Выпускной бал в чистилище - Эми Хармон

Он не обгорел, ничего такого, просто был ранен в грудь и потерял много крови. Там, у школы, как раз оставалась мисс Бэйли. Когда его обнаружили, она его сразу узнала. Надо думать, она всю жизнь рассматривала фотографии своего брата… а до нее – ее бедная мать. Ее это здорово потрясло, но она женщина сильная…

И Гас принялся сгибать и разгибать пальцы. Ему явно не хватало шляпы, которую он привык мять в руках.

– Он правда жив? Он правда здесь? – Мэгги почувствовала, как все ее тело наполняется осознанием этого факта и по щекам текут слезы.

– Правда, мисс Маргарет. Бог мне свидетель, он здесь. Благодарение Иисусу, – восхищенно прибавил Гас и, словно сам себе не веря, покачал головой. – Я такого никогда в жизни не видел…

2

И время всякой вещи под небом

Все называли его Джон Доу[2]. Время от времени он приходил в себя, но еще не сказал ни слова. Очнувшись в первый раз, он совершенно не понял, куда, черт подери, он попал. Он толком не мог понять даже, кто он такой. Но прежде чем Джонни успел об этом задуматься, он снова провалился в забытье. В следующий раз он бодрствовал дольше. Он сразу почувствовал боль. Все тело болело так, словно его переехал эвакуатор из их мастерской «У Джина». Он помнил Джина. И малыша Харва. Он снова заснул, успокоившись, что все-таки помнит хоть что-то. Когда он проснулся в третий раз, у его кровати сидела женщина. Кроме них в комнате больше никого не было. В темноте пищали какие-то машины, здорово походившие на роботов из одной программы, которую он видел по телевизору. Отец Джимбо недавно купил телевизор и нарочно поставил его посреди гостиной, прямо напротив окон, чтобы все в их квартале знали, что за игрушка у него появилась. Он не закрывал окно, когда смотрел телепередачи, и ребятишки, гонявшие мяч на улице, частенько бросали свои игры, вставали под окном и слушали. Джонни довелось пару раз посмотреть этот телевизор. А порой все соседи собирались у Джимбо и вместе что-то смотрели.

Сначала он решил, что эта женщина – его мать. Едва он подумал об этом, как в памяти возникло лицо Долли. Света от лампочек на писклявых машинах не хватало, чтобы как следует разглядеть черты женщины, но в том, как она сидела, как во сне покачивалась ее голова, как изящно сгибалась от усталости ее шея, было что-то, очень напоминавшее маму. И только когда в палату вошла медсестра, включила свет, ощупала его и проверила показатели, он понял, что та женщина все-таки не его мать. На ней были мужские штаны, волосы подстрижены по-мальчишески. Медсестра тоже в штанах… С каких это пор так повелось? Ну и ну. Впрочем, ему на это плевать. Вообще-то ему всегда нравилась сестринская форма, девчонки в ней выглядели обольстительно. Спавшая в кресле женщина резко выпрямилась и встретилась с ним взглядом. Она казалась встревоженной.

– Ты очнулся. – Женщина бросила взгляд на медсестру.

Та не слишком удивилась, что Джонни пришел в себя, и сразу принялась расспрашивать, как он себя чувствует, не тяжело ли ему дышать, сможет ли он сам сесть и все в том же духе. Медсестра была молоденькая и симпатичная, и он слегка – на пробу – ей улыбнулся. Она смерила его презрительным взглядом, чуть вскинув бровь, и объявила, что снимет ему катетер. Откинув простыни, она одним резким движением выдернула трубку из его члена.

– Ай-йя! – заорал Джонни.

Его мужское достоинство трепыхалось прямо перед носом у счастливых представительниц слабого пола, оказавшихся в его палате. Он потянул на себя простыню и злобно посмотрел на медсестру. Та чуть заметно улыбнулась. Вот те на. Глазом не моргнув эта женщина только что ухватила его за достоинство. И не дала ему ни малейшей возможности произвести впечатление получше. Ну и черт с ней. Она для него старовата. К тому же ему нравятся девочки поскромнее… Ему что-то вспомнилось, какая-то девушка… Но воспоминание тут же исчезло, рассеялось в туманной путанице, царившей у него в голове. Он покачнулся, и женщина, сидевшая у его кровати, подскочила и помогла ему лечь. Медсестра похлопала его по ноге. Ага, теперь она перед ним заискивает. Поздно, милочка. Медсестра что-то записала у себя на листке и снова подняла на него глаза.

– Скоро придет доктор. Сможете его дождаться и не заснуть?

Когда он кивнул в ответ, она ушла, не сказав больше ни слова.

Едва она вышла из палаты, женщина, сидевшая рядом с ним, заговорила.

– Как тебя зовут?

Голос у нее был спокойный, но требовательный. Он поднял глаза и встретился с ее проницательным взглядом.

– Джонни. Джонни Кинросс. – Он выпалил эти слова прежде, чем успел задуматься, помнит ли он свое имя.

Джонни. Ну да. Так и есть. Джонни Кинросс. Его маму зовут Долли, а младшего братишку – Билли. А еще у него самая крутая машина в округе. И ему позарез нужна сигарета.

Женщина резко выдохнула и ухватилась обеими руками за поручень его кровати.

– Ты знаешь, почему ты здесь?

Теперь ее голос звучал еще более требовательно, и Джонни попытался сосредоточиться. С того момента, как он десять минут назад открыл глаза, голова у него потяжелела, и он снова почувствовал усталость. Ему нужно ответить на вопрос. Он явно в больнице. В какой-то новомодной первоклассной больнице, похожей на космический корабль из фантастической книжки. Может, он еще не совсем пришел в себя. Почему он здесь? Грудь болит так, что с ума можно сойти. Он поднял левую руку, ощупал повязку на правом плече.

– Меня что, в драке подстрелили? Нас с парнями было здорово меньше, чем тех, других. – Джонни скривился, закрыл глаза, пытаясь вспомнить. – Роджер Карлтон та еще гадина…

Женщина у его постели побледнела, руки, по-прежнему сжимавшие поручень кровати, задрожали так, что металлические перекладины задребезжали. Она отпустила поручень и крепко обхватила себя руками за плечи.

– Ты помнишь что-нибудь из того… что было после драки?

Джонни чуть качнул головой, но его размышления прервал скрип открывающейся двери. Женщина у его постели выглядела так, словно вот-вот потеряет сознание. Доктор, похоже, говорил с кем-то по ту сторону двери и все не входил. Женщина нагнулась к самому уху Джонни и прошептала:

– Ничего им не говори! – Глаза у нее стали огромными, как тарелки. – Скажи доктору, что ничего не помнишь: ни как тебя зовут, ни кто ты такой, ни где тебя ранило. Обещаю, я все тебе объясню…

В палату вошел врач, и она тут же замолчала. Врач явно только что заступил на дежурство. Волосы у него были немного влажными, свежевыбритые щеки розовели. От него пахло антисептиком и лосьоном после бритья. Не самое противное сочетание, решил