Зверь - Константин Костин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 36
Перейти на страницу:

— Татарин? Кто, ты? — кричал Булат, почти стуча себя пятками по груди. — С хера ли баня-то упала? Ты где родился? В Самаре? А я — в Казани! Значит это я чистокровный татарин, а ты — так, невесть что!

Но в мой красный список он попал, конечно не за это. Не знаю, где он научился, но стрелял молодой солдат отменно, причем из всего. Одним из упражнений тогда была стрельба сходу. Оно и понятно — теоретически мы учили солдат убивать и оставаться при этом в живых. Слова Ганнибала "успех измеряется кровью — вашей, или ваших врагов", пожалуй, будут иметь вес во все времена. Вне всяких сомнений, попасть в движущуюся фигуру намного сложнее, чем в бойца, который, стоя на месте, прицеливается и спускает крючок. Это с одной стороны. С другой стороны, на ходу и самому солдату попасть в цель гораздо сложнее. При стрельбе лежа-то руки дрожат, а что говорить о стрельбе, когда ствол "калаша" качается в такт походке? Плюс-минус сантиметр на дистанции в триста метров превращается в десятки метров разброса!

Бывалые офицеры учили солдат такой хитрости — перед выстрелом замереть, и, перенеся вес на одну ногу и имитируя шаг второй, выпустить маслину. Чистой воды показуха. Мало того, что скорость движения заметно падает, так еще и солдат на те доли секунды, что он имитирует шаг, становится отличной целью. Закиров же, идя быстрым шагом, клал пули от живота точнехонько в грудную мишень!

Стрельбой из АКМ, ПМ и СВД его таланты не ограничивались. Стоит еще раз отметить специфику Советской армии, в которой далеко не после каждого упражнения следовало сдавать гильзы. Кстати, пошло-то это с рубежа сороковых и пятидесятых годов, когда, даже покидая казармы, бойцы, в целях секретности, зачехляли новейший тогда АК-47. Да и гильзы собирали подчистую, чтобы янкели не узнали калибр секретного оружия. В общем, здесь изощренный мозг русского солдата начинал работать примерно так: если гильзы сдавать не обязательно, то и выпускать все патроны необязательно, значит их можно сховать! Не для продажи, естественно — Боже упаси! Сохранялись патроны с вершинкой пули, окрашенной зеленоватой краской — трассеры. В самом деле, зачем их тратить днем, когда на ночных стрельбах можно зарядить полный магазин трассеров, и дать длинную очередь? Красиво же!

Ховались такие патроны в тревожных мешках, подвязанных у каждого солдата под койкой. И то верно — лучшей нычки придумать сложно — тревожные мешки, в которых хранилась смена одежды, аптечка и сухпаек на три дня, были святыней и у "дедов". Время такое было — громыхнуть могло в любой момент, и забрать у салаги, скажем сухпаек… а если завтра война? Короче говоря, такой поступок не приветствовался, и потому, кроме предметов, положенных уставом, в тревожных мешках прятали и трассеры. И не только 7,62х39 мм от АКМ — так же пулеметные 7,62х54R для ПКТ, и, даже, 14,5 мм для КПВТ! Словом, ночные учебно-боевые стрельбы были зрелищем совершенно потрясающей красоты, но степенью высочайшей крутизны считалось написать трассерами из БМПшного пулемета Калашникова на ночном небосклоне, усыпанном звездами, три буквы — "ДМБ".

Надо же было такому случиться, что по дурости, наглости, или незнанию, Булат решил продемонстрировать свой подчерк во время очередной комиссии из Москвы… с этого момента, и до конца службы Татарина, дежурство по кухне второй роты автоматически означало, что в наряд идет Закиров и еще несколько особо отличившихся. Причем, если особо отличившиеся раз от разу менялись, то величина "Закиров" оставалась константой.

Кстати, начиная с этого времени, снайпер стал резко худеть, и я понимаю почему! Сам один раз, мельком, видел, как и из чего готовится пища на армейской кухне — процесс, не объясняемый ни одним из известных законов химии и физики, в результате которого нечто совершенно несъедобное, содержащее одни и те же ингредиенты, превращается в первое, второе, третье или компот — и то неделю есть не мог, чего уж говорить о Татарине? И это, хочу заметить, за границей, в ГДР! Как и чем кормили солдат в самом Союзе я и представить боялся. Постепенно, раз от разу, солдаты стали замечать, что пища наряда Булата отличается не только тем, что ее можно было без опасения за сохранность алюминия брать ложкой — она отличалась вкусом! Вкус первого блюда отличался от второго, и совершенно не был похож на вкус компота! Закиров научился готовить, и из чего — из того, что было на армейской кухне! Событие совершенно из ряда вон выходящее…

Конечно, доверять я ему, доверял — иначе и быть не могло. И как специалисту, и как человеку. Но, как у человека, у Татарина был один ощутимый минус, бывший, однако, большим плюсом для специалиста.

— Евген, — повернулся ко мне Лешка, прикрыв трубку рукой. — Он говорит, что меньше, чем за миллион, он не согласен.

Вот! Это и есть тот самый минус. А, может, и плюс — как посмотреть.

— Дай сюда, — я забрал у Калача телефон. — Татарин, это Железняк говорит…

— Да и тебе, командир, то же самое скажу, — ответил снайпер. — Меньше, чем за миллион — ни-ни.

— Ладушки, — усмехнулся я. — Миллион.

— Не рублей, — поспешно поправился Закиров.

— Естественно, не рублей, — согласился я.

В трубке повисло натянутое молчание.

— Э-э… когда приехать, командир?

— Завтра утром.

— Есть, товарищ майор! Разрешите приступать?

Вот нас и трое… теперь самое время связаться с Сохновским, дабы выяснить, получилось у него навешать лапши на уши похитителям, или нет. Впрочем, в успехе этой микро операции я почти не сомневался. Ну не был бы банкир тем, кто он есть, если бы не умел как следует компостировать голову своим партнерам и клиентам! Но самый ценный жизненный груз — опыт, учил, что доверять, кончено, можно чему угодно, даже своей интуиции. Но проверить, все же, было бы недурно.

Антон перезвонил сам, когда мы подъезжали ко двору, где я родился и провел детство, дабы встретиться с четвертым членом команды — Геркой Маркиным. Бывший спортсмен, автогонщик, как нельзя лучше подходил на роль водителя командирских двух с половиной десятков тонн металла. Помню, лет десять назад, после того, как он домчал меня на старом "двадцать один сорок" до Москвы, уложившись в три часа, а потом — дал круг по МКАД за сорок минут, я вообще зарекся садиться с ним в одну машину. И оказался прав — на одном из этапов кубка "Дружбы народов" Гера не справился с управлением и вылетел в повороте, покосив с десяток человек. Так закончилась его спортивная карьера, но началась другая — карьера водителя-дальнобойщика, возможно, менее славная, и на кусок хлеба перепадало меньше… приходилось мазать масло сразу на колбасу.

— Знаешь, — задумчиво произнес банкир. — Это оказалось даже легче, чем я думал…

— Gott mit uns, — улыбнулся я. — Чтобы и все остальное прошло так же.

— Больше похоже на тост, — заметил Сохновский. — В общем, как я и обещал, у тебя есть две недели. Будет что нужно — деньги, или еще что — сразу звони.

— Да, кстати, — вспомнил я. — На счет тоста. Нужна бутылка коньяку.

— Не рановато праздновать?

— Какой праздновать? Мне за оружие и самолет расплатиться надо! — отрапортовал я.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 36
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?