Невольница. Книга 2 - Сара Ривенс

еще она припасла? Любопытство заставило меня остановиться. Киара точно заговорит о ней.

— Раз Эшу это теперь до лампочки, скрывать больше нет смысла, верно?

Я с самым небрежным видом оглядел ее через плечо, но заметил, что улыбается она весьма многозначительно. И меня это встревожило.

— Я знаю, что у Эллы… появился ухажер…

И тут у меня перехватило дыхание. Я на мгновение прикрыл глаза и развернулся к ним, вздернув брови. В смысле?

Появился… кто?

Кровь забурлила в венах, я почувствовал, как во мне пробуждается собственнический инстинкт. Как это — ухажер?

Я вгляделся в Киару, пытаясь удостовериться, что она не врет. Огонек в ее глазах подтвердил, что она говорит правду.

Правду, которую непременно хотела донести до меня.

Уж слишком она была взволнована, чтобы это оказалось ложью.

Ухажер… Пора кому-то покинуть эту грешную землю.

— Эш, тебе ведь на это глубоко плевать, да?

И кто этот крендель?

— Мне действительно плевать, — соврал я, переводя взгляд на кузена, которого сообщение Киары явно ошеломило.

Нет… она врет. В противном случае она бы уже сказала Бену.

— И кто это? — спросил кузен.

Загадочная улыбочка Киары подбешивала меня. Та молча наслаждалась нашим офигением. Да блин, говори уже!

Секунды текли бесконечно. Я нервно выбивал ногой дробь, настолько мне не терпелось выяснить имя счастливого избранника, которого я в скором времени отправлю в мир иной.

— Ее сосед! — воскликнула подруга детства, не сводя с меня взгляда. — Он почти каждый день посылает ей цветы!

Я закрыл глаза. Меня захлестнула волна ревности. Цветы.

Я этому говнюку вырою могилу и возложу его же цветы.

— И давно? — не сдержавшись, задал я вопрос.

— Мистер Скотт ревнует? — не преминула поддеть она.

Я скривился. Внутренне я уже прикидывал несколько способов прикончить этого ушлепка, которого еще не знал.

— Лично я вижу Эллу скорее рядом с Эшем, чем с ее соседом, — засмеялся Бен.

Я фыркнул. С ее соседом?

Он никогда не будет с ней. Пока я жив.

— И какие у них отношения? — продолжал любопытствовать Дженкинс.

— Он ухаживает за ней и…

— Они уже целовались? — перебил я.

Наткнувшись на ее загадочный взгляд, я почувствовал, как гнев вспыхнул с новой силой. Она ничего мне не скажет.

Сейчас взорвусь.

Кто-то хочет забрать моего ангела. Кто-то очень скоро встретится со своими предками.

— Они уже трахались? — спросил Бен, и я взглядом впечатал его в стену.

— Нет, — ответил я одновременно с Киарой.

Срань господня, я его изничтожу.

— Может, на этот раз ей попался кто-то вполне приличный…

Меня перекосило. Я вскипел, услышав, что сказала Киара, — только и ищет, как бы до меня докопаться. Но я ничем себя не выдал. Непроницаемый и безразличный. Тут мне нет равных, настоящий талант.

Бен заявил, что ему пора на встречу с Грейс, и свалил, оставив меня наедине с дьяволицей, известной под именем Киара Смит.

— Тебе по барабану? — спросила она, пытаясь пробиться сквозь ледяную стену, которую я вокруг себя выстроил.

— Мне нечего тебе сказать.

— Что ж, ладно, — произнесла она, приближаясь ко мне, — в таком случае ты позволишь ему быть с ней?

Я уставился в стену, мышцы напряглись. Позволить ему быть с ней? Что за шуточки, Киара?

— Расслабься, Эшик! Ты так сжимаешь кулаки, что у тебя аж вены вспухли, — заметила она насмешливо. — Можешь даже не отвечать. Я все своими глазами вижу. Ты к ней совсем не равнодушен.

— Вот еще, — проскрежетал я, не глядя на нее.

Еще как не равнодушен.

— Да-да… просто ты не хочешь признаваться в этом ни себе, ни ей.

Киара остановилась у меня за спиной и опять завела разговор на тему, которой я всячески стремился избежать.

— Можешь до посинения торчать вечерами дома и накачиваться виски, глядя в панорамное окно из ее комнаты и ожидая, что она вернется без малейшего усилия с твоей стороны, — прошептала она, кладя руку мне на плечо. — Но однажды вечером она останется в своей новой комнате, будет трахаться с ним и даже не подумает возвращаться к тебе.

Я прикрыл глаза, чувствуя, что ее слова сокрушили меня подобно удару разъяренного боксера. Твою мать. Сейчас взорвусь.

Элла с другим мужиком, да еще в одной постели — эта картина вызывала неудержимую ярость и выворачивала внутренности.

— Так что выбирай, Скотт: или ты вернешь ее, или позволишь уйти.

Не дожидаясь ответа, Киара открыла входную дверь и захлопнула ее за собой. И оставила меня наедине с убийственными мыслями.

Наедине с ней.

— Да пошла ты! — яростно бросил я.

02:00

Я сидел на ее кровати, рядом дрыхла блохастая псина. Присутствие псины меня раздражало. С самого утра меня раздражало все.

Сосед, значит.

Сосед, сучий потрох. Что ему от нее нужно? Какие цветы? Этот козел посылал ей цветы?

Кто в наши дни шлет, блин, цветы?

Со стаканом виски в руке я разглядывал хмурое небо в панорамном окне ее комнаты.

В голове крутились последние слова Киары: «Она останется в своей новой комнате, будет трахаться с ним».

У меня сжались челюсти, когда мое садистское воображение решило прокрутить эту сцену: она в объятиях другого. И смотрит на него так, как смотрела на меня. Он заставит ее стонать от удовольствия — удовольствия, которое я хотел ей доставить. Его губы на ее красивой шее — шее, которую мне хотелось гладить и оставлять на ней следы своих губ. И ее губы, ее губы, которые я хотел целовать, пока не задохнусь.

Я совершу убийство. И буду до жопы счастлив, когда это сделаю.

Боль отвлекла меня от этих мыслей — я раздавил стакан, который держал в руке.

Отчаянно ругаясь, я вскочил. Шла кровь, и от алкоголя щипало порезанную ладонь.

— Этого только не хватало, — буркнул я, отправляясь за пластырем в ванную комнату.

Провозившись несколько минут, я заклеил кровоточившую ладонь. И уставился на пластырь… Все напоминало о ней. Я поднял голову и посмотрел на свое отражение в зеркале. В это мгновение я себя ненавидел. Я ненавидел себя за все зло, что ей причинил.

Теперь я понимал Бена, когда тот говорил, что сам себе отвратителен из-за Беллы. Я дошел до той же точки кипения. Я себя ненавидел. Она меня ненавидела. Вполне возможно, что она выбросила конверт, даже не открыв. Но она должна была прочесть. Должна. Сама мысль была непереносима — о том, что от меня ее тошнит, а ее голубые глаза обращены на другого мужчину. Это вгоняло меня в штопор.

Я вернулся в ее комнату, где пес обнюхивал лужу виски