Граальщики. Солнце взойдет - Том Холт

— …британией. Или Соединенным Королевством. Сокращенно — «UK». Ну, знаешь, как пишут: «Kawaguchi Industries (UK) plc». Но, в целом, это то же самое, — поменяли несколько названий, и только. Мы попозже это все обсудим. Держись крепче.

Боамунд хотел спросить что-то еще, но карлик снова взялся за ацетиленовый резак, и рыцарь был настолько скован слепым ужасом, что уже не мог развивать эту тему. В какой-то момент он был уверен, что устрашающее бело-голубое пламя прошло насквозь через его руку.

— Ну-ка, попробуй, — сказал Ноготь.

— Гр-ррр-р.

— Прошу прощения?

Боамунд издал еще какой-то звук, который еще сложнее воспроизвести в письменном виде, но явно выражающий ужас.

— Да не беспокойся ты так, — сказал карлик. — Скажи лучше спасибо, что я не догадался принести лазер.

— А что такое?..

— Забудь. Если хочешь, можешь подвигать руками.

На секунду Боамунд решил было, что это наглая ложь; но затем он обнаружил, что действительно может. А затем полуторатысячелетний запас иголок и булавок наконец-то обнаружил свою цель, и он вскрикнул.

— Это хороший знак, — заорал Ноготь, перекрикивая шум, — видать, старая кровь вновь побежала по жилам. Еще немного, и ты снова будешь в норме, попомни мои слова.

— И первое, что я сделаю, — зарычал на него Боамунд, — это возьму твой астилен и…

Ноготь ухмыльнулся, взял горелку и принялся за работу над Боамундовой ногой. Тот мудро решил, что ему лучше не продолжать.

— Как бы там ни было, — сказал Ноготь, водя взад и вперед ужасным языком пламени, — бьюсь об заклад, главный вопрос, который ты до смерти хочешь мне задать, это зачем тебя погрузили в сон на пятнадцать сотен лет, в пещере, в полном вооружении? Я прав, не так ли?

— А-а-гх!

— Что ж… — продолжал карлик, — ой, прошу прощения, на минуточку потерял концентрацию… Лично я считаю, что оставить доспехи было ошибкой. Маленькая небрежность со стороны старого Ногтя Первого, по моему мнению, — карлик довольно улыбнулся. — Однако, что касается погружения в сон, это действительно было тебе предназначено.

— А-А-ГХ!!

— Экий я растяпа, — пробормотал карлик. — Прошу прощения. Короче говоря, как я слышал, тебе суждено стать каким-то великим героем или вроде того. Как в старых легендах, ну, знаешь, — Альфред Великий, сэр Фрэнсис Дрейк…

— Кто?

— Да, это, наверно, было уже после твоего времени. В общем, великим национальным героем, который не умер, а просто спит до той поры, когда он будет нужен своей стране, — что-то в этом роде.

— Как Анбилан де Гане? — предположил Боамунд. — Или сэр Персифлан…

— Кто?

— Сэр Персифлан Серый, — сказал Боамунд несчастным голосом. — Ты должен был слышать о нем — говорили, что он спит под скалой Сьюлвен-Крэг, и стоит лишь королю Бенвика ступить на землю Альбиона, как он проснется и…

Ноготь ухмыльнулся и покачал головой.

— Прости, старина, — сказал он. — Боюсь, он забыл завести будильник. Тем не менее, ты правильно уловил идею. Так вот, это ты.

— Я?

— Ты. Я бы, конечно, не сказал, что в настоящий момент происходит что-то особенное. То есть, конечно, по телеку говорят, что если кто-нибудь срочно что-то не сделает с процентными ставками, то это будет означать конец для малого бизнеса по всей стране, но это вряд ли по твоей части, как я думаю. Может быть, ты как-нибудь изменишь стандарты начального школьного образования. Я угадал, как ты считаешь?

— Что значит школьное образование?

— А может быть, и нет, — продолжал Ноготь. — Что это еще может быть? — Он помолчал. — Ты случайно не играешь в крикет? Я подумал — может, ты какой-нибудь сверхбыстрый подающий, да еще и левша впридачу, а?

— Что такое?..

— А жаль, нам бы это очень не помешало. В любом случае, чем бы ни оказалось то, что нам нужно, — это, очевидно, ты. Попробуй пошевелить ногой.

— У-ух.

— Чемпион, — сказал Ноготь. — Дадим тебе минутку, а потом попробуй подняться.

Боамунд слегка подвинулся и обнаружил, что провел последние полтора тысячелетия лежа на маленьком, но остром камне.

— Ох, — сказал он.

Ноготь убирал инструменты в маленькую холщовую сумку.

— Что я тебе скажу, — проговорил он, — в старину умели делать прочные вещи. Тысячепятисотлетняя сталь, а? — Он подобрал массивный наручник Боамундова до спеха и проткнул его пальцем. — По-хорошему, его следовало бы отдать в какой-нибудь музей. Наверняка найдутся люди, готовые заплатить большие деньги…

Боамунд оставил попытки и снова лег, гадая, можно ли умереть от булавочных уколов. Снаружи раздавался шум — он продолжался уже некоторое время, но Боамунд только сейчас его заметил. Низкий, зловещий рев, словно рычание какого-то животного, — нет, скорее, словно жужжание пчелиного роя. Только вот пчелы должны были быть восьми футов в длину, чтобы издавать такой звук.

Ноготь, ухмыляясь, посмотрел на него.

— То, что ты слышишь, — сказал он, — это «М-62». Не обращай внимания.

— Это не опасно?

Ноготь задумался.

— С какой стороны посмотреть, — сказал он. — Но для тебя в настоящий момент нет. Попробуй встать.

Он протянул руку, и Боамунд схватился за нее. Через мгновение он перенес весь свой вес на полуторатысячелетние ботинки. Как ни странно, они выдержали. Впрочем, капелька ваксы им бы не помешала.

— Моя одежда, — сказал Боамунд. — Почему она?..

— Зачарована, — ответил Ноготь. — Это позволяет ей оставаться в целости и сохранности. Пошли, мы уже опаздываем.

Боамунд прошел вслед за Ногтем до входа в пещеру, выглянул наружу и вскрикнул.

Около года назад один телевизионный продюсер, некий Денни Беннетт, снял документальный фильм, в котором доказывал, что поэт Т. С. Элиот был убит ЦРУ.

Согласно гипотезе Беннетта, Элиот был убит из-за того, что он, совершенно случайно, наткнулся на некие метафизические данные высшей степени секретности, которые разрабатывал Пентагон для военных целей. Не осознавая, что делает, Элиот опубликовал свои находки в «Четырех квартетах»; и вот двадцать девять лет спустя он был мертв, — еще одна жертва Людей В Серых Костюмах.

По Беннетту, роковыми оказались следующие строки:

Время настоящее и время прошедшее

Возможно, существуют во времени будущем,

— и Беннетт доказывал, что недоброжелатели посчитали это разглашением неких секретов, на которые люди и без того натыкались время от времени, забредая в те части исторических зданий, которые никогда не открывались для публики.