Бесценный дар - Бетти Лоуренс

Нет, думала Орланда, уставившись на него, совсем не понятно. Пока не вызывает сомне­ния только одно: перед ней ненормальный. Но сообщать это ему казалось неблагоразумным. Ей было ужасно неудобно, неловко сидеть в доро­гом баре в обществе этого мужчины. И не толь­ко потому, что он сделал в высшей степени абсурдное предложение. Нет, простое пребы­вание рядом с таким поразительным предста­вителем сильной половины человечества, ка­залось, подчеркивало ее собственную убогость и отсутствие женской привлекательности…

— Вы не верите мне?

Вопрос застиг ее врасплох, прервав восхи­щенное созерцание. Орланда открыла рот, что­бы ответить, но не нашла подходящих слов и снова закрыла его, не издав ни звука.

Стэнли криво усмехнулся, и она ощутила, как перехватило дыхание, как вдруг замерло сердце. Но сейчас некогда было обращать вни­мание на собственное состояние, ведь он про­должал говорить.

— Я первый готов допустить, что ситуация может показаться более чем странной. Но… — Стэнли развел руками, и Орланда не могла не отметить их красоту, изящество и скрытую силу, — дело в том, что мне срочно необходи­ма жена для особой, несколько необычной цели: осуществления юридической формаль­ности. Возможно, мне стоит добавить, что брак будет чисто номинальным. Теперь скажите, у вас есть зарубежный паспорт?

Орланда молча покачала головой. Стэнли раздраженно нахмурился, потом махнул рукой.

— Неважно, это легко устроить. Много вре­мени не потребуется. А сейчас ответьте, како­вы ваши отношения с отцом ребенка? Он за­ботится о вас? Интересуется девочкой?

Молодая женщина отчаянно пыталась при­думать, что ответить, но безуспешно.

— Ясно. Так я и думал. — Стэнли не смог скрыть своего презрением к женщине, растя­щей ребенка без отца. Но в этом тоже был свой плюс: у нее будет больше поводов держать язык за зубами. — Впрочем, это к лучшему. По край­ней мере, он не вмешается. — И Стэнли снова окинул Орланду с ног до головы пристальным взглядом, впитывая все подробности ее невы­разительной, какой-то бесцветной внешности и явно принимая окончательное решение. — Таким образом, я не вижу ни малейших пре­пятствий к осуществлению моего плана. Вы удовлетворяете всем условиям.

Орланда запаниковала. Он стремительно несся вперед, увлекая ее за собой, словно мощ­ный автомобиль консервную банку, привязан­ную к выхлопной трубе. Эту бессмыслицу надо прекратить, немедленно!

— Погодите, — сказала она, — пожалуйста, послушайте. Я на самом деле совсем не подхо­жу вам. И извините, но нам пора идти, уже очень поздно, а путь предстоит неблизкий…

Действительно, время приближалось к де­сяти вечера, но дело было совсем не в этом.

Мистер Гилбрайт ответил мягким, как шелк, голосом:

— Если вы примете мое предложение, то вам не придется больше добираться домой на трамвае и бояться домовладельца. Вы сможете вести более чем комфортную жизнь, особен­но по сравнению с нынешней, в течение бли­жайших нескольких лет. Если, конечно, отне­сетесь к заработанным деньгам благоразумно.

Орланду буквально раздирали противоречи­вые эмоции. С одной стороны, незнакомец с таким нескрываемым презрением подчеркнул неприглядность ее существования, словно оно даже недостойно и названия жизни. И ей не хотелось иметь никакого дела с этим челове­ком. Но, с другой…

О, какое это искушение!

Более чем комфортная жизнь…

Что он говорил о деньгах? Какую сумму называл? Двести тысяч? И не австралийских, а американских долларов? Нет, это невозмож­но! Она не в состоянии даже осмыслить ог­ромность суммы. О, с такими деньгами она могла бы уехать подальше от пыльного Сид­нея, купить маленькую ферму, ей не пришлось бы больше думать о работе и хлебе насущном. Посвятить всю себя Камилле, ее воспитанию и образованию.

На какое-то мгновение ее внутреннему взо­ру явилась яркая картина: небольшой дом с фруктовым садом, огороженное пастбище, по которому бродят овцы и, может быть, даже несколько коров, куры и утки, хозяйственные постройки, приветливые соседи… Настоящий дом, настоящая жизнь.

Она сама в светлой просторной кухне пе­чет пироги, а дочь в это время ездит по двору на красном трехколесном велосипеде. На со­седней ферме живет молодая чета с детьми, и мать иногда заезжает к ней днем со своими малышами. Они пьют чай, или кофе, или ле­дяной лимонад, а ребятишки вместе играют, качаются на качелях…

Орланда вздрогнула — настолько заманчи­вым и удивительно ясным оказался образ сча­стливого семейного очага.

Стэнли, сидящий напротив, заметил ее со­стояние и прищурился. Она схватила нажив­ку, точно! Ему непросто было подвести ее к этому моменту, намного сложнее, чем пред­ставлялось вначале. Но он наконец-то добился ответной реакции.

Чем больше усилий Стэнли прилагал, что­бы уговорить Орланду, тем больше убеждал­ся, насколько она идеальна для его замысла. Да мать просто рассудка лишится, когда он представит ей молодую супругу с ребенком от другого мужчины, которая к тому же поздним вечером просила милостыню у прохожих. И которая выглядела невзрачно и неаппетитно, как старая мятая тряпка. Это научит мать, как ставить ему ультиматумы!

Орланда тут же заметила торжествующий блеск серых глаз и содрогнулась от ужаса. Да она, видно, совсем с ума сошла! Как ей могло в голову прийти даже думать о его предложении! Двести тысяч — это же просто нелепо! Настолько же нелепо, как женитьба такого по­трясающего мужчины на бесцветной, невыра­зительной женщине… такой, как она… какие бы странные причины ни вынуждали его к этому.

— Мне правда надо идти. — Молодая жен­щина внезапно заторопилась и резко подня­лась. Это движение разбудило спящую девоч­ку, и она громко заплакала. Орланда поглади­ла ее по голове и ласково произнесла: — Ну-ну, крошка моя, не плачь, мама тут, с тобой.

Рев немедленно прекратился, Камилла ши­роко открыла большие темные глазенки и по­хлопала мать по щеке. Потом начала крутиться что было сил, пытаясь освободиться из ее объя­тий и слезть на пол.

— Сейчас, маленькая, сейчас, мы уже идем. — Орланда проворно усадила девочку в коляс­ку и повернулась к Стэнли.

— Я… э-э-э… Нам пора, спасибо… — пробор­мотала она, избегая смотреть на мужчину, ко­торый только что попросил ее выйти за него замуж.

— Двести тысяч американских долларов. Вам больше не придется бояться домохозяина. Не придется просить посторонних о материальной помощи. Не придется гулять ночью с дочкой по улицам. Это неподходящая для нее жизнь. — Его слова падали тяжелыми булыжниками и давили на ее совесть.

— Это не по-настоящему, — внезапно про­изнесла молодая женщина. — Так не бывает. Сумасшествие какое-то!

Незнакомец снова криво усмехнулся.

— Не знаю, успокоит ли вас, если скажу, что сам чувствую то же самое… — Стэнли глу­боко и резко вдохнул, — если пятнадцатого числа я не появлюсь дома с женой, то поте­ряю все, к чему стремился в жизни. А этого я допустить не могу. Ни за что.