Венок кентавра - Мария Брикер

– Это что еще такое? – ошарашенно выдохнула она, присела и пригляделась к «подарку». На лестничной клетке лежали огромные крылья, метра полтора в длину – не меньше. Елена Петровна осторожно пощупала их, понюхала, рассмотрела пальцы, измазанные чем-то липким, и полезла за сотовым телефоном. Какая-то сволочь все-таки испортила ей выходной!

– Рыжов, дуй ко мне на квартиру с чемоданом и большим полиэтиленовым пакетом. Мне под дверь только что крылья подбросили. Нет, я не рехнулась, Вова! Но психиатр явно не помешает, потому что это явно крылья «падшего» ангела, и неплохо бы уточнить, чья на них кровь. Вов, только я тебя прошу, регистрировать выезд не надо. Пару лампочек по дороге прикупи, – попросила Елена Петровна напо-следок. Ответом ей была тишина.

Через полчаса криминалист Рыжов озадаченно стоял на лестничной клетке у двери ее квартиры с чемоданом в руке и смотрел на груду перьев. Рядом топтался любимчик Зотовой Бред Питт, он же ее помощник Венечка Трофимов, которого Елена Петровна вызвонила после Рыжова. Прибыли они с разницей в две минуты, и оба молчали.

– А труп где? – первым нарушил тишину Трофимов. Его голос эхом отозвался на лестнице.

– Чей труп, Трофимов? Падшего ангела? – гоготнул Вова. – Дайте табуретку.

– И веревку, – присоединился Веня.

– Я бы на твоем месте не сильно радовался. Я ультрафиолетом проверил следы – гемоглобин присутствует. Кровь на крыльях биологического происхождения, человеческая или нет, сказать смогу только после экспертизы. Молись, чтобы кровь оказалась животного какого-нибудь, а то вкусим по полной радость бытия и бытовухи.

– Сам начал шутить, – огрызнулся Трофимов. – Про что и речь! Если кровь человеческая, значит, труп есть или будет. Вдруг кровь окажется животного неизвестного происхождения? Обладателя этих крылышек, к примеру. Неизвестно, что хуже, Рыжов! Исследовать кровь трупа или демона? – прошептал Трофимов и сделал страшные глаза.

– Трофимов, хватит болтать! – не выдержала Зотова. – Развели тут мистику! Слетай лучше за стремянкой и лампочку вкрути, чтобы Володя мог образцы взять спокойно. Может, попутно мысль умная в голову придет. Или глупая. Меня интересует, какого рожна именно мне эти крылья подбросили и испортили законный выходной.

– У Варламова своего спросите, – обиделся Трофимов и скрылся в квартире, прежде чем Зотова обрела дар речи.

– А что Варламов? Как-то с падшими ангелами на связи? – ненавязчиво полюбопытствовала Елена Петровна, когда Венечка выволок на лестницу стремянку.

– Вы не в курсе, что он новый проект снимает? – буркнул Трофимов. – «Крылья демона» называется.

– Почему я должна быть в курсе? – с раздражением спросила Зотова.

– Ну-у… не знаю… – протянул Венечка. Рыжов нахально хохотнул. Елена Петровна открыла рот, чтобы высказать коллегам все, что она думает по поводу их гнусных намеков, но Трофимов ввернул лампочку, на лестничной клетке вспыхнул свет, и все снова сосредоточились на крыльях.

– Видовую принадлежность и группу крови скажу после экспертизы. Если человеческая кровь, дам заключение – живое лицо или мертвое – и половую принадлежность выясню. Только вы меня простите, Леночка Петровна, крылья я с собой не попру. Даже не уговаривайте! Как я их оформлять буду? Дела ведь нет.

– Надеюсь, и не будет, – буркнула Зотова. – Ребята, а я что с этим добром делать буду? Повешу вместо рогов в прихожей?

– Пардон муа, – развел руками Рыжов, дескать: извиняйте, Елена Петровна, ваши крылья – ваши заботы. «Ничего, я Вове это припомню, вызову на труп двухнедельной давности и запросов навыписываю на проведение самых сложных экспертиз по самое не балуйся», – злорадно подумала Елена Петровна и с надеждой покосилась на Трофимова. Вениамин, закрыв ладонью рот, хихикал. Зотова метнула в него гневный взгляд. Веня ржать перестал.

– У меня две версии. Либо это просто чья-то глупая шутка, и лично к вам, Елена Петровна, она не имеет никакого отношения. Просто подростки где-то надыбали крылья. В школьном драмкружке, к примеру. И теперь хулиганят, запугивают мирное население. Либо этот шутник именно вам пытается что-то сказать. А что именно, я пока не втыкаю. Информации мало.

– Версия с подростками мне нравится. Только откуда у подростков кровь живого существа? Ее в магазинах не продают.

– Элементарно: кошку какую-нибудь пришили или птичку, – равнодушно сказал Трофимов. Федор, который настороженно наблюдал за действиями из проема двери, фыркнул и зашипел. – Вот! Федя тоже так считает, – обрадовался Трофимов, склонился над котом и почесал его за ухом. – Не волнуйся, Федя! Найдем живодеров и задницу им надерем.

Федя в ответ одобрительно заурчал. Зотова, глядя на кота, печально вздохнула:

– Ладно, крылья я пока у себя подержу. Не выкидывать же их на помойку. Вещь не дешевая, судя по всему, выполнена с душой. Одних перьев тут килограмма три. Вдруг правда их сперли из какого-нибудь театра, бутафорской мастерской или драмкружка. Если экспертиза выявит, что кровь принадлежит человеку или, не дай бог, человеческому трупу, проверим, не происходило ли каких-либо странных ритуальных убийств в Москве. Мелькнет что-то – выясним, кто территориально дело ведет, и крылья подарим следакам. Пусть сами разбираются с этим делом. Если кровь бутафорская и заявлений о краже крыльев не поступало – подарю Варламову на Новый год, – мрачно пошутила Елена Петровна. Рыжов и Трофимов весело заржали. Зотовой, однако, было не до смеха. Чутье подсказывало, что «подарок» – не случайность и не розыгрыш подростков. Это начало игры, которую затеял маньяк именно с ней.

– Упаковать? – предложил свою помощь Рыжов. Ему явно было стыдно, что крылья он повесил на несчастного следователя. Зотова ломаться не стала и вручила Владимиру большой полиэтиленовый пакет.

– Заносите в квартиру, на балкон, и руки мойте. Так и быть, угощу вас чаем и тортом «Сказка», – внезапно расщедрилась Елена Петровна и потопала на кухню ставить чайник – оставаться одной в квартире с крыльями падшего ангела, пусть и бутафорскими, было как-то не по себе. Из головы не выходил Варламов. Руки так и чесались позвонить и ехидно спросить, не терял ли он крылья? Впрочем, невелика потеря! Новые отрастут, белые и пушистые. «И будет он порхать вокруг своей пассии, аки ангел во плоти», – с ненавистью подумала Елена Петровна и вытащила из холодильника остатки торта.

В кухню ввалились Рыжов и Трофимов. Елена Петровна подняла на них глаза, потом опустила в коробку с тортом. Три куска «Сказки», которые минуту назад были в ней, волшебным образом исчезли. Мистика какая-то!

– Овсяное печенье будете? Могу еще хлеб с вареньем предложить, – крякнула она и облизала испачканную кремом ложку.

От печенья коллеги отказались. Трофимов вызвался сгонять за тортом, и скоро на столе у Зотовой появилось очередное чудо кондитерской промышленности – торт «Наполеон».

«Много сладкого жрать вредно», – заключила Елена Петровна, запихнув в себя очередную порцию активированного угля. Живот крутило всю ночь, к утру поднялась температура, знобило, мутило, навалилась такая слабость, что Елена Петровна с трудом доползала до думательного места. Думы во время визитов посещали ее самые разные. Сначала она кляла «Наполеон». При одной мысли о тортике с жирной начинкой, который приволок Трофимов из ближайшей кулинарии, желудок подпрыгивал к горлу. Когда Елене Петровне стало совсем худо и температура подпрыгнула до сорока, мысли приняли неожиданный для следователя по особо важным делам оборот. Вдруг в ее внезапной болезни не торт виноват, а крылья падшего ангела? На том свете Елена Петровна однажды побывала, пережив клиническую смерть. Ангелов и демонов она там не встречала, только прогулялась по пустому коридору с бесчисленным количеством запертых дверей, вышибла кирпичную кладку, оказалась в райском саду и вернулась обратно[2]. Судмедэксперт Плешнер ее откачал и не дал вволю нагуляться по саду, так сказать, изучить окрестности. Глядишь – встретила бы там ангелов и пообщалась по душам. После возвращения Елена Петровна решила, что странные картины выдал ее мозг от недостатка кислорода. Сейчас, помирая от жара и озноба, у Елены Петровны появились сомнения. «Вдруг оно существует», – размышляла она, косясь на балконную дверь. Вчера была здорова, как конь, нашла крылья и чуть не померла. Может, не надо было их в квартиру тащить? Мама ей в детстве говорила: «Не тащи всякую каку в дом». Приволокла на свою голову! Хотя было и кое-что положительное: без всяких диет она за одну ночь похудела минимум килограммов на пять. Если окочурится, то в гроб ее положат стройной и прекрасной. От депрессии тоже не осталось и следа – на душевные переживания у Елены Петровны не осталось сил, до унитаза бы добежать, точнее, доползти.