Тайна дважды убитой. Следак Её Величества 1 (Следопыт Империи) - Григорий Грошев

и положением. Но, судя по его голосу, он был серьёзен. И делом действительно заинтересовалась та особа, в честь которой зовут примерно сто процентов государственных органов.

Её Величество.

— Где же тебя найти, гонщик, — буркнул он, оглядываясь по сторонам. — Где же ты притаился, насильник-душегуб.

В последние десятилетия Москву буквально наводнили машины. Подумать только! Каких-нибудь шестьдесят лет назад его дед вызывал извозчика. А сейчас, погляди ты, сотни марок. Тут тебе и «Ауди», и «Фольксваген», и «Рено», и американский «Паккард». Какой бы машиной не сбили девушку, следов транспортное средство не оставило.

Всего одна зацепка — протектор шин на обочине. Святослав испробовал все способы, всю агентуру, чтобы обнаружить автомобиль. И — ничего. Призрачный шанс подняться по службе и получить приличное звание таял на глазах. Тогда он решил вернуться в управление. Вновь изучить все документы, что хранились у Фёдора Иванова. Узреть нечто такое, на что он не обратил внимания.

Близился летний московский вечер. С музыкой уличных артистов, холодным разливным пивом, уютными посиделками на террасах кафе. А потом — полежанками прямо на траве, на больших покрывалах с приглянувшимися особами… Ох, Москва, сколько же в тебе любви!

*

В это время в управлении Центрального района шло напряжённое совещание. Следователь Иванов терпеть не мог эти "митинги". Услужливая адьютантка Генриха Цискаридзе в третий раз наполняла чашку Фёдора кофе. Начальник собрал весь наличный отдел, чтобы ещё раз обсудить ход расследования. Следователи, оперативные работники, приставы. Уж очень его взбодрил утренний визит графа.

— Итак, что мы имеем, — говорил полковник Цискаридзе. — Девушку сбили на пригородной дороге Москвы. Доставили в больницу нашего Центрального округа. Пред смертью она лишь два слова вымолвила — обесчестили, убили. Ни внешности, ни описания. Тьфу.

— Угу, — сказал кто-то. — Вот где обесчестили — там бы и расследовали.

— Тишина, — попросил Генрих Цискаридзе. — Изначально мы полагали, чтобы девушку нашу сбили ненамеренно.

— Но нет, — прокомментировал Соловьёв, старший оперуполномоченный. — Сбили её умышленно, дабы обесчестить.

— Над нашей Ксенией надругались — и бросили умирать, — продолжил полковник. — Что она и сделала с успехом в Её Величества больнице Центрального округа. Упокой Господь душу несчастной и даруй долгие лета Императрице.

Тишина. Вся история укладывалась буквально в несколько предложений и документов. Судебный хирург подтвердил, что перед смертью девушку действительно обесчестили. Однако же, злоумышленник не оставил в ней никаких биологических следов. Так и появилось предположение, что гонщик сбил несчастную нарочно. Чтобы удовлетворить свою порочную страсть - да ещё и подготовился к этому.

— Ну а дальше наш знакомый Борис Липов сделал своё дело, — вздохнул Фёдор. — Из банальной аварии сенсацию раздул. Это же надо! До самой Императрицы дошло. Умеет он много шума создать.

— Ага, — поддакивал ему Соловьёв. — Папашу выудил. Рыдать его на камеру заставил. Ручищи здоровенные показывать. А папаша-то непростой.

— Товарищи офицеры! — упрекнул их Генрих. — Есть ли бог в ваших сердцах? Поставьте себя на место безутешного отца. Вы представляете, через что он прошёл, когда его несчастную дочь похитили из могилы?

Опять замолчали. Разумеется, годы службы превратили романтичных юношей в толстокожих мужчин. В глубине души им было жалко и Ксению, и её безутешного отца. Вот только энергии на сочувствие в душах их не осталось.

— Как пропажа трупа может быть связана с насильником? — вслух размышлял Фёдор. — Быть может, его совесть мучит? Или на ней всё же остались следы? Которые мы не заметили.

Предположений было множество. Действительно, спустя несколько дней после похорон девушка пропала из гроба. Никто бы не заметил исчезновение трупа, кабы не бдительный смотритель кладбища. Он обратил внимание, что земля сложена «неаккуратненько». И не поленился сам разрыть могилу, чтобы убедиться в пропаже.

Иванов лично допросил этого человека, но увы. Ничего интересного. И раньше тела с погоста никогда не пропадали. По ночам на кладбище никого: сторож запирает его в девять вечера и уезжает отдыхать.

— И вновь этот Бориска, будь он неладен, — причитал Фёдор. — Кабы не его эта вездесущность! Как он о похищении тела прознал?

— Разговоры об Борисе тебя отвлекают от главного! — пожурил своего подчинённого Генрих Цискаридзе. — Ты что-то упустил, Иванов. Ты мой лучший следователь. Мне что, самому дела теперь вести?!

Присутствующими было высказано ещё несколько предположений, однако они не имеют для читателя никакого интереса. Большая часть слушателей ничем себя не проявила. Ни свежих идей, ни рвения. Всё свелось к тому, что раскрыть это дело должен лично Фёдор Иванов. Именно в его обязанности вошло свершение чуда. Почти библейская роль!

— Господь создал этот мир за шесть дней, — патетически произнёс Цискаридзе. — На седьмой он отдыхал. Я даю тебе, старший следователь, пять. Если не выйдет — нам придётся расписаться в бессилии. Ты же понимаешь, кто примет на себя груз вины пред Императрицей?

На этой ноте они разошлись — совещание закончилось. Москва окончательно погрузилась в тёплый летний вечер. А Фёдор — в уныние. Там, где обычные методы следствия дают сбой, приходится идти на риск. В случае Фёдора — весьма и весьма крупный. Но не только это страшило его. Нет.

Он хотел Её — и боялся. Всей душою желал, но противился разумом. Сама судьба снова толкала в Её руки. Перед тем, как ехать домой, Иванов зашёл в кабинет. Открыл сейф. И взял маленькую коробочку. Там лежало нечто, что понадобится через несколько часов. Взяв этот небольшой предмет, он, по сути, запустил цепочку событий. Которая в самом ближайшем будущем могла привести его на остров Валаам.

Глава 4. Решение принято, сомнению не подлежит

Всё отделение постепенно шло на выход, но детектив двигался навстречу потоку. С ним здоровались, ему кивали, подбадривали. Кто-то предлагал пропустить стаканчик, иные и вовсе в гости звали. Детектив всем отказал. Пришёл в обитель своего начальника.

Озадаченный Святослав не обнаружил в кабинете его владельца — следователя Иванова. Тот обычно не уходил с работы раньше девяти, а то и десяти вечера. На часах же было лишь начало седьмого. Подозрительно. Куда он делся?

За годы совместной службы они стали больше, чем напарниками. У Славы был собственный ключ и от кабинета, и от сейфа начальника. Разрешение использовать кофе-машину и брать в холодильнике свежие сливки. К тому же, собственный кабинет сыщика — настоящая конура на нулевом этаже. В другом крыле, где не трудилось