Поцелуй смерти - Лорел Гамильтон

Какое-то движение за спиной. Я не сводила глаз с вампира, скорчившегося в углу: уж чего не надо делать, так это отвлекаться от одной опасности на другую – я полагалась на полисменов, прикрывающих мне спину, а мой мир сузился до вот этого подозреваемого. Но Дольф тихо с кем-то перемолвился, а потом повернулся ко мне:

– Адрес нашли, но сотрудники на месте не отвечают на вызовы.

– Черт, – шепнула я. Это могло значить, что ребята должны были оставить рации, когда искали вампиров, или они ранены, или убиты, или взяты в заложники. Возиться с этим вампиром больше некогда: другие взяли наших людей. Значит, надо, чтобы этот меня услышал. Чтобы сделал то, что мне от него нужно.

– Барни, – сказала я ему. – Слушай меня.

И в моем голосе задрожала ниточка силы, едва заметно дохнула мощь некроманта. Я по должности – истребитель вампиров, но начинала я с подъема зомби. Мой экстрасенсорный дар – это мертвые. Или нежить. Как бы само собой вышло так, что желание взять его под контроль нашло ту часть моего дара, которая как раз и могла это сделать. Это незаконно – обрабатывать подозреваемых парапсихологической силой? Может быть, но не после того, что он только что тут натворил, и не тогда, когда прямо в эту минуту может погибать пятнадцатилетняя девочка, а двое как минимум оперативников не отвечают на вызовы по рации. У нас времени нет совсем, и нужно все, что он нам может дать. Закон все же разрешает использование потусторонних сил, если это нужно для спасения жизни или же если подозреваемый отказывается идти на контакт при применении более обычных средств. Те же самые новые законы, которые устроили так, что в Барни мне стрелять нельзя, позволяют мне поступать с ним так, как раньше считалось бы как минимум сомнительно. Закон дал, закон взял.

Барни заскулил, и голос у него стал тоненький и почти детский.

– Не надо!

– Чего не надо, Барни?

Но в моем шепоте слышалось эхо силы. В разгаре драки не было времени об этом подумать, потому что работа с мертвыми требует сосредоточенности. Я могла бы убрать силу обратно в ящик, но мне нужно было, чтобы он дал себя заковать. Чтобы он стал со мной говорить. И настолько мне это было нужно, что я согласна была выглядеть «ведьмой» в глазах других копов.

– Ты мне не мастер, – сказал он. – И твой мастер тоже не мастер мне. Мы – свободные вампиры, и не допустим, чтобы вы нами правили.

Он был из новых вампиров, из тех, что не хотели подчиняться Мастеру Города. Они хотели быть как люди – иметь свободу решений и быть просто людьми, но, сколько бы ни было у меня любимых и защищаемых вампиров, то, что сделал несколько минут назад Барни, показывало, почему свобода от власти мастеров – неудачная мысль. Иногда бывает, что мастер плохой, и тогда система становится очень, очень плохой, но нельзя, чтобы обладатели такой силы и мощи существовали без властной структуры. Нужен кто-то, кто будет держать поводок, потому что если кому угодно дать такой уровень силы, тут же выясняется, что на самом деле вовсе он не такой уж хороший, а вел себя хорошо, потому что был слабым. Набрать силу, мощь и метафизические способности и не злоупотреблять ими может лишь по-настоящему достойная личность. Как правило, таких очень мало, да и среди тех много таких, кто кого-нибудь покалечит просто по глупости. Вот представьте себе, что вы просыпаетесь утром, обладая силой супергероя. Вы же не сразу научитесь ею владеть? А пока будете учиться, кому-нибудь может сильно достаться. И как найти равновесие между правом на безопасность одной части населения и правом другой на свободу? Мы все еще ищем ответ, но сейчас я его знала. Я отберу свободную волю у Барни Уилкокса в обмен на безопасность пятнадцатилетней девочки и полицейских, которых приятели этого вампира держат в заложниках. То есть отберу, если смогу. Он не давал клятву крови Жан-Клоду – иначе я бы его привела в чувство, пользуясь нашей связанностью с Жан-Клодом. Он свободный вампир, не подчиняется ни одному мастеру – или сам не знает, кому подчиняется. Опыт показывает, что большинство «свободных» вампиров слушаются предводителей своих групп. Вампиры, как почти все прочие, желают следовать за предводителем, но признавать этого не хотят.

Я призвала силу некроманта и направила на этого очень юного вампира. Он вжался в угол, будто хотел сквозь стену протиснуться.

– А у тебя не получится действовать на меня некромантией, здесь крест.

– Барни, да я каждую ночь поднимаю зомби, не снимая с себя креста.

Голос звучал низко, в нем чуть прибавилось силы. Когда-то я считала, что моя сила – зло, но Господь, похоже, так не думает, и пока Он не передумал, у меня есть вера, что моя сила приходит с нужной стороны.

– Не надо! – попросил он. – Пожалуйста, не надо!

– Дай надеть на тебя наручники, Барни, и тогда, быть может, не придется.

Он протянул руки, но у него на запястьях еще болтались первые браслеты. Мне пришлось положить тяжелые наручники на пол и попросить, чтобы мне дали ключ, потому что моя связка, где есть ключ от наручников, у меня в сумочке, а та в сейфе вместе со всем моим оружием и крестом.

Свет от креста Зебровски начал тускнеть. Кто-то из молодых полисменов спросил:

– А чего крест гаснет?

Во-первых, нельзя было об этом спрашивать при вампире. Во-вторых, нельзя было спрашивать, пока не разрешилась ситуация.

Другой коп откликнулся:

– Я вообще удивляюсь, что он у Зебровски засветился.

– Ага, сержант. Мы и не знали, что ты такой святоша.

Вампир в углу снова становился видимым в тускнеющем свете – как будто сияние креста его частично скрывало, а теперь он как бы материлизовался, когда святой огонь стал тускнеть. Я уже сняла старые наручники и видела, что запястья у Барни толще, чем у меня, но все же тонковаты для мужчины такого роста. Секунду я провозилась с замком новых наручников. Я всего лишь третий раз надевала их не на тренировке – нас всех заставили ходить на учебу, когда сделали полурегулярное подразделение. Сейчас я стояла на коленях, сосредоточившись на браслетах, и Барни подался чуть вперед, его рот почти касался моих волос, но Дольф, упершись ногой ему в плечо, отодвинул его и прижал к стене. И еще пистолет на него направил. Если его тут убить под стражей, это обойдется нам чертовски дорого, но начальник тут Дольф, и если начальник говорит, что дошло до оружия, с ним не спорят.

Да я не стала бы спорить, если честно.

Я ответила на вопрос молодого копа, поскольку Дольф был наготове.

– Освященные предметы вот так горят, только когда вампир использует вампирские силы. Если вамп успокоится, то сияние тускнеет или гаснет.

Я сняла кандалы с ботинок Барни – они сделаны достаточно большими, чтобы это можно было сделать. Ножными браслетами можно было бы обхватить мою шею и еще место осталось бы. Вампир был достаточно высок, и ему пришлось подтягивать колени – иначе бы не достал металлический стержень, соединяющий ручную и ножную цепи, потому что Дольф фиксировал верхнюю половину тела к стене.