Священные игры - К. Н. Кроуфорд

Он кивнул.

– После сегодняшнего визита я уверен, что я – основная цель. По их приказу Луминарии приходят за бедняками, это верно, потому что бедняки – помеха. Но теперь они будут приходить и за богачами. Они хотят конфисковать всю нашу собственность. Орден богатеет за наш счет. Если они в скором времени придут за мной, я собираюсь сбежать морским путем в Аквитанию. Но мне понадобится своевременная отмашка. По этой причине ты и отправляешься в Орден, Элоуэн, мой самый преданный боец. Ты добудешь нужную мне информацию.

В животе все сжалось от мысли об этой миссии. Барон хотел, чтобы я, Помеченная Змеем, ведьма, пробралась в штаб воронов. Прямиком в армию Ордена.

Я глубоко вдохнула.

– А если Руфус сообщит одному из воронов Ордена, что мне делать? Обоих убить прямо там, в соборе Архонта? Если меня поймают, на меня обрушится гнев всей армии Луминариев. Сам Повелитель воронов явится по мою душу.

Он уставился на меня.

– Значит, приложи все усилия, чтобы тебя не поймали. Элоуэн, почему по-твоему я тренировал тебя последние девять лет? Почему держал тебя в тепле и сытости в моих казармах? Почему разрешил тебе оставить мальчика-сироту? Именно по той причине, что ты сейчас здесь. Ты убиваешь лучше, чем кто-либо, и я могу тебе доверять.

Под «доверием» он, конечно, подразумевал «контроль». Он контролировал меня.

– Я пойду в собор завтра, – другой возможности просто не было.

Барон нахмурился.

– Я уже поднял мост этой ночью. И патрули тоже усилю, – он снова забарабанил пальцами по столешнице. – Мы все очень рискуем, если вдруг слухи просочатся наружу, – он слабо улыбнулся мне. – Нам ведь совсем не надо, чтобы кого-то из нас сожгли на костре, правда? – его улыбка тут же погасла. – Меня, Лидию, тебя или Лео. Когда убивают ребенка, это ужасно. Впрочем, большая часть нашего мира не стала бы оплакивать маленького колдуна вроде него.

Моя кровь превратилась в лед.

– Я обо всем позабочусь, господин мой. Тайна Лидии будет сохранена, – хотя страх пробирал меня до костей, я все же овладела собой и говорила спокойным, бархатным голосом. – Ни к чему представлять худшее.

Он вскинул брови.

– Просто наблюдения. Просто факты, дорогая моя, – очередная задумчивая улыбка. – Я знаю, каково это – любить ребенка настолько сильно, что быть готовым пойти на все ради него, лишь бы он был в безопасности. Доброй ночи, Элоуэн.

– Доброй ночи, милорд, – пронзенная ужасом, я повернулась и, пошатываясь, вышла из его кабинета.

Я буквально чувствовала, как шрамы на руках под перчатками снова вспыхнули.

Надо было увезти отсюда Лео еще несколько лет назад – подальше от влияния барона. Но барон был мастером манипуляций, я – его марионеткой, а мои тайны – теми самыми ниточками, которые ко мне привязаны. Чуть-чуть потянет, и я буду плясать под его дудку. Когда он узнал о моей смертоносной силе, он приказал всем другим солдатам следующее: если однажды он будет найден мертвым, они должны будут лишить Лео жизни. Согласно завещанию барона, солдат, убивший Лео, получит пятьдесят золотых монет.

Именно так барон добился того, чтобы я защищала его жизнь ценой своей собственной.

Кроме Лео, у меня в Мерфине никого не было.

Я плотнее закуталась в плащ, шагая обратно к казармам, где Лео, должно быть, уже спал. В воздухе кружились снежинки, жаля мои щеки. В животе поселился страх. Смогу ли я вырезать людей в соборе Архонта и выбраться оттуда живой?

Я протиснулась в дверь казармы, на цыпочках прокралась мимо спящих солдат. Их храп эхом отражался от потолка.

Поднявшись к себе по ступенькам, я обнаружила Лео спящим поперек кровати, голова свисала с одной ее стороны, а ноги – с другой. В груди сразу стало тепло, и я вдруг осознала, что улыбаюсь, глядя на него. По крайней мере, здесь все было на своих местах – цветной коврик, который я подобрала, чтобы покрыть деревянные полы в комнате, лампа, отбрасывающая теплые отблески света на Лео, на полки с книгами с яркими изумрудными и голубыми корешками.

Не снимая с рук перчаток, я переложила его ровнее на кровати и приподняла одеяло. Он громко зевнул и потянулся.

– Элоуэн, какой твой любимый инструмент?

Его желание поболтать со мной всегда пробуждалось раньше, чем его тело. Чтобы удовлетворить его любопытство, мне приходилось постоянно придумывать «любимчика» в чем бы то ни было: цвет, дерево, пирожное, мифический монстр. Однажды он даже поинтересовался, как я хотела бы умереть. Этого мне, конечно, хотелось бы избежать еще некоторое время.

К сожалению, завтрашняя миссия не обещала счастливого исхода.

– Тише, милый. Спи дальше. Сейчас глубокая ночь.

Вскоре он затих и теперь тихонько похрапывал. Я смотрела на него. Он выглядел таким красивым, когда спал. Темные волосы торчали в разные стороны, лицо наполовину скрыто пухлой подушкой. Он был очень маленьким и хрупким для своих восьми лет. Тощий, даже костлявый, несмотря на все пирожные, которые он получал, работая на кухне. Мне нужно было увидеть, как он вырастет и станет достаточно сильным, чтобы дать отпор, если кто-то к нему пристанет.

Я тяжело сглотнула. Мне так хотелось иметь возможность поцеловать его в лоб, пока он спит, но этого никогда не случится. Никогда.

Я опустилась на колени у кровати, в темноте нащупывая бинты, которые там хранила.

Этой ночью я бы не заснула. Еще до рассвета я уже должна была затаиться у дома Руфуса, готовясь к очередному смертельно опасному заданию.

Но как бы сильно я ни ненавидела барона, он был прав. Шепоток в лишние уши может погубить нас всех.

Глава 3

Позднее утреннее солнце окрасило старую тиренианскую дорогу в коралловый и розовый цвета. Плетеные домики теснились по обе стороны заснеженной тропинки, залитой золотым светом. Я шла по пятам за Руфусом Ренбруком вот уже несколько часов. Приходилось держаться на достаточном расстоянии от него, чтобы он меня не заметил, но при этом самой не терять его из виду.

Глядя на поднимающийся из труб дым, я пожалела, что не осталась в своей постельке под теплым одеялком. Вместо этого я ни свет ни заря вышла из дома и сейчас выполняла опасную и, если так подумать, очень глупую миссию – помеченная змеем ведьма шагала прямо в сердце Ордена.

В прохладном мартовском воздухе мое дыхание туманом оседало на лице. Я не питала больших надежд, что Руфус переживет этот день. Он проснулся