Краткая история науки - Уильям Байнум

Слово «палеонтология» вошло в оборот во Франции в 1822 году, оно стало именем науки об ископаемых окаменелостях. Окаменелости – это отпечатки, части или целые живые существа (растения и животные), умершие много лет назад и с течением тысячелетий под воздействием определенных условий превратившиеся в камень. Окаменелости выставляют во многих музеях, и есть люди, собирающие их для удовольствия.

Сейчас заниматься этим труднее, чем раньше, поскольку все окаменелости, до которых легко добраться, собраны и изучены. Но в некоторых местах, как в городке Лайм-Реджис на южном побережье Англии, утесы постоянно размываются морскими волнами, и новые останки появляются на свет.

Люди натыкались на окаменелости тысячи лет, и изначально слово «ископаемое» означало нечто извлеченное из земли, им могли обозначать старые монеты, черепки от горшков или просто красивые камушки. Но многие объекты, похороненные в недрах, выглядели подобно раковинам, зубам или костям животных, и постепенно термин стал обозначать части давно умерших созданий.

Раковины морских существ иногда находили на вершинах гор, далеко от берегов, порой окаменелости мало напоминали раковины, зубы или кости известных животных. В семнадцатом веке, когда натуралисты начали размышлять над тем, что попадается им в руки, были предложены три разные гипотезы. Во-первых, некоторые ученые верили, что эти объекты порождены особой природной силой, старавшейся создавать новые виды организмов, но потерпевшей неудачу. Продукты ее творчества напоминали существующие виды живых существ, но были не доведены до конца. Другие утверждали, что окаменелости являлись останками животных и растений, которые пока еще не открыты. По мере того как огромные пространства нашей планеты будут исследованы, их постепенно обнаружат в отдаленных частях Земли или в океанской бездне. Третья группа ученых мужей осмеливалась предполагать, что эти существа некогда жили, но затем вымерли, исчезли. Если это так, то наш мир должен быть куда старше, чем считает большая часть людей.

Так что только в восемнадцатом веке слово «ископаемое» приобрело свое современное значение – окаменелые останки растения или животного, некогда бывшего живым. Именно тогда понимание того, что это значит, стало доминировать в научном мышлении.

Ученым, который убедил мир в существовании вымерших животных, стал француз Жорж Кювье (1769–1832). Кювье был очень хорошим анатомом, особенно в том, что касалось сравнительной анатомии животных, в особенности он интересовался рыбами, но имел обширные знания о животных вообще.

Он вскрыл сотни разных животных, чтобы рассмотреть различные части их тел и изучить внутренние органы. Он доказывал, что животные не более чем биологические машины и каждая анатомическая деталь существует ради какой-то цели.

Также он обнаружил, что все органы тела живого существа работают в связке.

Например, хищники, питающиеся мясом, имеют клыки, которые позволяют отрывать куски плоти от жертвы. Для переваривания этих кусков существует особая пищеварительная система, а для того, чтобы их добыть – мускулы, и вообще все характеристики нацелены на то, чтобы жить на мясной пище. Травоядные, питающиеся травой с пастбищ, как овцы или коровы, имеют тупые зубы, помогающие перетирать растительные волокна. Их кости и структура мускулов предназначены для того, чтобы долго ходить и стоять, а не для прыжков и бега.

Понимание Кювье того факта, что животные прекрасно сконструированы, что все их части гармонично сочетаются друг с другом, позволило ему определять структуру и образ жизни любого создания при наличии только его части. «Найдите клыки, и вы найдете хищника», – заявлял он.

Тот же подход Кювье развил и в отношении ископаемых, вместе с другими натуралистами он предпринял тщательное изучение окаменелостей, найденных в окрестностях Парижа. Они обнаружили, что ископаемые часто напоминают животных, которые все еще обитают во Франции, но в других случаях кости и зубы имели маленькие, но значимые отличия от тех же частей существующих организмов.

Тогда как раз в Сибири был найден замерзший труп большого слоноподобного зверя. Кювье изучил останки этого «шерстистого мамонта», как его назвали, и заявил, что он отличается от любого из известных слонов, да и животное такого размера было бы непременно замечено, сохранись оно где-нибудь в живом состоянии.

Отсюда следует, что мамонты к нашему времени исчезли.

После того как идея о том, что некоторые виды животных и растений вымерли, овладела умами, натуралистам стало куда легче интерпретировать новые находки. Восстановить то, как выглядел мир в доисторическую эпоху, нам помогли труды двух не похожих друг на друга англичан.

Первой была Мэри Эннинг (1799–1847), дочь бедного плотника из Лайм-Реджис. Место рождения определило то, что Мэри стала «охотницей за окаменелостями», причем к этому делу она обратилась, будучи совсем молодой, ведь хорошие образцы можно было выгодно продать ученым и коллекционерам. Мэри и ее брат Джозеф использовали знание местности, чтобы открыть настоящий бизнес по собиранию и продаже ископаемых.

В 1811 году они нашли сначала череп, а затем и прочие кости очень странного существа. По грубой оценке, оно было семнадцать футов (пять метров) в длину, и не походило ни на один ранее найденный организм. Скелет выставили в Оксфорде, а его обладателя назвали ихтиозавром, что буквально означает «рыбоящер», поскольку у него имелись плавники и обитал он в воде.

Мэри за свою жизнь нашла еще множество удивительных существ, включая одно, напоминавшее огромную черепаху, но без свидетельств того, что у нее когда-то был панцирь. Это животное позже поименовали плезиозавром (буквально «почти ящер»). Открытия принесли ей славу и деньги, но с ходом времени конкуренция в деле охоты за окаменелостями обострилась, и на пути Эннинг и ее семьи стали вставать различные препятствия.

Мэри Эннинг была необразованной женщиной, и находки требовались ей лишь для продажи.

Гидеон Мантелл (1790–1852) встречался с проблемами другого рода, он служил семейным врачом в городке Льюис, графство Суссекс, все в той же Южной Англии, и имел доступ к окаменелостям в карьерах, где добывался известняк. Как медик он хорошо знал анатомию и мог понять, что именно попадало к нему в руки.

Но он был должен заниматься ископаемыми, урывая время у медицинской практики и растущей семьи. Он превратил свой дом в некое подобие музея окаменелостей, и это вовсе не радовало его жену, ну а путешествие в Лондон, где можно предъявить находки ученым, было долгим и дорогим предприятием.

Несмотря на проблемы. Мантелл упорствовал в своем увлечении и был вознагражден, открыв несколько экзотических созданий. В 1820-х он нашел зубы невиданного до тех пор облика, и их владелец был назван игуанодон, что значит «с зубами как у игуаны» (игуана – род тропической ящерицы). Ну а поклонники доктора из Суссекса доставили ему почти целый скелет игуанодона.

Мантелл также открыл гилеозавра, покрытого шипами ящера, и тем самым подтвердил, что некоторые из гигантских рептилий ходили по земле. Другие имели черты, сближавшие их с птицами, так что в этом странном мире были населены и море, и суша, и даже небо.