Зверь - Константин Костин

Указанный банкиром адрес находился, что называется, wo sich die FЭchse gute Nacht sagen — на краю географии. В Петровские времена, наверно, это место уже считалось провинцией — глубинкой молодой Российской Империи. Почти три века спустя на месте полей, а, может, разрушенной дворянской усадьбы, здесь возвышался забор из бетонных плит с егозой поверху. От угла, где на бетоне коричневой краской чьим-то корявым подчерком было выведено "54-П", до ворот мы ехали еще минут десять.

Створки ворот, окрашенные выцветшей темно-зеленой краской, со ржавыми следами бывших когда-то на них пятиконечный звезд, при приближении "Мурзика" раздвинулись на удивление легко и бесшумно. G500, ведомый Калачом, заехал во двор, и ворота так же неслышно закрылись. Вообще, само то, что они закрылись, я понял лишь по движению тени по гравию. На территории базы, в жутком беспорядке, валялись тонны металлолома, когда-то бывшими транспортными средствами и боевыми машинами. В одном остове я узнал ленд-лизовский "Додж-5", чуть дальше лежал на брюхе корпус БМД без башни, у забора — американский "Шерман", а рядом… я мог и ошибаться, но, угловатая штука с длинным носом сильно напоминала башню от немецкого "Тигра" времен Второй Мировой. Любопытно, что это за место, и почему я раньше про него ни сном, ни духом?

— Глянь, — пихнул меня локтем в бок сержант. — Это же Ил-2!

И то верно — у самой стены ангара лежал полураздетый скелет фюзеляжа самолета. Какого — затрудняюсь ответить, я небольшой спец в истории военного авиастроения, так что оставалось поверить Алексею. У этого парня на леске, натянутой под потолком из угла в угол, висит с десяток пластмассовых моделей самолетов.

Крутя головами по сторонам, осматривая экспонаты, оставшиеся, наверно, от всех войн за последние полвека, мы не сразу заметили человека в сером комбинезоне с масляными пятнами, подпоясанного ремнем с пряжкой, в центре которой был изображен орел, запустивший когти в свастику, и надписью "Gott mit uns" по кругу. Калачев еле успел остановить "Гелика". Еще пара секунд — и мужика пришлось бы соскребать с решетки радиатора.

— Че рот раззявил? — крикнул боксер, спрыгивая с подножки. — Еще чуть-чуть, и пришлось бы машину от…

И тут он осекся. В бледно-голубых глазах механика на краткую долю секунды мелькнуло что-то такое, что, стыдно признаться, и мне стало жутковато. Но в следующее мгновение мужик улыбнулся так широко и так добродушно, что я решил — показалось.

— Женя и Алеша, от Сохновского, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес он.

— Ага, — кивнул я. — А ты?

— А я — Иван, — небрежно махнул рукой мастер. — Пойдемте.

И, не дожидаясь нас, развернулся и зашагал в раскрытую пасть ангара. Что-то мне подсказывало, что он такой же Иван, как и Калач — Герхард.

В самом здании стояли такие же раритеты, но в несравненно лучшем состоянии. Был здесь и пахнущий свежей краской Т-34, и полугусеничный "Остин-Путиловский", с которого еще Ленин речи толкал. В центре зала лежало серебристое веретено с четырьмя красными кольцами на капоте. Рядом же стояли четыре колеса, больше похожих на велосипедные, или, в крайнем случае — мотоциклетные.

— Audi? — поинтересовался Калач.

— Auto Union, — поправил его Иван.

— Слышь, а зачем все это? — не унимался Леха.

— Ну ты спросил! — усмехнулся мастер. — Знаешь, сколько янки за "тридцать четверку" отвалят? На таких, — он ткнул большим пальцем за плечо, где остался "Мурзик". — Штук на двадцать хватит.

— А откуда? — поинтересовался сержант.

— Места знать надо, — отмахнулся хозяин гаража.

— Но нам-то "тридцать четверка" без надобности, — напомнил я.

— Для вас — вот это, — проводник опустил рубильник, и в конце зала, поморгав, зажглись люминесцентные лампы.

Как уже говорилось, я ожидал увидеть какой-нибудь внедорожник, обшитый кевларом, с пуленепробиваемыми стеклами. В лучшем случае — армейский грузовик. Среди всей этой техники — пускай даже БМПшку, но то, что хранилось здесь, превосходило все, даже самые смелые опасения! В дальнем конце ангара стояли две совершенно потрясающие темно-серые бронированные машины, в которых безошибочно узнавались черты БТР-80. Впрочем, черты — да, скажу больше — при изготовлении этих бронеходов, скорее всего, в качестве доноров и использовались БТР-80, претерпевшие, однако, значительные изменения.

В первую очередь в глаза бросались дополнительные бронированные щиты, на две трети закрывающие задние катки. По периметру машин выступали пусковые шахты зарядов комплекса активной защиты "Арена", а над башнями возвышались цилиндры радаров системы защиты. Сама башня вообще изменилась до неузнаваемости — с боков темнели по два тубуса противотанкового комплекса "Корнет", у одной машины вместо ПКТ торчал ствол второго КПВТ, у второй — шестиствольный пулемет незнакомой мне системы.

— Verdammte Scheisse, — тока и смог выдавить из себя я.

Калач сказал нечто подобное, но на родном языке.

— Нравится? — усмехнулся мужичонка, довольный произведенным эффектом. — Перед вами — Транспорт Бронированный Специальный… ТБС-93, построенные по правительственному заказу весной 1993 года на базе БТР-80. По идее, предназначались для эвакуации… — здесь он указал подбородком на фермы перекрытия ангара.

— Сколько же Антон за них отвалил? — присвистнул я.

— Да какая разница? — отмахнулся механик. — Он сказал отдать их вам, я отдаю.

— Спасибо, — растерянно пробормотал я. — И многое здесь доработали?

— Немало, — кивнул Иван. — Многослойная броня толщиной шестьдесят миллиметров спереди и сорок — по бокам, сверху и сзади. Двигатель — дизельный V-12 "Катерпиллар" с ТНВД, мощностью… готовы? Тысяча двести восемьдесят лошадиных сил! Системы РХБЗ убрали, но, зато, поставили дополнительные топливные баки, емкости с питьевой водой, системы защиты "Арена" и противотанковые комплексы "Корнет". На одной машине вместо ПКТ — второй КПВТ, на второй… у-у-у! Авиационная шестиствольная пушка Грязева-Шипунова ГШ-6-23, калибра 23 миллиметра! Конечно, машины получились тяжеловатыми, и плавают исключительно как топоры, но не для регаты они строились. Развивают скорость до ста пятидесяти по шоссе, и до восьмидесяти по грунтовке…

— Неслабо, — покачал головой Калач.

— … при запасе хода в тысячу двести километров, — продолжал гид, не обращая внимания на Алексея. — Дымовые гранаты, СРДВШ, лебедка и все остальное, что нужно — осталась. Да вы внутрь посмотрите! Там теперь даже кофеварка есть!

Я заглянул внутрь и обомлел. Кроме кофеварки, здесь еще оказался холодильник, микроволновая печь, телевизор с видеопроигрывателем, спутниковый телефон, и многое другое, о предназначении чего я пока еще только догадывался. Конечно, неизвестным конструкторам пришлось пожертвовать полезным пространством, так что вместо семи десантных мест осталось три кожаных кресла, и в башне — только одно. Ага, плюс водитель. Итого, получается, по пять мест в каждой машине, умножить на два — десять. Минус одно место под заложницу. Нет, конечно я понимал, что минус одно — это весьма и весьма оптимистично. Даже слишком самонадеянно. Но о том, что кто-то из ребят, скорее всего, не вернется, я пока старался не думать.