Поэзия убийства - Наталия Антонова

–Как вы сказали?!– взвилась Тавиденкова.

–Уходите!– уже не сдерживаясь, рявкнула Мирослава.

И так как Морис знал, как могла уничижительно смотреть Мирослава, он ничуть не удивился, что несостоявшуюся клиентку как ветром сдуло.

«Да, если бы дамочка получше знала Мирославу, она не сунулась бы к ней»,– подумал Миндаугас.

Он вспомнил, как был поражён, увидев первый раз Мирославу возле бассейна. И заворожила его не её отличная фигура и не красивый купальник. А след от пули под лопаткой и шрам чуть выше левой груди.

Позднее он узнал, что пуля, посланная ей в спину, как раз и была «подарком» одного из нуворишей, которого она разоблачила и довела до конфискации в бытность свою следователем.

Да и родословная семейства Волгиных не располагала Мирославу к любви мнящих себя сильными мира сего.

У обеих тёток Мирославы – у тёти Виктории и у тёти Зои – на стене красовался портрет прадеда – лихого казака в кубанке и с лихо закрученными усами, отважного революционера и героя гражданской войны.

В доме Мирославы портрет прадеда на стене не висел, но любовно хранился наравне с другими фотографиями предков в старом альбоме, перешедшем ей по наследству от дедушки с бабушкой. Так что Стелла Эдуардовна выбрала для своих целей явно не того человека.

От раздумий Мориса отвлёк голос Мирославы:

–Слушай, ты не знаешь, кто такой Джон М. Кейнс?

–По-моему, английский экономист начала двадцатого века.

–А чем он мог не угодить буржуям?

–Своими работами, разумеется.

–Значит, он был против капитализма?

–Скорее, против классического варианта капитализма,– пояснил Морис.– Его даже считают где-то приемником Карла Маркса с точки зрения борьбы с капитализмом.

–Какой ты умный! Просто кладезь информации,– похвалила Мирослава.

–Стараюсь,– скромно улыбнулся Морис.

–Знаешь, надо отыскать сына этого Королёва.

–Зачем?

–Чтобы он выступил нашим клиентом.

–То есть?

–Надо же найти того, кто убил господина Тавиденкова, и вывести из-под подозрения Королёва-старшего.

–Но…

–Что «но»?

–Зачем же вы вышвырнули из своего кабинета Стеллу Эдуардовну?

–Потому что я не могу дышать с ней одним воздухом, не то что работать на неё,– сердито ответила Мирослава.

–Классовая неприязнь,– проговорил Морис с иронией.

–Думай что хочешь!– отрезала она.

–Но у семьи учителя явно нет денег на оплату наших услуг,– заметил Миндаугас.

–Значит, поработаем без оплаты!– резко ответила Мирослава и так сверкнула на него глазами, что он предпочёл ни о чём больше её не спрашивать.

Четыре дня назад.

Роскошную августовскую ночь сменило мягкое августовское утро.

Однако для следователя Наполеонова и для оперативной группы ночь оказалась беспокойной, а для родных жертвы трагической. И наступившее утро не показалось следователю безоблачным. Да чего там скрывать! Наполеонов был не в духе. Ему поручили раскрыть громкое убийство Фрола Тавиденкова.

Хозяина в бочке с ананасами рано утром обнаружил садовник. Естественно, поднялся переполох. Вызвали «скорую», полицию.

Наполеонова нельзя назвать слабонервным, но когда, приехав на место со следственной группой, он увидел торчащую из бочки голову мужчины, во рту которого была голова рябчика, его на какое-то мгновение замутило.

Эксперт-криминалист Афанасий Гаврилович Незовибатько тяжело вздыхал и качал головой.

Судмедэксперт Шахназаров велел вытащить труп из бочки, но его остановил Легкоступов:

–Подождите, Руслан Каримович! Подождите!– возбуждённо закричал фотограф и принялся щёлкать убиенного со всех сторон, выбирая такие ракурсы, чтобы в объектив попала и бочка, и кровавая надпись на стене.

Шахназаров пожал плечами и отступил.

–Ребята! Это же Маяковский!– чуть ли не восторгался Валерьян.

–Где Маяковский?– растерянно спросил молоденький участковый.

–Да на стене же!– Фотограф чуть ли не ткнул пальцем в надпись.

Участковый смущённо заморгал, точно сова на солнце.

Наконец труп был извлечён из бочки с ананасами, и судмедэксперт склонился над ним.

–Ну что там, Руслан Каримович?– сразу же начал теребить его Наполеонов.

–Пока могу только сказать, что его ударили по голове.

–Чем?– Следователь стал оглядываться вокруг.

–Предполагаю, каким-то камнем. Подробнее сам знаешь когда,– ответил Шахназаров.

–Знаю, знаю,– отмахнулся Наполеонов,– после вскрытия.

–Вот и молодец,– похвалил его судмедэксперт.

–Где Валерьян?– спросил следователь.

–Исследует усадьбу,– ответил Аветик Григорян.

–Что значит «исследует»?!– рявкнул Наполеонов.

–То и значит,– вмешался Ринат Ахметов,– цветочками любуется, бабочками.

–Александр Романович, он тебе что, нужен?– не отрываясь от своей работы, спросил следователя эксперт Незовибатько.

–Сто лет он мне не нужен!

–Так нехай себе гуляет. Он человек творческий.

–И шёл бы себе в салон моделек снимать!– не мог успокоиться Наполеонов.

–Ему и тут неплохо.

После этого разговор сошёл на нет, и о Легкоступове вспомнили только тогда, когда все загружались в машину.

–Ты где был?– набросился на него следователь, когда тот подошёл поближе.

–Там,– неопределённо махнул Легкоступов в сторону цветника. И забравшись в автомобиль, сразу же отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен.

У Наполеонова тоже не было настроения продолжать разговор. В глубине души он надеялся, что дело передадут другому следователю. Но его надеждам было не суждено сбыться.

Уже на следующий день его вызвал к себе полковник Солодовников и сказал:

–Саша, ты был на месте преступления, тебе и карты в руки. Займись этим делом в первую очередь.

–Хорошо, Фёдор Поликарпович,– подавив вздох, ответил Наполеонов.

–Вот и хорошо,– сделал вид, что обрадовался, Солодовников. Можно было подумать, что он боялся услышать от подчинённого другой ответ.

Наполеонов же дал волю вздохам и сетованиям, когда остался в кабинете наедине с самим собой. И его можно понять. Убийство резонансное, поражает своим зверством. А подозреваемых ноль без палочки. Кому мог помешать Фрол Евгеньевич Тавиденков? Компаньону? Конкурентам? Неизвестным недругам? Кабы знать…