Поэзия убийства - Наталия Антонова

–Проделать всё то, что проделал убийца вашего мужа, сложно в одиночку даже молодому качку.

–Ничего подобного!– почему-то обиделась за неведомого убийцу Стелла Эдуардовна и снова села на своего любимого конька.– Я уверена, что моего мужа убил Королёв.

–Какой мотив может быть у Королёва для убийства вашего мужа?– без надежды на адекватный ответ спросил следователь.

–Ему не давало покоя наше богатство!

–В таком случае он мог бы просто ограбить вас!– вырвалось у Наполеонова.

–Он не стал бы этого делать.

–Почему?

–Потому что он идейный!

–Что значит идейный?– не понял следователь.

–То и значит, что Королёв считает, что уничтоженные советской властью буржуи расплодились снова.

–Это он вам сам сказал?

–Не мне лично. Но он утверждал, что буржуи плодятся, как грибы-поганки после кислотного дождя, и грабят простой народ.

–Поганки травят, а не грабят,– машинально поправил Наполеонов.

–Королёв считает, что богатые отравляют людям жизнь.

–Вы хотите сказать, что ваш муж лично отравлял людям жизнь?

–Я так не думаю! Но Королёв старый коммунист! Он как зеницу ока бережёт партийный билет, который получил ещё в молодости!

–Это-то откуда вам известно?– удивился следователь.

–Даша рассказывала. Королёв приносил его в школу и показывал детям. Хотел сбить их с пути истинного!

–Понятно.

–Я рада, что до вас наконец-то дошло,– саркастически проговорила Тавиденкова.

–Не торопитесь, Стелла Эдуардовна,– осадил её Наполеонов.– Допустим, что старый коммунист Королёв – стойкий боец за права трудящихся и готов бросить вызов всем вновь окопавшимся на его родине буржуям. Но почему начать он решил именно с вашего мужа?

–А разве я вам не говорила?– спросила Тавиденкова с озадаченным видом.

–Не знаю, что именно вы должны были мне сказать. Но из того, что вы уже сказали, нет ничего, что говорило бы о лютой ненависти Королёва именно к вашему мужу.

–Его сын Иван по уши влюблён в нашу Дашу ещё со школы.

–А она его в упор не видит?

–Если бы!– вырвалось из груди Стеллы Эдуардовны.– Дашка влюблена в Ивана как последняя дура!

–Почему «дура»?– изумился Наполеонов.

–Потому что у Ваньки, как когда-то говорила моя бабушка, как у латыша – хрен да душа.

–Я думаю, что этих двух вещей вполне хватает для того, чтобы создать крепкую семью.

–Вы что, издеваетесь?– взвилась Тавиденкова.

–Почему же? Нет. А если к этим двум вещам приложить ещё золотые руки и умную голову, то счастье молодой семье обеспечено.

–Не вижу ничего смешного!

–Я и не думал смеяться. Ладно, вернёмся к исходному – Даша и Иван полюбили друг друга, но ваш муж был против?

–Вашими бы устами да мёд пить. Фрол только посмеивался. Говорил, что пусть Дашка выходит за кого угодно.

–То есть он был равнодушен к судьбе своей дочери?

–Ну что вы! Он очень любил Дашку и собирался обеспечить её.

–Тогда я не понимаю, за что его мог ненавидеть Королёв? Надо думать, что он тоже желал счастья своему сыну.

–Может, и желал! Только его понятие о счастье не совпадало с понятием нормальных людей!

–Что вы хотите этим сказать?

–Королёв запретил своему сыну встречаться с Дарьей!

–Почему?

–Сказал, что она ему не пара.

Следователь присвистнул.

–Не свистите!– прикрикнула на него Стелла Эдуардовна.– Денег не будет.

–А у меня и так их столько же, сколько у латыша из пословицы вашей бабушки.

–Хорошо! Пусть так! Меня не интересуют ваши финансовые дела. Скажите мне только, вы арестуете Королёва?

–Если найду доказательства его вины, то да.

–Так ищите!

Наполеонова так и подмывало взять под козырёк «слушаюсь, гражданка Тавиденкова», но вместо этого он проговорил устало:

–Стелла Эдуардовна, давайте каждый будет заниматься своим делом. Вы идите домой, вам многое нужно там сделать, а я, как мне и полагается, займусь поисками убийцы.

Одарив следователя далеко не дружелюбным взглядом, назойливая посетительница наконец покинула его кабинет. Наполеонов чуть не перекрестился, когда за ней закрылась дверь.

–Чует моё сердце,– пробубнила Тавиденкова, проходя мимо секретаря,– он и пальцем о палец не ударит.

–Ну и ну,– покачала головой Элла и, приоткрыв дверь, заглянула к следователю:– Александр Романович, вы живы?

–Жив, хотя самому не верится! Эта мадама проела мне всю плешь!

–Так её у вас нету,– улыбнулась Элла.

–Ты уверена?– Наполеонов с преувеличенным старанием ощупал свою макушку.

–Зря стараетесь,– рассмеялась Русакова,– лучше скажите, чего она от вас так долго добивалась!

–Не поверишь! Хочет, чтобы я повесил убийство её мужа на Королёва!

–А кто это?– озадачилась секретарша.

–Старенький учитель истории.

–И чем он ей не угодил?

–Дочь её, видите ли, влюбилась в сына учителя. А дед против!

–Если дочь такая же, как мать, то в этом нет ничего удивительного,– развела руками Элла.

–Склонен с тобой согласиться.

Позднее, проанализировав свой разговор с Тавиденковой, Наполеонов решил всё-таки встретиться с учителем Королёвым, посмотреть, что это за личность такая неординарная, и поговорить с ним.

Следователь попытался по описаниям Тавиденковой представить образ учителя, и у него получалось что-то среднее между Павлом Корчагиным и героем из старого фильма «Коммунист», сыгранного артистом Евгением Урбанским, который позднее погиб совсем молодым под Бухарой во время съёмок фильма «Директор».

В общем, надо было встретиться, как говорят, лицом к лицу.

Недолго думая, Наполеонов отправился по адресу, оставленному ему Стеллой Эдуардовной.

Учитель жил в старом районе, прилегающем к ныне разрушенному заводу. Дом, судя по всему, был построен ещё до войны. Ни кодового замка, ни домофона на нужном следователю подъезде не было. Так что проник он в него беспрепятственно. По скрипучей деревянной лестнице поднялся на второй этаж и позвонил в квартиру номер восемь.

Дверь ему открыли, не спрашивая, кто там.

На пороге стоял молодой долговязый парень с русым чубом. Причёска явно была несовременной, но по внимательному взгляду тёмно-серых глаз Наполеонов сразу догадался, что парню это глубоко безразлично.