Игра и реальность - Кэрол Грейс

Рафик решил ехать в отель, где их семья снимала номера в ожидании, пока закончат благоустраивать их новый дом. Чтобы Энн не уснула, он стал развлекать ее беседой.

– Мы занимаемся бизнесом – отец, мой брат Рахман и я. Я старший, Рахман моложе меня на три минуты. Отец настаивает, чтобы я женился и навсегда осел здесь. Но я не готов к этому, по крайней мере сейчас.

Энн слушала его и думала, что она не сможет ему так же просто рассказать о себе. Постепенно плавная езда, тонкий аромат дорогого парфюма убаюкали ее. Энн почти заснула и уже сквозь сон слышала, как он о чем-то спросил ее.

Рафик спрашивал, может ли она все-таки вспомнить название своей улицы. Но Энн спала, дыша ровно и глубоко. Она соскользнула ниже и вольготно раскинулась на сиденье.

Ясно, набралась! Он вздохнул. Обычно ему известно, где живет дама, с которой он проводит вечер, но это совсем другое дело! Может, вернуться назад и спросить у Кэролайн адрес ее пьяной подруги? Однако он смертельно устал, а перспектива возвращения ему не понравилась. Нет уж, решил ехать в отель, значит, надо ехать.

Он опять вздохнул. Как случилось, что он, любящий погулять и никогда не обременявший себя заботами, взвалил на плечи такой груз? Но осуждать девушку он не станет – со всяким может случиться. Придется взять ее с собой. У них огромные шикарные апартаменты, места хватит. Он предложит Энн кофе, может, она придет в себя, и он тогда отвезет ее домой.

К сожалению, когда они подъехали к отелю, Энн по-прежнему не подавала никаких признаков жизни. Она все так же мирно спала, как у себя дома.

– Приехали, дорогая! – громко сказал Рафик, еще на что-то надеясь. – Будь любезна, открой глазки!

Подождав минуту, он выключил мотор, вышел из машины, взял Энн на руки и пошел к двери.

– Заснула. Укачало в дороге, – объяснил он швейцару. – С ней так бывает. Вы не поставите машину на стоянку?

– Разумеется, сэр, – ответил швейцар, не глядя на них, как будто спящие женщины на руках их постояльцев – обычное явление.

Вестибюль был переполнен. Шикарно одетые мужчины и женщины прогуливались взад-вперед, курили и болтали: в банкетном зале был прием и многие вышли перекурить.

Головы удивленно повернулись, когда в холл вошел элегантный красавец араб, несший на руках рыжеволосую женщину в розовом платье. В холле воцарилась тишина.

– Кто это?

– Один из шейхов, живущих здесь. Он сидит каждый вечер в баре, ты что, не помнишь?

– А она? Я никогда не встречал ее здесь.

– Я тоже… Хотя подожди, не уверен, но кажется, это учительница моей Эмми, Энн Шеридан.

– Энн Шеридан, учительница из Пайнхерста?

– Да, но не уверен… хотя эти рыжие волосы… Нет, пожалуй, это не она. Учительница на руках у плейбоя шейха? Учителя Пайнхерста очень осторожны, они дорожат своей репутацией и… нет, нет, это не она! У них нет ничего общего!

Рафик, который никогда в жизни не делал ничего подобного, почувствовал, что у него горят уши. Есть общее или нет, но факт налицо – он несет Энн Шеридан на руках в свой номер. И попробуй доказать что-нибудь этим снобам! А ведь его помыслы чисты, как у новорожденного. Не оставлять же ее в машине?

Он вздохнул и стал ждать лифт. Ну а как он объяснит своей семье, почему на глазах у всего отеля таскает какую-то девицу?

Однако было слишком поздно что-либо переигрывать. Рафик поднял голову, прищурил глаза и с вызовом оглядел публику. Казалось, прошла вечность, прежде чем подошел лифт, к сожалению не пустой.

– Доброй ночи! – сказал с улыбкой мужчина в темном костюме.

Рафик тоже выдавил улыбку. Почему все так любопытны? Где же хваленая американская выдержка?

– С дамой все в порядке? – спросила элегантная спутница американца, с удивлением глядя на Энн.

– Благодарю за беспокойство, она просто устала, – процедил сквозь зубы Рафик.

– Какие красивые волосы! А вы один из шейхов?

Рафик разозлился не на шутку. Стоило ему снять свой традиционный головной убор, как посыпались вопросы, как будто и без того не видно, что он не американец.

– Вы правы, я шейх Рафик Гарун.

Вот напасть! Ведь он мог солгать, что он доктор и ему поручено доставить заболевшую даму в ее номер или что-нибудь в этом роде. Какое счастье, что им не встретился ни братец, ни отец. Особенно отец, который только сегодня утром опять говорил с ним о женитьбе. И об осторожности. Следует быть осторожным ради их семейного бизнеса. А сегодняшняя история не прибавит ему популярности.

Наконец лифт остановился, и Рафик оказался в своем шикарном просторном и прохладном люксе. Он прошел в спальню и положил Энн на огромную, почти королевскую кровать. Она была спокойна и очень бледна, спала тихо, не шевелясь. Рафик приложил ухо к ее груди и послушал. Нет, дыхание ровное. Видимо, она нуждается именно во сне. Сон ее вылечит. Потом он даст ей кофе, сам выпьет томатного сока с лимоном и перцем, они попрощаются, он выведет ее из отеля и отвезет домой. Кэролайн ничего не узнает.

Он сидел на краю кровати, смотрел на спящую красивую женщину и не знал, что делать дальше. Дама в лифте права – у Энн очень красивые волосы редкого оттенка. Кое-где на ее белом лице были видны веснушки. Безусловно, она очень молода и, по-видимому, невинна…

Хотя вряд ли она так уж молода, если училась в школе вместе с Кэролайн, которой двадцать шесть! Не могла она быть и невинной. Слишком красивая.

Рафик вздохнул. Сколько красивых женщин он знал! Блондинок, брюнеток, рыжеволосых, титулованных и изысканных. На свадьбе у кузена было много красоток, но ни одна из них не могла сравниться с этой необычной девушкой.

Вот она лежит на его кровати: беспомощная, женственная, отданная в его власть, и он, общепризнанный ловелас, боится дотронуться до нее пальцем, как до редкой птицы! Опять вспомнились слова Кэролайн: Рафик, это не твоя женщина. Может, это предупреждение и нестандартность поведения и делают ее такой неотразимой?

Рафик ослабил галстук и судорожно вздохнул: им овладело острое желание прижать Энн к себе. Одного взгляда на кожу девушки было достаточно, чтобы оценить ее эластичность и нежность. Рафик отвернулся, боясь, что не совладает со своим желанием. Ну когда же она проснется? Когда избавит его от этой пытки?

И что же делать, раз она не просыпается? Надо раздеть ее, иначе ей не удастся отдохнуть. Он осторожно перекатил ее на бок, с усилием расстегнул молнию на платье, потом осторожно стянул его и бросил на кресло.

В трусиках-бикини и кружевном бюстгальтере она была еще лучше. Он видел много женских тел, одетых и раздетых, но при одном взгляде на Энн его сердце забилось с бешеной силой. Он не понял, что так подействовало на него – россыпь веснушек на плечах и груди, прекрасная упругая грудь или извилистая линия бедер. Но как бы то ни было, она была беззащитна и потому неприкосновенна. Табу. Но она же не в его вкусе, чуть не простонал он. Прекрасна, чувственна, но не его тип!