Весь Рафаэль Сабатини в одном томе - Рафаэль Сабатини

у окна, лежали какие-то бумаги. Андре-Луи бегло их просмотрел: ничего важного они не содержали. Он открыл два выдвижных ящика, но и там не обнаружил чего-либо интересного.

Затем Андре-Луи и неотступно следовавшие за ним мэр с Буассанкуром перешли к бюро красного дерева, стоявшему в стенной нише. Оказалось, что бюро заперто на ключ.

Взломав замок, Андре-Луи сел и принялся просматривать бумаги, жестом пригласив мэра присоединиться к нему. Тот придвинул стул и устроился подле гражданина агента. Буассанкур, стоявший с другой стороны, помогал разбирать содержимое бюро, следуя указаниям молодого человека.

Дневной свет давно угас, и они в течение трех часов работали при свечах в холодной, неприбранной комнате. Результатом их энергичных поисков стала тонкая пачка документов, которую Буассанкур перевязал тесемкой. Наконец бюро закрыли, и мэр по распоряжению Андре-Луи его опечатал. Они также опечатали обе комнаты Тюилье, сообщив перепуганной вдове Грассе, что в них нельзя входить до тех пор, пока не поступит официальное разрешение Комитета общественной безопасности.

После этого все трое вернулись в «Красный колпак», где хозяин поспешно принялся разводить огонь, дабы гражданин агент мог согреть свои члены. Тем временем Андре-Луи и мэр предались более подробному ознакомлению с изъятыми документами, а Буассанкур, изображавший секретаря, делал записи, следуя указаниям гражданина агента.

Самым ценным трофеем оказалось послание Сен-Жюста, которое Тюилье неосмотрительно сохранил вопреки приписке в самом конце, призывавшей адресата незамедлительно уничтожить письмо. Оно было написано месяц назад и состояло из умышленно туманных выражений. Имя Торена там не упоминалось. Однако по прочтении этого письма в свете последующих событий невозможно было не усомниться в правомерности того обвинения, которое ему предъявили при аресте.

Если этот Панталоне, — писал Сен-Жюст, — не прекратит визжать, это может обернуться для меня серьезными неприятностями. Добродетель и целомудрие чрезвычайно популярны в последнее время, и я, естественно, выступаю в их защиту. Я сказал достаточно, чтобы тебе стала понятна щекотливость сложившегося положения. Выводы делай сам. Что-то необходимо предпринять. Не уверяй меня, что все можно уладить как-то иначе. Даже если я так поступлю, этот человек все равно может быть для меня опасен. Нужно гарантировать его молчание. Надеюсь, твоя изобретательность поможет тебе найти выход. При необходимости посоветуйся с Б. С. Ж. Вы оба можете рассчитывать на мою благодарность.

С братским приветом, навечно твой друг

Ф. Сен-Жюст.

Андре-Луи прочитал письмо вслух и стал выпытывать у мэра сведения, которые позволили бы расшифровать содержавшиеся в послании намеки:

— Панталоне в комедии — всегда обманутый муж. Следующая фраза письма подтверждает, что речь идет о рогоносце. Кто из рогоносцев здесь, в Блеранкуре, мог бы поставить в щекотливое положение депутата Сен-Жюста?

Вопрос перепугал мэра до крайности — с тем же успехом Андре-Луи мог приставить к его голове пистолет. Но как ни напуган был Фуляр, от ответа он увиливать не стал:

— Торен.

— Торен! — Андре-Луи изобразил изумление. — Но это же имя заговорщика!

— Именно так, — подтвердил мэр.

— Человек, молчание которого нужно гарантировать. Знаете, гражданин мэр, мне начинает казаться, что тут был заговор совершенно особого рода. Тюилье, который его раскрыл, не смог объяснить нам ни того, в чем этот заговор заключался, ни того, кто в него входил помимо несчастного Торена. Что же на самом деле случилось с этим человеком? Какова его истинная история?

Мэр рассказал все, что ему было известно. В городке ни для кого не являлось секретом, что Сен-Жюст соблазнил жену Торена. С тех пор как депутат уехал в Париж, госпожа Торен исчезла, и ходила молва, что Сен-Жюст забрал ее с собой.

Буассанкур быстро строчил, сокращая слова, чтобы поспеть за рассказом мэра.

— Поучительная история о человеке, который «выступает в защиту добродетели и целомудрия», — обронил Андре-Луи и перешел к следующему вопросу: — Теперь этот Б. С. Ж. Здесь есть две записки, подписанные этими инициалами. В первой Б. С. Ж. предлагает арестовать какое-то лицо, какое именно, он не называет. Во второй, отвечая, по всей видимости, на вопрос, он пишет: «Откуда я знаю, что тебе с ним делать? На твоем месте я бы отправил его в Суассон, на гильотину». Возможно, он имеет в виду несчастного Торена. Кто этот Б. С. Ж.? У вас нет никаких догадок на этот счет?

— Должно быть, это Бонтам, некий тип, живущий в Шоме. Он называет себя Бонтам Сен-Жюст.

— Называет себя? Как вас понимать?

— Он какой-то родственник депутата Сен-Жюста. Несомненно, он имеет право называть себя так. Но чаще его зовут просто Бонтам.

— Чем он занимается?

— По профессии он коновал. Но сейчас фермерствует. Он якобы приобрел недавно эмигрантское поместье. — Сказав это, мэр фыркнул.

— Что подразумевается под вашим «якобы»? — насторожившись, вскинул голову Андре-Луи. — Он купил поместье или нет?

— Вероятно, купил. Но я никогда не слыхал, чтобы у него водились деньги.

У Андре-Луи был вид охотника, напавшего на след.

— Это интересно. У этого малого нет денег, и все же он покупает землю.

— О, и много земли! Все в окрестностях Боса.[516] Чертовски много земли!

Гражданин агент погрузился в задумчивость.

— Возможно, нам придется поговорить с этим Бонтамом Сен-Жюстом, — сказал он наконец. — Пусть объяснит эти записки. — И он сменил тему: — Возвращаясь к Торену, что вы можете о нем сказать?

— Ничего хорошего. Никчемная личность, пьяница, бил жену. Никто не осуждал бедняжку, когда та уехала с гражданином Сен-Жюстом. Вот почему об этой истории мало судачат. Никто не пожалел Торена, когда его схватили.

Андре-Луи посуровел.

— Как бы он себя ни вел, это не оправдывает тех, кто пытается расправиться с ним руками закона, прибегая к ложному обвинению.

— Я этого не говорил, гражданин агент, — испуганно проблеял мэр.

— У него есть родственники?

— Замужняя сестра. Она тоже переехала в Шом. А здесь живет кузина Торена.

— Ну что же… — Андре-Луи встал. — Отложим наше дело на завтра. Уже почти полночь. Зайдите ко мне завтра в девять утра, гражданин мэр. Нам предстоит хлопотный денек. Буассанкур, спрячьте эти документы в надежное место.

Усталый Фуляр откланялся, радуясь возможности избавиться наконец от присутствия грозного агента Комитета общественной безопасности.

Андре-Луи и Буассанкур улыбнулись друг другу.

— Ну и стремительны же вы! — восхитился Буассанкур.

— Такова роль Скарамуша. Он добивается успеха быстротой натиска. Немедленный арест Тюилье был необходим, иначе он успел бы снестись с Парижем. Остальное просто подарок судьбы. И самая большая наша удача — это то, что нам удалось обнаружить кончик нити, которая ведет к гражданину Бонтаму. Нас ждут великие открытия, на которые я и не надеялся, когда отправлялся в Блеранкур.

Андре-Луи оказался прав. На следующее