Арвендейл Обреченный. Трое из Утренней Звезды - Антон Корнилов

Стража у Красных ворот не посмела задержать его. Никто из стражников даже не пикнул, когда он – в запыленной одежде, с ног до головы испятнанный подсохшими кровавыми брызгами, с мечом, покрытым свежими засечинами, в руках – прошел под воротным сводом, не глядя на стражников, глядя прямо перед собой.

Ратники, выстроенные в две шеренги на входе в Красный двор, тоже не решились преградить ему дорогу.

– Сестры-помощницы!.. – ошарашенно ахнул кто-то из них. – Мертвяк идет…

– Какой тебе мертвяк, дурачина!.. – ответили ему из второй шеренги. – Как есть живой! Подранный только маленько…

Красный двор, клокочущий музыкой и праздничным многоголосым шумом, распахнулся перед ним. Сотни лиц, покуда еще не обращенных к нему, увидел он.

Не убирая меча в ножны, он направился в центр двора, туда, где на открытом пространстве, широко и высоко окруженном ступенеобразно поднимающимися рядами скамей, полными народу, изо всех сил терзали свои инструменты музыканты.

И пока он шел наискось через двор, люди изумленно смолкали, привставая на своих местах, чтобы лучше рассмотреть…

Музыканты, увлеченные игрой, заметили его последними. Развеселая музыка потеряла стройность, ритм запрыгал, как по кочкам; мелодию будто потянули в разные стороны, распустили, словно коврик… Один за другим музыканты, бросая инструменты, прыскали прочь.

Он остановился в центре двора. Случайная лютня жалобно пискнула под его ногой.

И наступила тишина.

Все, кто присутствовал в тот момент на Красном дворе, уставились на него одного. Впрочем, полная тишина длилась всего несколько мгновений. Это было похоже на то, как начинается дождь: сначала возникает едва слышное шуршание, затем оно становится громче, перерастая в бормотанье тысяч капель, потом повсюду – позади, спереди, по сторонам – вскипает бурный клекот… Подобно вспухающим и тут же лопающимся пузырям на воде, открывались и закрывались изумленные рты собравшихся на праздник.

Но он не смотрел по сторонам и не оглядывался. Взгляд его был вонзен в одно лишь лицо, белеющее в теневом полумраке полога шагах в двадцати прямо перед ним. Лицо графа Альвы, родного его дядюшки.

Первым пришел в себя капитан замковой стражи, старый Хунт, служивший еще прежнему лорду Утренней Звезды, Адаму Сторму.

– Виконт Эвин Сторм! – потребовал Хунт, шагнув несколько раз по направлению к юноше. – Вложите оружие в ножны!

Юноша оторвал взгляд от неподвижного лица дядюшки, посмотрел на меч в своих руках… как-то не-внимательно посмотрел. И снова поднял глаза на графа Альву.

– Виконт! – громче повторил капитан Хунт. – Вложите оружие в ножны!.. Не надо, Эвин… – тише попросил он.

Юноша на этот раз и вовсе не отреагировал. Он молча стоял и смотрел.

У полога, под которым сидели Альва с дочерью и Руэри Грир с сыном, задвигались, забряцали доспехами рыцари графской и герцогской свит. Двое-трое рыцарей двинулись было к Эвину, но тут же замешкались… И смущенно вернулись обратно. Видно, фраза, произнесенная кем-то позади них свистящим шепотом: «Это ж тот самый… из Полуночных Егерей…», – охладила их пыл.

Эвин безошибочно стрельнул взглядом туда, где среди прочих сидели на скамье его товарищи: Манго и Мюр. Братья-Егеря сидели прямо, но каждый из них смотрел себе под ноги…

Капитан Хунт сжал зубы. И, отступив, подал знак.

Пятеро стражников бросились к Эвину. А тот, тяжело качнувшись, тронулся с места, пошел вперед – не навстречу стражникам, а навстречу графу Альве.

Вооруженные неуклюжими алебардами стражники не смогли даже затормозить движение юноши.

Подоспевшего к нему первым Эвин, поднырнув под его замах, сшиб ударом гарды в лицо. Второму в длинном выпаде обрубил наконечник алебарды и просто оттолкнул, обезоруженного, в сторону. Третьему молниеносным ударом снес шлем, повергнув ратника бесчувственным на землю. Четвертый и пятый, не рискуя нападать, какое-то время пятились, бессильно тыча остриями в юношу, затем один из них споткнулся и упал, а тот, что остался на ногах, бросил алебарду и поднял руки.

Эвин прошел мимо них, не удостоив взглядом.

– Виконт, остановитесь! – выкрикнул капитан Хунт.

До мест, занятых герцогом и графом с их детьми, юноше оставалось менее десяти шагов. Залязгали, вылетая из ножен, мечи рыцарей.

И тут опомнился наконец герцог Руэри.

– А ну стоять! – громыхнул он, расправив плечи, грозно встопорщив черную бороду. – Ты что возомнил о себе, щенок?! Ты не видишь, кто перед тобой?! Брось меч и преклони колено, виконт Эвин Сторм!

Юноша шагнул еще раз… И остановился. Встал на одно колено, поклонился и поднялся. Но меча не бросил.

– Сэр Альва! – зарявкал герцог, смотря то на Эвина, то на сидящего рядом – все еще в окаменении – графа. – Не можешь справиться с одним-единственным юнцом, как у тебя вообще получается целым графством управлять?! А ты… виконт! Не погиб, значит… исполняя долг… Ошибочка, значит, вышла. Что ж… Что такого случилось, что ты прешь с оружием на своих господ?

– Признаться, случившееся до сих пор не укладывается у меня в голове, – ровным, хотя и несколько придушенным голосом проговорил Эвин. – Но, может быть, кто-то из присутствующих поможет мне разобраться – что случилось… – и снова уставился на дядюшку. – Может быть, мы все вместе, честные жители великого Арвендейла, попробуем разобраться?..

Альва вздрогнул, поспешно вскочил, сбросив с себя осколки лопнувшей оторопи, метнул в Хунта ошалелый взгляд.

Капитан Хунт дважды взмахнул рукой. Со всех четырех сторон споро потекли к Эвину меж рядами скамеек стражники, заколыхались на полуденном солнце острия алебард. Высоко над головами зрителей застучали сапоги бегущих по стенам арбалетчиков. Ломаные тени засуетились вокруг юноши на свеженасыпанном отливавшем солнечным золотом песке.

Эвин взмахнул мечом, принимая боевую стойку.

Собравшиеся заахали, привставая со своих мест.

– Ой, что сейчас будет!.. – возбужденно каркнул кто-то.

– Эвин!.. – негромко произнес Альва, коротко оглянувшись по сторонам. – Мальчик мой… Очень прошу тебя, не делай глупостей!

Голос графа не был испуганным или заискивающим, не был угрожающим; граф говорил почти спокойно, даже как-то доброжелательно. Видимо, с того самого момента, как Эвин появился на Красном дворе, Альва не пребывал в безмысленном трансе от изумления и страха. Он напряженно размышлял о том, как выкрутиться из создавшейся ситуации. И вот – нашел верный ход. А быть может, подготовил его заранее.

– Не делай глупостей, Эвин! – повторил Альва. – Ничего для дворянина не может быть дороже чести его рода. Вспомни о своем отце, Эвин, о моем брате! Пусть его честный прах не будет опозорен. Ибо позор одного члена семьи – позор для всей семьи!