себя скрестив всю ту мерзость и отвращение какую можно было себе представить. Добавьте к этому шесть мохнатых ног, на этот раз как у обычного паука, объёмистое брюшко и две жвалы больше похожие на крабьи клешни. И вот этого «добра» выбежало на нас несколько десятков. Родитель решил поучить потомство охоте. В принципе правильно, если уж жертвы настолько тупы, что сами заявились к нему в нору. Наташа, стоя за мной внезапно и оглушительно завизжала, как только в обморок не упала от такой омерзительной картины. Я от неожиданности выстрелил и даже попал в одного из них. Детёныш лопнул, по туннелю разлетелись бурые брызги, пуля попала ему в брюхо. Голова же дохлого паучонка продолжала клацать зубами, но ползти ей был уже не на чем. Как живучая тварь!