Индукция и дедукция - Юстус Либих

выводов, — делу случая, который играет здесь некоторую роль, точно также как и разуму часто доставляются материалы для его заключений так называемыми случайными обстоятельствами. Но то обстоятельство, что производство опытов должно быть изучаемо, имеет свои правила и составляет искусство, что успех его предполагает большое знакомство с фактами, или чувственными явлениями — это обстоятельство заставляет признать, что оно основывается на своеобразной духовной работе, в которой разум принимает участие как зритель, часто как хороший советник и помощник, но не как руководитель ее, так что она от него не зависит.

В науке, также как и в обыденной жизни умственная деятельность совершается не по правилам логики; но приведению доказательств обыкновенно предшествует представление истины, воззрение на предмет или на причину явления; не к окончательному выводу приходят посредством посылок, но, наоборот, на первом месте стоит вывод, а потом уже обращаются к посылкам, как к доказательствам. В разговоре об участии, которое принимает воображение в научных работах, один из знаменитейших французских математиков высказал тот взгляд, что большинство математических истин добыто не дедукциею, но воображением или эмпирическим путем; он относил сюда даже свойства треугольника, эллипсиса и проч., а это значит, что математик, также как и естествоиспытатель не может дать своей науке ничего, если он не обладает художественным даром.

Для дедуктивного, также как и для индуктивного исследования, если только они имеют в виду успех, необходим, само собою разумеется, известный объем знаний. Для дедуктивного мыслителя нужно основательное знание уже открытых законов, для чего служат вспомогательными средствами лекции и книги; для исследователя индуктивного — обширное знакомство с чувственными явлениями, приобретаемое в химических, физических и физиологических лабораториях. Эти лаборатории, как школы, составляют, как известно, явление новое, и влияние их на развитие всех, находящихся в связи с естествознанием специальностей — достаточно заметно для внимательного наблюдателя.

Кроме знакомства с чувственными явлениями или знания сущности и отношений предметов, индуктивный исследователь, для разрешения своих задач, должен обладать еще памятью чувственных явлений, так сказать памятью вкуса, зрения и обоняния и известным искусством или ловкостью. Чем обширнее и объемистее масса его знании о фактах и явлениях, или чем больше, как говорят в этом случае, его опытность,— тем более облегчается его труд. Сведущий человек делает гораздо меньше опытов, нежели несведущий, который сначала должен познакомиться со многими явлениями, уже известными другому. Сведущий человек, для достижения своих целей, часто даже и не нуждается в опытах, так как в этом случае ему помогают сочетания уже известных ему явлений или фактов.

В начале разрешения своих задач индуктивный и дедуктивный исследователь действует одинаково. Оба отправляются от сложной идеи разума или воображения, в которой вообще только одна часть истинна, остальные же основываются на ложных заключениях или комбинациях. Дедуктивный исследователь испытывает, делает опыты над умственными понятиями, чтобы найти истину, точно также как индуктивный над чувственными, чтобы найти искомый предмет. И тот, и другой отбрасывают во время работы, для проверки и усовершенствования, все ложное и находят те части, которых им недоставало для пополнении идеи, внесенной ими в исследование. Часто они исходят из совершенно ложной идеи и находят истинную только в исследовании. Отсюда проистекает мнение многих величайших ученых, что работа делает все и что всякая теория ведет к открытиям, предполагая, что она поощряет к труду.

При дедуктивном исследовании разум исследователя побуждается к деятельности убеждением в истинности известной идеи, точно также и для экспериментального художника первое и необходимейшее условие, для возбуждения деятельности его воображения, есть уверенность в существовании известного предмета. Открытие нового факта или явления, имеющего связь с понятием предмета, до тех пор неизвестного, но важного и полезного для промышленности или жизни, — такое открытие возбуждает уверенность в существовании этого предмета с разу во многих лицах, и действительно часто случается, что его находят многие единовременно.

Разум и воображение одинаково необходимы для нашего знания и имеют одинаковое право гражданства в науке; и тот, и другое принимают известное участие во всех задачах физики, химии, медицины, политической экономии, истории, филологии; и тот, и другое занимают определенное место в области этих наук. Место, занимаемое воображением тем обширнее и пространнее, чем более неопределенно и не точно положительное знание, которым его ограничивает разум. Прогресс состоит в том, что с увеличением знаний исчезают представления, обязанные своим происхождением воображению, и тогда как в первые периоды науки полное господство принадлежит фантазии, позднее она подчиняется разуму и делается его сильною и добровольною слугою.

Индукция, ведомая фантазией, созерцает и творит, но она неопределенна и безмерна; направляемая же разумом дедукция анализирует и ставит пределы, она определенна и измерима.

Одно из существенных отличий дедуктивных исследований в области естествознания есть мера; конечную цель, к которой направляются все подобные работы, составляет численное выражение свойств предмета, явления или факта. Фантазия сравнивает и различает, но не измеряет, потому что для измерения нужен масштаб, который есть продукт разума.

При воздействии науки на искусство оказывается та значительная польза, что опа уничтожает искусство как искусство и все, что в нем есть индивидуальнаго, преобразуя его в паучительныя и легко изучаемыя правила. Знание этих правил придает даже и несведущему в ремеслах, промышленности, сельском хозяйстве и технике — способности самаго ловкаго, искуснейшаго и опытнейшаго практика, достигающаго своих целей кратчайшим, вернейшим и наиболее экономическим путем. То, что прежде составляло собственность одного, делается с этих пор общим достоянием.