Верить в себя - Даниэла Стил

В то время дети Кэрол жили с ней, и это было для нее ещеодной причиной для беспокойства. Но волновалась она напрасно. Шон, у которогоне было своих детей, обожал ее сына и дочь. Общего ребенка они решили незаводить — обоим казалось, что они слишком заняты, и им элементарно не хватитвремени, чтобы растить и воспитывать малыша. Всю свою любовь и нежность ониотдавали друг другу, оберегая свой неправдоподобно счастливый брак. Когда они поженились,дети Кэрол были подростками, и именно поэтому она в конце концов решиласьоформить свои отношения с Шоном официально. Во-первых, Кэрол хотела дать понятьдетям, насколько серьезны их с Шоном отношения, впрочем, Энтони и Хлоя былицеликом и полностью за. Шон им нравился, они хотели видеть его как можно чаще,и он не обманул их ожиданий, став для обоих добрым другом и заботливым отчимом.

Теперь Энтони и Хлоя выросли и жили самостоятельно. Кэролподчас жалела об этом — и тут же обвиняла себя в родительском эгоизме. Жалеть,по большому счету, было не о чем. Хлоя закончила Стэнфорд и поступила на первуюв своей жизни работу — она была ассистентом заместителя редактора отделааксессуаров в модном лондонском журнале. Денег эта работа приносила немного, носчиталась весьма престижной. Кроме того, Хлое явно нравилось помогатьстилистам, устраивать фотосессии, исполнять разнообразные поручения и числитьсясотрудником британской редакции «Вог». Полезный опыт она все же приобретала, иКэрол надеялась, что в дальнейшем ей это пригодится. Природа наделила Хлоюяркой, как у матери, внешностью, и она легко могла бы стать фотомоделью, нодевушка предпочла иную стезю, к тому же Лондон пришелся ей по душе. Хлоя былаобщительной и остроумной девушкой, и ей очень нравилось встречаться с самымиразными представителями британского высшего общества и богемы, чего требовалаее работа. Конечно, она скучала по матери, но ей было достаточно общения сКэрол по телефону.

Что касалось Энтони, то он пошел по стопам своего отца ипытался сделать карьеру в финансовом мире. Закончив Гарвард, он получил степеньмагистра делового администрирования и начал работать в преуспевающей фирме,штаб-квартира которой находилась на знаменитой нью-йоркской Уолл-стрит. Энтонивсегда был серьезным и ответственным, и Кэрол очень гордилась сыном. Как иХлоя, он был очень недурен собой, хотя в юности ему мешала некотораястеснительность, казавшаяся Кэрол чрезмерной. Но за последние пару лет Энтониизменился — он встречался со многими интересными, привлекательными девушками,но ни одной из них так и не удалось оставить в его сердце сколько-нибудьглубокий след. Карьера явно значила для него намного больше, чем успех уженщин. Поставив себе ясную и конкретную цель, он ни на минуту о ней незабывал, не позволяя себе отвлекаться на такие «пустяки», как свидания.Упорства и настойчивости ему было не занимать, поэтому довольно частослучалось, что Кэрол, звонившая ему поздно вечером на мобильник, заставала сынана рабочем месте.

Энтони и Хлоя очень любили мать. Они росли любящими детьми,поэтому в доме Кэрол всегда царила дружеская, теплая атмосфера. Появление Шонаее нисколько не нарушило, как не нарушали ее случавшиеся время от времени ссорымежду Хлоей и матерью. В отличие от сына, дочь требовала от Кэрол большевнимания и заботы: каждый раз, когда мать уезжала на съемки, она без стеснениявыражала свое недовольство. Особенно острой ситуация стала, когда Хлоя училасьв старших классах. Ей хотелось, чтобы ее мать, как и матери других девочек,всегда была рядом, и каждый раз, когда она высказывала матери свои претензии,Кэрол чувствовала себя виноватой, хотя и делала все, что могла, чтобы дети нечувствовали себя брошенными. Даже когда ей приходилось сниматься за границей,она частенько вызывала их к себе, но эта мера срабатывала только с Энтони. Он,впрочем, всегда был намного спокойнее сестры, и у Кэрол не было с ним никакихпроблем. А вот Хлоя не упускала возможности попенять матери за то, что она«уделяет родным детям так мало внимания», неизменно приводила в пример отца,которого обожала. Кэрол, впрочем, считала, что отношения между матерью идочерью всегда более сложные, чем отношения между матерью и сыном.

Но теперь все эти проблемы, похоже, остались в прошлом. Еедети покинули родное гнездо и зажили каждый своею жизнью, и Кэрол поняла —настало время наконец-то взяться за работу над книгой. Увы, начало вышлодовольно обескураживающим: как Кэрол ни билась, она не могла сдвинуться сместа. Работа не шла, и ей даже стало казаться, что она взялась не за свое дело.Быть может, думала Кэрол, она совершила ошибку, когда отказалась от роли,которую ей предложили в августе. Что, если она вообще не способна кписательскому труду и ей не стоило прекращать сниматься ради осуществленияпроекта, который неожиданно вызвал столь серьезные затруднения? Ее импресариоМайкл Аппельзон, очевидно, считал именно так, ибо, регулярно названивая ей потелефону, не скрывал своего раздражения. Ему было непонятно, почему его любимаямегазвезда Кэрол Барбер отвергает одну за другой весьма выгодные роли,продолжая бормотать что-то о книге, которая, по всей видимости, никогда и небудет написана.

А Кэрол и сама уже не верила, что ее планам сужденовоплотиться в жизнь. Персонажи выходили слишком плоскими, двухмерными ипротивно-назидательными, сюжет не выстраивался и представал словно в тумане.Нет, что-то порой мелькало у нее в голове, но Кэрол никак не удавалосьухватиться за кончик ниточки и распутать весь клубок. Что бы она ни делала, какбы ни напрягала измученный ум, все ее усилия ни к чему не приводили.Вдохновение бежало ее, а призрак неминуемой неудачи лишал ясности мышления,оставляя одно лишь разочарование и злость на собственное бессилие.

Но каждый раз, когда Кэрол уже готова была сдаться ипризнать себя полной бездарью, взгляд ее невольно останавливался на двух«Оскарах» и «Золотом глобусе» — престижнейших наградах, которые она получиланезадолго до болезни Шона. Значит, думала Кэрол, что-то она все-таки может! Идействительно, в Голливуде о ней еще помнили, хотя Майкл Аппельзон не разпредсказывал, что, если в ближайшее время она не снимется в новом фильме,продюсерам надоест ее упрашивать, и они поставят на ней жирный крест. И все жеКэрол не спешила возвращаться в кино, хотя у нее почти не осталось отговорок, спомощью которых она объясняла свое нежелание сняться в той или иной картине.Самой себе она дала обещание начать работу над книгой до конца года, но вот ужедо Рождества осталось каких-нибудь два месяца, а Кэрол и с места не сдвинулась.В результате каждый раз, когда она садилась за стол и включала компьютер, ееохватывала тихая паника; мысли разбегались, руки тряслись, и Кэрол была не всостоянии написать ни одной стоящей строчки.

Все эти мысли крутились в ее голове, когда позади нее тихооткрылась дверь. Кэрол обернулась. Никакого раздражения из-за того, что еепрервали, она не испытывала — напротив, она была только рада возможностиотвлечься. Вчера, например, вместо того чтобы работать над книгой, Кэролзатеяла уборку в кладовке, без труда убедив себя, что никто, кроме нее, не всостоянии с этим справиться. Позавчера она тоже нашла себе какое-то неотложноедело. Любое занятие годилось — лишь бы не возвращаться к столу, где ждала ее неначатая книга.