📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураУинстон Черчилль. Его эпоха, его преступления - Тарик Али

Уинстон Черчилль. Его эпоха, его преступления - Тарик Али

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 121
Перейти на страницу:
которого стало делом жизни сэра Мартина Гилберта, а основание заложено еще сыном Черчилля Рэндольфом. Есть консервативная версия биографии за авторством Эндрю Робертса, а чуть раньше вышла более краткая биография от Роберта Блейка. Кроме того, существует написанная в великолепном стиле и с изумительной ясностью 1000-страничная книга прекрасно эрудированного либерального политика Роя Дженкинса. Помимо перечисленных, есть и другие работы, публиковавшиеся по большей части в 1980-е гг. или позднее. Самой объективной является биография, написанная Клайвом Понтингом, но, к сожалению, весь ее тираж распродан. Из последних новинок стоит упомянуть книгу («бестселлер номер один», ни много ни мало) за авторством Бориса Джонсона, нынешнего премьер-министра Соединенного Королевства[14].

Книга Джонсона на многое открывает глаза. В то время как некоторые консервативные историки выражают досаду по поводу той очевидной легкости, с которой Черчилль переходил из одной политической партии в другую, – Роберт Родс Джеймс подчеркивает, что колеблющаяся позиция Черчилля до 1939 г. вызывала заслуженную критику современников, – Джонсон дает понять, что на протяжении значительного отрезка своей политической карьеры Черчилль вел себя как человек, не принадлежащий ни к одному лагерю и ожидающий наступления своего звездного часа. Этот час, согласно общепринятому мифу, настал в 1939 г. Но даже здесь историки не могут прийти к согласию. Черчилль, как утверждают некоторые, был ярым противником политики умиротворения агрессора и буквально спас положение. В отличие от них, Джон Чармли в своей вышедшей в 1993 г. книге «Конец славы» (The End of Glory) настаивал на том, что карьерный оппортунизм Черчилля стал причиной многочисленных ошибок. Отказавшись вести переговоры о мире с Гитлером в 1940 г. и обратившись вместо этого за помощью к США, Черчилль приблизил закат Британской империи.

В своей неопубликованной дневниковой записи Чипс Ченнон[15] вспоминает неудачный клубный обед в компании других сторонников умиротворения из Консервативной партии в тот день, когда Черчилль в качестве нового премьер-министра был допущен к монаршей руке в Букингемском дворце. Он приводит слова, сказанные Ричардом Батлером[16]: «Теперь в качестве премьера у нас полукровка». На следующий день или чуть позже председатель образованного консерваторами-заднескамеечниками «Комитета 1922 г.»[17] доложил, что «три четверти членов комитета готовы дать Черчиллю пинка» и вернуть Невилла Чемберлена, архитектора Мюнхенского соглашения с Гитлером. В книге «Фактор Черчилля» (The Churchill Factor) Борис Джонсон яркими красками рисует ту ненависть, которая изливалась в адрес Черчилля со стороны целого ряда консервативных членов парламента, и целиком становится на сторону своего героя: «Чтобы руководить страной в условиях войны, Черчиллю было необходимо обуздать не только унылых героев Мюнхена – Галифакса и Чемберлена, – но и сотни консерваторов, которые привыкли думать о нем как об оппортунисте, перебежчике, хвастуне, эгоисте, дряни, пройдохе, невеже и, если судить по нескольким хорошо известным эпизодам, как о конченом пропойце». Далее он цитирует письмо Нэнси Дагдейл своему мужу Томми, стороннику Чемберлена в парламенте, который в то время находился на военной службе. Она описывает настроения, царившие внутри Консервативной партии:

Они относятся к У. Ч. с абсолютным недоверием, как ты знаешь, и они ненавидят его хвастливые выступления на радио. У. Ч. действительно является английской копией Геринга – жаждущей крови, блицкрига и раздувшейся от самомнения и переедания, а в его жилах течет такое же вероломство вперемешку с героической риторикой и пустым бахвальством. Не могу выразить, насколько все это меня угнетает{2}.

Кем и чем был Черчилль? Был ли он всего лишь пухлым карпом, с радостью готовым плавать даже в самом грязном водоеме, если при этом удовлетворялись его собственные карьерные устремления, а также нужды империи (разницы между первым и вторым для него не существовало)? Наверное, в нем было и еще что-то, однако едва ли слишком много. Чем же в таком случае объясняется его превознесение – и обретение им статуса культовой фигуры?

Культ в строгом смысле слова, со всеми сопутствующими эксцессами возник далеко не сразу после окончания Второй мировой войны. Энтони Барнетт[18], выступая с острой критикой Фолклендской (Мальвинской) войны, которую в 1982 г. устроило правительство Маргарет Тэтчер, предположил, что зарождение «черчиллизма» было связано с необходимостью пропагандистского обеспечения этого конфликта. Его горячо и весьма неожиданно поддержал Майкл Фут, тогдашний лидер лейбористов. Вот как пишет Барнетт:

Черчиллизм служит как бы каркасом, который основные течения британской политической культуры оплетают своими разноцветными нитями. Несмотря на то что в его символической основе находится реальная историческая фигура военного времени, черчиллизм в корне отличен от личности самого Черчилля. Как известно, настоящего Черчилля лишь против его воли и с большим трудом удалось поместить в рамки политических практик и партий, которые он вроде как воплощал собой. Но идеология представляет собой нечто гораздо большее, чем влияние отдельной личности, – и как раз это является секретом ее силы и живучести{3}.

Можно добавить, что эта сфабрикованная любовь к Черчиллю и то, как используется его образ, стали выражением ностальгии по империи, которая давно ушла в небытие, но которую в свое время поддерживали все три основные политические партии[19], а также крупные профсоюзы{4}. «Славные дни» прошлого прочно укоренились в историческом сознании британцев. И как только возникала необходимость – как это случилось в 1982 г., когда обществу очень трудно было смириться с реальностью, в которой Великобритания была всего лишь парой островов на севере Европы, – на помощь призывалось имя Черчилля. Победоносная война Тэтчер обеспечила ей еще один срок пребывания в должности премьер-министра и сформировала ее героический образ женщины-лидера. В своих выступлениях она даже стала называть Черчилля по имени – Уинстон, как если бы была знакома с ним лично.

Социальный историк Пол Аддисон соглашается с Барнеттом в том, что конфликт на Фолклендах сыграл важную роль в перезапуске культа Черчилля. В своем обзоре четырех новых книг, вышедших в 1980-е гг., он высказал мнение, что наблюдаемый культурный и политический регресс можно объяснить неудачной попыткой модернизации страны, предпринятой Гарольдом Уилсоном[20] и Эдвардом Хитом[21] в 1960-х и 1970-х гг.: «Как минимум в духовном смысле Черчилль пережил их всех и вновь занял свое место в британской политике в качестве одного из домашних идолов – хранителей миссис Тэтчер». Далее, однако ж, Аддисон пишет, что в те же самые десятилетия он почувствовал освежающее дуновение, способное смести старую пыльную паутину: «Патриотический пафос – за исключением фильмов о Джеймсе Бонде, где он демонстрируется как форма упадка и саморазрушения, – был оскорбителен для духа времени. Старые военно-империалистические сюжеты стали приемлемы лишь настолько, насколько в них присутствовали антивоенные настроения и социальная сатира, как в фильме Тони Ричардсона «Атака легкой кавалерии» (Charge of the Light Brigade){5}.

Когда в 1974 г. в Ноттингемском театре состоялась премьера пьесы Говарда Брентона «Черчилль» в постановке Ричарда Эйра, она была тепло принята публикой и получила благоприятные отзывы большинства критиков. Степенный и уважаемый Гарольд Гобсон в своем отзыве на пьесу, опубликованном в The Sunday Times, выразил некоторое удивление ее резким тоном – однако пьеса, как ему показалось, наводила на размышления: «Навязчивая и тревожная мысль, выраженная в мощной пьесе мистера Брентона, заключается в том, что человек, которого Англия избрала своим лидером [в 1940 г.], был не тем, кто ей нужен…»

Пьеса начинается со сцены похорон Черчилля. Люди в военной форме, несущие гроб, вдруг слышат громыхания, которые доносятся из катафалка. Они в ужасе смотрят друг на друга:

ВОЕННЫЙ МОРЯК: Сейчас он вылезет! Сейчас он вылезет! Я верю, что он сможет. Такой, как он, способен на все. (Яростно.) Так приструнить рабочих! (Давится кашлем. Откашливается. Яростно.) Мы в Уэльсе ничего ему не простили. Он войска против нас посылал, все руки в крови. Против уэльских шахтеров в 1910-м солдат посылал… Он был нашим врагом. Ненавидели мы его тушу жирную. Тушу эту жирную английскую аристократическую. Когда они собирали деньги на статую перед зданием парламента… Ни один городской или окружной совет во всем

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 121
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?